Умоляй, ведьма (СИ) - Лайм Сильвия
Слуги переговаривались, что он боялся чего-то. Королевская свита шепталась, что это в память о старшем брате, которого он обманул и прогнал, не желая, чтобы тот находился возле него.
Мол, черным магам не место во дворце, там, где должны восседать лишь помазанники Солнца. И не место им даже в Вальтариуме…
Он изгнал собственного брата. Но имел ли на это право?..
Дрейгон считал, что не имел. Но ещё буквально совсем недавно ему было все равно. Сердце, лишенное эмоций, из которого с корнями вырвали все чувства и переживания, было похоже на кровавое месиво. Когда его брат прогнал его, он уже умирал, и вряд ли кто-то верил, что он выживет.
О визите старшего из принцев к Лашкарахесту так никто и не узнал. И вот сейчас, когда он шел по знакомому коридору замка, в котором провел все детство, все, кто встречался на его пути, в ужасе шарахались в стороны.
Два офицера перед королевскими покоями попытались остановить его. Они дернули алебардами, привычным жестом стараясь пресечь вход чужаку. Бывшему наследнику, которого здесь никто не ждал.
Но Дрейгон чуть лениво шевельнул указательным и средним пальцами, и оба мужчины замерли неподвижно. Их глаза, направленные на него, остекленели, а грудные клетки замерли.
Черные зрачки расширялись тем скорее, чем быстрее стражники понимали, что не могут втянуть воздух в легкие. Они были едва способны управлять мышцами.
Дрейгон тем временем толкнул двери в королевские покои и шагнул внутрь как ни в чем не бывало.
— Какого дохлого… — развернулся было король, в этот момент лаская у большого распахнутого окна полуголую девицу.
К слову сказать, у самого Джоксара штаны были уже приспущены, и прямо сейчас он споро натягивал их на бледную задницу.
— Здравствуй, брат, — проговорил в это время Дрейгон, склонив голову набок, со смехом в изумрудных глазах глядя на происходящее. — Классная попка.
Король покраснел и быстрее натянул замшевые бриджи на завязках.
— Да не твоя, Джо, а этой малышки. Как вас звать, милочка? — добавил он с усмешкой.
Королевская пассия потупила взор, прикрывшись густыми белыми волосами.
— Уходи, потом поговорим, — бросил Джоксар.
Кудрявая ронна подхватила юбки и, не застегивая платья на спине, а лишь придерживая лиф, выскользнула прочь, неловко прошмыгнув мимо улыбающегося Дрейгона.
Как только она исчезла, тот поморщился и, склонив голову набок, сказал:
— Ненавижу блондинок. А тебе одной мало, я погляжу? И как к твоей новой пассии относится Кларетта?
Кларетта… Его бывшая возлюбленная.
Дрейгон снова прокрутил в голове это имя и понял, что Лашкарахест не обманул.
Он не чувствовал ничего. К женщине, которую когда-то любил больше самого себя. Сейчас он мог, не моргнув и глазом, свернуть ей шею, если бы это пригодилось.
Но… не было такого ритуала, в котором ему потребовалась бы смерть обычной, ничем не примечательной девки. Пусть и королевы. В ней, к сожалению, не было ни одной божественной Искры. Только Искра жизни, как и в любом человеке. А это Дрейгону было пока без надобности.
— Ненавидишь блондинок? — усмехнулся Джоксар. — Какой сюрприз.
Кажется, король полностью пришел в себя, и сейчас его взгляд стал холодным и злым.
— А раньше ты, кажется, считал иначе, — продолжал он, явно пытаясь уязвить Дрейгона в самое сердце. — Помню, как ты рассказывал мне о Кларетте, едва встретив ее. Даже написал какой-то дурацкий стишок про ее волосы, напоминающие русалочье серебро. Что-то поэтичное и глупое, как ты сам. Что, обидно было, когда морская фея ушла ко мне, да?
Морская фея… Кажется, так он звал ее, когда познакомился с ней на побережье Тарского моря. Она купалась голышом, а он случайно заметил ее в объятиях пены и белоснежных волос. Тогда он влюбился с первого взгляда. Хотя еще и не верил в это.
Сейчас при воспоминаниях о том дне внутри было не просто пусто. Дрейгон и сам с трудом понимал, как мог быть таким глупцом. Словно память показывала ему иного человека.
— Ну что молчишь? Пришел излить на меня накопленную отраву? — продолжал король, обходя Дрейгона по кругу и пытаясь бить по самым болезненным точкам.
Вот только Джоксар понятия не имел, что таких точек у его брата больше нет.
Ни одно слово короля не достигало цели.
Дрейгону было плевать. И на бывшую возлюбленную. И на брата.
И, оказавшись слишком близко к незнакомцу, с которым они все детство вместе росли, его величество король Вальтариума вдруг понял свою ошибку. Он взглянул вблизи в бесчувственные зеленые глаза, и его пронзила ледяная дрожь. Он словно посмотрел в саму бездну, внутри которой была лишь первозданная тьма. И в ответ со дна бездны на него взглянули тысячи фасеточных глаз Лашкарахеста.
Джоксар не обладал магическим даром. Он не умел колдовать, не мог ощутить творящуюся вокруг него волшбу. Но больше всего на свете он боялся именно магов, потому что одной особенностью Рок его все же наделил.
Король Златодольного королевства мог видеть человеческую душу. И сейчас внутри своего брата он видел смерть.
— Кто ты?.. — отшатнулся он в ужасе. — Что с тобой сделалось?
— А разве тебе когда-нибудь было дело до того, кто я или что со мной?
Король отшатнулся ещё сильнее, а Дрейгон, напротив, сделал шаг вперёд.
Никогда прежде Джоксар не испытывал такого ужаса. И не без причины.
С каждым шагом, с которым Дрейгон становился всё ближе к нему, чёрные волосы его брата всё сильнее развевались за его спиной и словно бы даже становились длиннее. Творилась какая-то волшба, смысл которой ускользал от повелителя Вальтариума. Глаза истинного наследника престола горели темными колдовскими изумрудами, камнями самых черных ведьм. В них бурлило и кипело само зло, хотя Джоксар еще помнил те дни, когда в них сверкала лесная зелень и дикий малахит Драконьих гор — места, где они оба родились.
А ещё Джоксар почти физически ощущал разящую от брата ненависть. Когда он прогонял его из дворца, из жалости в последний момент отменив приказ об убийстве, он втайне опасался именно этого — что брат выживет. Больше всего на свете Джоксар боялся, что таинственная магическая болезнь, что разъедала тело дофина Вальтариума, пройдет и в Лебединый дворец, который строили их общие родители, вернётся настоящий черный маг.
Ведь Джоксар прогонял Дрейгона, когда тот был серым колдуном… еще не черным, но уже и не белым. Это явилось основной причиной, благодаря которой он сумел убедить палату министров поддержать смену власти от старшего наследника к младшему. И все же в последний момент ему не хватило смелости отдать приказ об убийстве. Хотя именно так и нужно было поступить! Нужно было уничтожить любую возможность Дрейгону вернуться и сесть на престол, занять место, которое полагалось ему по праву рождения.
Но слабость, проклятая слабость…
Джоксар не слишком любил своего брата, однако на тот момент его собственному сыну, Альфиану, уже было достаточно лет, чтобы тоже принимать участие в политической жизни страны. Он все понимал и самостоятельно принимал решения. Как настоящий принц. И увы — Альфиан никогда не позволил бы убить дядю, который всё детство носил его на руках. Конечно, можно было сделать это и без его ведома, но, как известно, слухи во дворце разлетаются быстро. А новый король совсем не хотел войти в историю как Джоксар Первый Братоубийца.
И вот теперь случился логичный итог всего произошедшего. В королевской спальне стоял уже не серый маг, объятый смертельной болезнью Дрейгон из рода Ранвидаль, а настоящий черный маг…
— Зачем ты пришел? — выдохнул Джоксар, отчаянно соображая, что он может противопоставить смертоносному колдуну, который явно пришел забрать его жизнь.
— Все просто, — улыбнулся его брат, тряхнув длинной гривой густых черных волос. — Ты отдаешь мне трон, я оставляю тебе жизнь. Не такая сложная комбинация, верно?
Джоксар бросил короткий взгляд в сторону, к столу, под которым стоял тайный, никому не известный артефакт, созданный лично для него коалицией приближенных к трону колдунов. Нужно было лишь добраться до него и послать сигнал. Тогда уже через пару минут эта комната наполнилась бы белыми магами, которые присягнули короне и встали на защиту своего короля.
