Терри Пратчетт - Ноги из глины
Она оглянулась на остальных. Все уже дошли до ворот, и стояли там с любопытством рассматривая их.
— Э... я понимаю, что сейчас не подходящее время, — сказал Ваймз. Но когда дети играют в классики на улице, какая у них считалка?
«Шишли-мышли, сопли вышли»? Правильно?
Она уставилась на его застывшую улыбку. — Эту считалку уже забыли, холодно сказала она. — У них сейчас другая считалка: «Билли Скаггинз и-ди-о-тик». Кто Вы такой?
— Меня зовут Ваймз, я коммандер городской стражи, — сказал Ваймз.
«Значит... Вилли Скаггинз остался жить здесь, в мишуре и блеске... А старик Каменолицый был просто кем-то на костре...»
Девушка заплакала.
— Не волнуйтесь, не волнуйтесь, — сказал Ваймз, как можно мягче. Мне нужно было на Кокбилл-стрит, поэтому я... я хочу сказать что я... я здесь не для того... я пошел сюда не для того что... слушайте, я знаю, что Вы брали домой еду из дворца. В этом нет ничего такого. Я здесь не для того чтобы... о, черт, возьмите, пожалуйста, мой платочек, Ваш уже весь мокрый.
— Все так поступают!
— Да, я знаю.
— Все равно, повар никогда ничего не говорил..., — она опять начала всхлипывать.
— Да, да.
— Все берут понемногу, — сказала Милдред Изи. — Это не воровство.
«Нет, воровство», — мелькнула предательская мысль. «Но мне нет дела до этого».
А теперь... он схватился за медный шест и полез на высоту, туда где бушевала гроза. — Э... в последний раз, какую еду Вы сво... принесли домой?
— спросил он. — Что это было?
— Только немного сладкого желе и немного, Вы знаете, что-то типа джема сделанного из мяса...
— Паштет?
— Да. Я хотела немного побаловать...
Ваймз кивнул. Мягкая и калорийная еда. Как раз для слабого ребенка и для беззубой бабушки.
Ладно, он уже стоял на крыше, над головой висят черные и грозные тучи, с тем же успехом можно раскачивать громоотводом в грозу. Время задавать...
Как оказалось, неправильный вопрос.
— Скажите, — спросил он, — от чего умерла миссис Изи?
— Можно объяснить по другому, — сказала Веселинка. — Если бы крысы отравились бы свинцом вместо мышьяка, то их носы можно было бы точить как карандаши.
Она опустила мензурку.
— Вы уверены? — спросил Кэррот.
— Да.
— Крошка Безумный Артур не стал бы отравлять крыс. Особенно крыс, которые предназначены для еды.
— Я слышала, что он не очень любит гномов, — сказала Ангуа.
— Да, но бизнес есть бизнес. Никто, кто ведет бизнес с гномами, не любит их, а он снабжает все кафе и рестораны гномов в городе.
— Может, они наелись мышьяка до того, как он поймал их? — сказала Ангуа. — Прежде всего, люди используют его, чтобы травить крыс...
— Да, — сказал Кэррот, очень совещательным голосом. — Его для этого используют.
— Я надеюсь, ты не думаешь, что Ветинари каждый день тыкает вилкой в толстую крысу? — сказала Ангуа.
— Я слышал, что он использует крыс для шпионажа, поэтому я не думаю, что он ест их на обед, — сказал Кэррот. — Но было бы неплохо узнать, где Крошка Безумный Артур их достает, ты так не думаешь?
— Коммандер Ваймз сказал, что он работает над делом Ветинари, сказала Ангуа.
— Но мы только что узнали, что крысы у Буравчика полны мышьяка, невинно возразил Кэррот. — Все равно, я хотел попросить сержанта Кишку разобраться с этим.
— Но... Крошка Безумный Артур? — сказала Ангуа. — Он же безумен.
— Фред может взять Нобби с собой. Пойду и скажу ему. Хм. Веселинка?
— Да, капитан?
— Вы прячете лицо от меня... ох. Вас кто-то ударил?
— Нет, сэр!
— Просто у Вас как будто синяки под глазами и Ваши губы...
— Сэр, я в порядке! — безнадежно сказала Веселинка.
— О, ну хорошо, если Вы так говорите. Я... э, я... тогда поищу сержанта Кишку, затем.
Он пристыжено побрел прочь.
Остались они вдвоем. «Девочки собрались», — подумала Ангуа. «В любом случае, из нас двоих получается одна нормальная девушка».
— Я не думаю, что тушь подходит, — сказала Ангуа. — Губнушка, это неплохо, но тушь... Мне так кажется.
— Наверно мне надо поучиться.
— Ты уверена, что ты оставляешь бороду?
— Ты говоришь про... бритье? — отпрянула Веселинка.
— Хорошо, хорошо. Как насчет железного шлема?
— Он принадлежал моей бабушке! Это гномий!
— Ладно, ладно. Хорошо. Ты, все равно, неплохо начала.
— Э... что ты думаешь об... этом? — спросила Веселинка и протянула ей бумажку.
Ангуа прочла ее. Там был список имен, хотя большинство из них были перечеркнуты:
Веселинка Малопопка Веселинка Весеола Весеолли Весиолли Люцинда Малопопка Весеолитта Весиолитта Веселина — Э... что ты думаешь, — волнуясь, спросила Веселинка.
— "Люцинда"? — подняв бровь, спросила Ангуа.
— Мне всегда нравилось это имя.
— "Весилина" — звучит неплохо. — И очень похоже на твое настоящее имя. При нашей всеобщей безграмотности, никто и не заметит, если ты сама на это не укажешь.
Веселинка расправила плечи. Когда решаешь крикнуть миру о том, кто ты есть, легче узнать что крикнуть можно шепотом.
«Веселина», — подумала Ангуа. "Что сейчас в этом имени? Есть ли в нем железный шлем, железные ботинки, маленькое испуганное лицо и длинная борода?
Что ж, значит будет".
Где-то под Анк-Морпорком крыса шла по своим крысиным делам, труся беспечно через обломки в сыром подвале. Она шла к магазину, который был поблизости, за углом, в нем торговали зерном и, обогнув угол, она столкнулась нос к носу с другой крысой.
Однако, эта крыса стояла на задних лапах, на ней был надет черный плащ и она держала косу. Столкновение было настолько близким, что первая крыса разглядела в полутьме, что встречная была сплошь из голых костей.
ПИСК? — спросила она.
Затем образ растаял и обернулся несколько более маленькой фигуркой. За исключением размера, в ней не было ничего крысиного. Она была человеческой или, по меньшей мере, человекоподобной. Одета она была в брюки из крысиной кожи, но голой выше пояса, за исключением двух лент крест на крест охватывающих грудь. Во рту торчала тоненькая сигара.
Человечек поднял очень маленький арбалет и выстрелил.
Душа крысы, или что-то похожее на душу по многим признакам, несомненно, существующих душ человеческих существ, угрюмо наблюдала, как человечек взял бывшее ее вместилище за хвост и потянула за собой. Затем она взглянула на Крысиную Смерть.
— Писк? — спросила она.
Неумолимый Сквикер кивнул.
ПИСК.
Через минутку Крошка Безумный Артур, таща за собой крысу, выбрался на дневной свет. Там уже лежали вдоль стены пятьдесят семь других крыс, но, несмотря на свое имя, Крошка Безумный Артур никогда не убивал молодых и беременных самок. Нельзя уничтожать будущий заработок.
Его табличка все еще была прибита над норой. Крошка Безумный Артур потратился на рекламу, зная, что он единственный кто на равных может бороться с грызунами и насекомыми.
«КРОШКА БЕЗУМНЫЙ» АРТУР
За мелюзгу, которая достает Вас
Крысы БЕСПЛАТНО
Мыши: 1 пенни за десять хвостов
Кроты: ? пенни за каждого
Осы: 50 пенни за гнездо. Шершни на 20 пенни дороже
Тараканы и т.п. по договоренности.
Низкие цены ( БОЛЬШАЯ РАБОТА
Артур достал самую маленькую в мире записную книжку и обломок головки карандаша. "Посмотрим, так... пятьдесят восемь шкурок по пенни за пару, премия города по пенни за десяток, тушки Буравчику по две пенни за тройку, этот толстокожий ублюдок, черт бы его побрал...
Над ним промелькнула тень, и кто-то наступил на него.
— Хорошо, — сказал владелец ботинка. — Все еще ловит крыс без лицензии Гильдии. Самые легкие десять долларов, что мы заработали, Сид.
Давай пойдем и...
Его подняло на несколько дюймов, раскрутило и швырнуло об стенку. Его компаньон увидел, как по мостовой вжикнула струйка пыли, добежала до его ботинка, но среагировал он слишком поздно:
— Он забрался мне под брюки! Он забирается по мне к... ах...
Послышался треск.
— Мое колено! Мое колено! Он сломал мне колено!
Человек, которого отбросило, попытался вскочить, но что-то пронеслось у него по груди и приземлилось на переносице.
— Эй, братишка? — сказал Крошка. — Тя мама шить могет? Да? Тогда дай ей зашить это.
Он схватился руками за веки, и бросился вперед со снайперской точностью. Когда черепа столкнулись, раздался еще один треск.
Человек со сломанным коленом попытался отползти прочь, но Крошка Безумный Артур спрыгнул с его бесчувственного партнера и начал его пинать.
Пинки шестидюймового человечка не могут быть болезненными, но было похоже что Крошка Безумный Артур весит значительно больше чем пологается при его росте. Его удары напоминали удары железных шариков выпущенных из рогатки.
Сила пинка была как у большого человека, но очень болезненно сконцентрированная на очень маленькой площади.
— Тя могешь сказать всем придуркам из гильдии Крысоловов, что я работаю для какового хочу, и цены у меня каковые я хочу, — говорил он между пинками. — И эти какашки могли бы прекратить притеснять бедного маленького бизнесмена...
