Олег Дивов - Вредная профессия (сборник)
– Головой вперед! Вот будет умора, когда проснется! Ха-ха, черный юмор.
Шульте смотрел на Деву и о чем-то думал.
– Я хочу, чтобы вы покинули станцию, – произнесла Дева очень медленно. – Если вы не сделаете это добровольно, я заставлю вас. Так понятно?
– А кто говорил, что мы должны узнать нечто и дальше решать?
– Вы выступили против.
– Ничего подобного, – сказал Шульте. – Я готов.
– О, сумрачный немецкий гений… – буркнул Рожнов.
Кучкин захлопал глазами, и опять, как вчера, это не выглядело комичным.
– Кто-то обязан узнать все до конца, – вздохнул Шульте. – Чтобы потом сказать: мы решали не слепо.
– Давайте я! – предложил Кучкин.
– Нет. Подумайте, с технической стороны я наименее ценный член экспедиции. Вы лучший наш пилот, а господин Рожнов лучший инженер.
– Но вы командир!
– И это тоже важно. Ну, сударыня, так что мне делать?
– Вы должны расслабиться физически и ментально, – все так же медленно, будто не веря, сказала Дева. – С закрытыми глазами удастся легче, сам контакт займет несколько минут, возможно больше или меньше, это зависит от того, как глубоко будет погружение в знание – вы управляете самостоятельно проникновением в меня.
– Проникновением в вас? – вклинился Рожнов.
– Это что, командир должен ее трахнуть?! Мама родная…
– Заткнись, юморист. Эй, вы, а с самого начала трудно было объяснить по-человечески?
– Не виделось необходимости, вы показались умнее и раскрепощеннее, чем есть, – очень по-человечески ответила Дева. – А что вы подразумеваете?
– Ну… Что это мы сами погружаемся, а не вы в нас запихиваете.
– Я не могу передать неофиту полное знание иным путем, так просто невозможно. Мне приходится распахивать себя перед вами и давать путь. Мы слишком разные, в понятных вам категориях вы песчинка, я звезда, а если говорить о взаимодействии… Человек может войти в дом, но дом не может войти в человека, он в состоянии только обрушиться на него. Казалось естественным, что вы поймете это.
– Когда показываете нам страшилки, вы именно обрушиваетесь?
Дева второй раз слегка улыбнулась. Рожнов по старой памяти напрягся.
– Немного усиливаю давление на одну песчинку под собой. Если я обрушусь, то раздавлю Землю.
– Крутая тетя, – сказал Кучкин. – Командир, ваши приказания?
Шульте уже минуту висел в позе медитации, и у него, похоже, неплохо получалось.
– На время моего отсутствия принимайте руководство экспедицией. Начну странно вести себя – бейте по голове вашей кувалдой, – произнес он негромко, слегка приоткрыв глаза. – Пока наблюдайте.
– Но если вы э-э… реально овладеете знанием? И начнете спасать мир? А я вас – хаммером?
– Слушайте, Кучкин, идите в… – попросил Шульте по-русски.
– Наш человек! – гордо сказал Кучкин. – Пойду, что ли, по такому случаю надену брюки. Раз я теперь командир.
– Ох и страшно мне… – пробормотал Рожнов, глядя, как Шульте медленно опускает веки.
– Опять тетя давит?
– Нет. Она ничего серьезного с нами сделать больше не может. Ни хре-на. Ты понял, да?
– Я могу убить вас одним желанием, – сообщила Дева.
– Цыц, дура, тебя не спросили. Понимаешь, коллега, она серьезный противник, у нее все ходы посчитаны далеко вперед. Но если спросить – какого черта ты, зараза, сожгла два шаттла, она тут же соврет, что так надо было. Хотя к шаттлам никакого отношения не имела. Я скорее поверю в атомную бомбардировку, Чернобыль и «Гринпис». Легко поверю – там человеческий фактор был главным. Но вот грохнуть платформу ей слабо. Только нашими руками. Она даже компьютер испортить не в силах. Больше скажу, мы с тобой ей уже не по зубам. Потому что освоились, попривыкли и можем осознанно сопротивляться. Доставать нас она будет постоянно – тебе вот не страшно? – ага, мне тоже хреновато. Ничего, на таблетках выдержим. Конечно, недооценивать тетю нельзя. Если она с самого начала подозревала, что Чарли пуганется сильнее, чем следует, и заставила одного хорошего человека подсунуть мне секретку на всякий случай…
– На какой случай?
– Э-э… А действительно…
– Зуб даю, по ее плану мы должны были сдохнуть при загадочных обстоятельствах, все четверо, – сказал Кучкин. – Понятное дело, из-за того, что Чарли тронулся умишком. Мощный стимул к русско-американскому сотрудничеству, ничего не скажешь. Платформа бы вымерзла к такой-то матери, замучаешься восстанавливать. Потом наши приземлили бы спускач дистанционно, разобрали по винтику, нашли этот проклятый тумблер… Года два тотального самоедства гарантирую – аресты, допросы и ни одного старта. Эй, чего молчишь, железяка? Я угадал?
– С дураками не разговариваю, – отрезала Дева.
Кучкин и Рожнов так заржали, будто ничего смешнее не слышали в жизни.
– Другого боюсь, – сказал Рожнов, отсмеявшись. – Вдруг она права?
– Ну… Про войну не знаю и знать не хочу. А насчет упущенных возможностей и духовного пути – сон она навеяла красивый.
– Проклятье, мне почти уже приснилось нечто, и тут Чарли все испортил. Ты уверен – это именно она?..
– Знаешь, я раньше как-то не задумывался о райских кущах и подобной ерунде. А сегодня – взял и увидел.
– И как оно было? – спросил Рожнов с откровенной завистью.
– Хм… Честно говоря, мне показалось чересчур стерильно. Почему и говорю – Дева навеяла. Зелень, цветочки, небо голубое, водичка прозрачная, солнышко яркое. И я в этом как бы даже не купаюсь, а присутствую. Она сказала – мы везде и мы всё – по ощущениям так и выходило. Только я почему-то безумного счастья не почувствовал. Но было интересно.
– А делать ты мог что-нибудь? Развалить дом, вырастить змею, срубить дерево?
– А я не хотел, – сказал Кучкин, поразмыслив.
– И я не хотел… – прошептал Шульте.
– Командир! За время вашего отсутствия происшествий не случилось!
– Почему-то очень хочется сесть. Как это ни бессмысленно в невесомости. Господин Рожнов, уступите кресло? Спасибо. Я должен зафиксировать себя. Значит, мы видели один и тот же сон?
– Я не видел, – сказал Рожнов, пожирая Шульте глазами. Тот выглядел неплохо, только говорил почти шепотом, а двигался осторожно, немного скованно. И смотрел мимо собеседника.
– Поверьте, вы ничего не потеряли.
– Вы потеряли всё! – сообщила Дева.
– Ой, – Рожнов от неожиданности чуть не влетел головой в потолок. – Она еще здесь?! Девушка, шли бы вы!
– Она теперь с нами очень надолго, – сказал Шульте. – Пока не потеряет надежду обратить в свою веру или выгнать с платформы. Боюсь, такое давление вредно отразится на психике членов экспедиции. Думаю, надо переходить к активным действиям. Господин Кучкин, мне чего-то не хватает, чтобы ощутить себя германским богом. Где я могу взять свой молот?
– Момент, командир.
– Ты не найдешь, я принесу, – Рожнов упорхнул.
– Как вы себя чувствуете, командир?
– Недостаточно уверенно, – сказал Шульте. – С молотом будет лучше.
Вернулся Рожнов при кувалде.
– А может, я? – спросил он. – Куда бить?
Шульте забрал у него молот и крепко прижал к груди.
– Теперь слушайте. Я сейчас буду некоторое время странно вести себя. Почему – объясню потом, если сами не догадаетесь. Но это в интересах человечества. Поверьте мне.
С этими словами он выбрался из кресла и улетел в переходной.
– Пока не поздно, скрутим его? – предложил Рожнов.
– Не имеем права. Он же старший. Командир.
– Форс-мажорные обстоятельства. Видишь же, у мужика шарики за ролики заехали. Вообразил себя богом.
– Во-первых, я ему верю, – сказал Кучкин. – Во-вторых, форс-мажор наступит, когда он натворит чего-нибудь.
Мягко хлопнула крышка люка.
– А в-третьих, уже все равно ничего не исправишь.
– Примите знание вы! – потребовала Дева. – Ваш начальник понял нас ошибочно и сделал неверные выводы.
– Отвали, галлюцинация, – отмахнулся Кучкин. – Слушай, коллега, давай и вправду засунем Чарли в спальник. А то непорядок, валяется астронавт бесхозный, вдруг его ветром сдует?
– Головой вперед засунем?
– Угу. Только «молнию» расстегнем, чтобы дышать мог. Все равно темно будет и страшно.
– Он принял знание, ему теперь все до фонаря.
– Вот мы и проверим…
* * *Они действительно упаковали Аллена в мешок головой вперед и, очень довольные, принялись завтракать.
Дева им почти не мешала. Во всяком случае, Рожнов совсем не подавал вида, только Кучкин иногда вздрагивал и тихо матерился.
– Это мне кажется или приходят удары на корпус? – спросил Рожнов, жуя.
– Есть немного. Хорошо он там долбит, однако!
– Крепкий дядя. И отважный. И сообразительный.
– Дядя хороший, спору нет. А ты больше не боишься, я смотрю?
– Хрен ли теперь бояться? – усмехнулся Рожнов. – Главное, если что, мы с тобой ни в чем не виноваты. Хм… Интересно, как он собирается объяснить свой поступок?
