Александр Рудазов - Вторжение
Логмир Двурукий задумчиво стоит на краю бездонного колодца, воткнув катаны в землю. Когда Скайлер Тысяча Лиц понял, что серые проигрывают, он решил отступить. В конце концов, его личная битва с Логмиром уже ничего не решала.
Способ отступления он избрал оригинальный. Сначала Скайлер мгновенно вырастил из брюха туго скрученную костяную пружину, прижался к земле что есть сил – и сиганул вдаль шагов этак на пятьсот. Пока Логмир осознал произошедшее и добежал до удирающего противника, тот уже вновь переменил облик, став чем-то вроде здоровенной медведки с бурообразным наростом вместо головы. Всего несколько секунд – и колдун пробурил длиннющий тоннель. Отступать воздушным путем Скайлер не пожелал – видел, что все вемпиры лежат мертвыми, изрешеченные арбалетами паладинов.
Гнаться за ним в этом жутком колодце не решился даже безрассудно храбрый Логмир. Если и сумеешь спуститься – вдруг Скайлер устроил там засаду? Сражаться в непроглядной тьме с огромным чудовищем-колдуном… как-то не очень вдохновляет.
Войско серых тает на глазах. Их первоначальный порядок давно разрушился, части перемешались и хаотически отступают. Всех – от генералов до рядовых – охватило ужасное чувство поражения. Одни офицеры все еще выкрикивают команды, пытаясь сберечь хотя бы остатки армии, другие сами поддались общему настрою и спасаются бегством. Боевой дух оставил серых, сменившись тем врагом, что страшнее любых пушек – паническим страхом.
Остатки сломленных полков дорубила кавалерия. Паладины и драгуны преследовали серую пехоту, пока не раздробили на сотни отдельных групп и группочек. Слишком ослабшие даже для бегства стоят с поднятыми руками, тупо глядя в землю. Артиллерия и боеприпасы стали военными трофеями и уже пересчитываются рокушскими кригс-комиссарами.
Серых выжило довольно много. В плен попали почти пятнадцать тысяч человек, еще около десяти тысяч рассеялись по округе. Скорее всего, их переловят еще до наступления следующего утра. Многие даже сдадутся сами – деваться им здесь некуда.
Однако эти обломки – уже не армия. Обезоруженные, лишенные командования, полностью истощенные физически и морально… Разбитое войско подобно стреляной гильзе – хоть с виду и мало отлична от боевого патрона, но годится только на переплавку.
Ригеллион Одноглазый тихо застонал и приоткрыл глаз. Наступил тихий, прохладный вечер. Битва подошла к концу – стих шум орудий, не слышится криков дерущихся. Воздух пропах кровью и порохом. Поле, усеянное мертвыми телами, время от времени еще оглашается стонами раненых.
Кто победитель – ясно с первого взгляда.
Колдун-маршал горько улыбнулся. Несмотря на дыру в груди, боли нет. Лишь странный холод и онемение. Тело ниже подбородка совершенно не чувствуется – как будто осталась только голова.
– Вы очнулись, повелитель Ригеллион?.. – взволнованно зашептали ему в ухо. – Потерпите, я сейчас!..
– Рюлейко?.. – с трудом выдавил из себя колдун, узнав голос. – Ты что тут?.. Как ты выжила?..
– Я сбросила форменный плащ и притворилась обычной женщиной, – ответила Рюлейко Мелодия, почему-то натужно кряхтя. – Один из рокушцев вынес… представляете, вынес меня с поля боя! На руках!
– Но ты же серая!.. Они что – не поняли?.. Не разглядели цвет кожи?..
– Это был один из этих странных латников в серебряных доспехах. Он… по-моему, он догадался… он ведь даже наступил на мой плащ… – призналась Рюлейко. У нее в голове снова прозвучала странная фраза, произнесенная тем паладином: «Хочу верить – по раскаянию, а не из трусости». – Но они какие-то ненормальные, эти латники… Я слышала, как они просили прощения у наших убитых…
– Что?.. За что?..
– За то, что пришлось их убить.
– Они кто – жрецы с мечами?.. – зло скривился Ригеллион. – Терпеть таких не могу… Что с остальными нашими? Кто-нибудь выжил?
– Повелитель Скайлер сумел уйти… Остальных всех… кажется… Моего брата точно убили, повелитель…
– Брата?.. Ах да, Реймако… – припомнил Ригеллион. – Соболезную. А где тот колдун?.. Он жив?.. мертв?..
– С которым вы сражались?.. Его унесли те латники. Они очень торопились… И еще там была какая-то девушка – она очень громко на всех кричала…
– А я?..
– Они очень-очень торопились, повелитель Ригеллион… – смутилась Рюлейко. – На вас даже не обратили внимания… Наверное, посчитали мертвым…
– Так и есть, наверное… – вздохнул колдун. Ему наконец стало ясно, что за холод охватил тело – мертвящее дыхание смерти. Он толком не разглядел, чем именно его проткнули, но это явно было артефактное оружие – такое впечатление, что через дырку в груди улетучивается сама жизнь. – Ты что, меня тащишь?.. Куда?..
– Уже почти полчаса… Я прокралась за вами, когда все стихло, повелитель Ригеллион… Я попробую…
– Безмозглая девчонка… – еле слышно прохрипел Ригеллион. – Ты же не медик… Да и я уже почти мертв…
– Я попробую найти медика…
– Всех наших медиков либо убили, либо взяли в плен… Просто оставь меня в покое. Я не хочу провести последние минуты, ползая в грязи…
– Но вы же еще дышите, повелитель! И разговариваете!
– Колдуну трудно умереть… – согласился Ригеллион. – Я был… силен… А теперь пошла вон, поручик, это приказ!
– Я лейтенант!
– Понижаю в звании за отказ повиноваться командиру! – отрубил Ригеллион.
– Это жестоко! – едва не заплакала колдунья.
Ей и без того приходится нелегко. Повелитель Ригеллион – рослый мужчина атлетического сложения, а она – всего лишь хрупкая молодая женщина. И тут столько трупов… а некоторые еще живы! И осторожность, осторожность, осторожность – не ровен час заметят…
– Стой, назови себя! – грубо окликнули сзади.
Рюлейко сглотнула и замерла. Говорили на рокушском. А спины коснулось что-то острое и холодное… штык, конечно. Только шевельнись – проткнут, как жука.
– Никак зеньорита? – удивился солдат, обойдя Рюлейко. – И молоденькая совсем!
– Да это ж серая, дурень, – раздался другой голос. Рядом с первым солдатом встал другой – постарше и пошире в талии. – Небось, колдунья – у них других девок в армии не водится. Да еще волочет кого-то… это кто еще такой у тебя, а?
– Одноглазый, да еще в сером пла… серый плащ!!! – дико завопил первый солдат. – Генерал колдунский!!!
– Я маршал, недоносок!.. – прохрипел Ригеллион.
– Кончай его, чего замер! – поднял фузею второй солдат. Руки отчетливо задрожали. – Обоих кончай!
Ригеллион зло улыбнулся. Ему в любом случае не дожить и до утра. Маны не осталось ни капли. А вот прана… прана еще есть. Самая чуточка – ровно столько, чтобы оставаться в сознании.
– Рюлейко, командую отступление! – рявкнул он. – Исполняй!
Вместе с последним приказом изо рта колдуна выплеснулась целая чашка крови и ослепительный жаркий сполох, обратившийся настоящим тараном жгучего ветра. Ветра, уносящего с собой саму жизнь.
Последнее заклинание Ригеллиона Одноглазого.
Оба рокушских солдата закричали и повалились наземь в предсмертной агонии. Рюлейко Мелодия жалобно всхлипнула, с трудом оторвала взгляд от уже мертвого лица маршала и бросилась наутек.
Сражение за Владеку серые проиграли.
Глава 12
Креол моргнул. Еще раз. Зрение упорно не желает фокусироваться. Регенерировавший глаз выглядит совершенно здоровым, но работать пока что отказывается.
– И он в очередной раз вернулся с того света, – сухо прокомментировала Ванесса, сбривая Креолу остатки волос. Несколько уцелевших клочков над левым виском придали магу нелепый вид. – Ты что, хочешь меня вдовой оставить, да?!
– Ты мне не жена! – чуть не поперхнулся Креол.
– А кто в этом виноват, а?! Кто?! Уж точно не я!
Креол недовольно зыркнул на ученицу, но ничего не сказал. Ему вообще не хотелось разговаривать. Он по-прежнему мысленно просматривал поединок с Ригеллионом Одноглазым – очень критически просматривал.
Да, он одержал победу, но победу чисто техническую. Креол превосходил противника – но только если брать в целом. Ригеллион Одноглазый не умел поднимать мертвецов, не умел вызывать демонов, не умел ковать артефакты, лечить болезни и творить из ничего пищу. Креол превосходил маршала серых во всех остальных умениях – но явно уступал в боевой магии.
Выиграй общее сражение серые – сейчас медики лечили бы Ригеллиона, а не Креола.
За окном слышится бабаханье фейерверков. Владека, несколько дней проведшая в тягостном напряжении, отмечает снятие осады праздничным салютом. На улицы высыпали толпы горожан, отовсюду несутся песни, рекой льется вино. Король уже объявил завтрашний день выходным и приказал выставить богатое угощение – так что ночь будет развеселая.
Но здесь, в большом королевском кабинете, размерами скорее схожим с трапезной залой, царит менее приподнятое настроение. Да, все рады первой победе и появлению могучих союзников. Но точно так же все понимают, что от первой победы до окончательного триумфа еще очень далеко…
