Саша Суздаль - Кот в красной шляпе
— Танистрофреи уже покушали, — автоматически сообщил Сергей и задумчиво добавил, — да и нам не мешало бы подкрепиться.
— Я не буду, есть всякую гадость, — сказала, скривившись Элайни.
— Может нам попробовать поймать рыбу? — спросил Сергей.
— Я попробую, — сказала Элайни, и протянула руки к спасшему их озерку. Минуту она морщила лоб и потом беспомощно опустила руки: — Не могу. Сразу вспоминаю ту мерзкую тварь.
Подкативший к ним Хамми, взглянул на них, подошёл к дереву на берегу озера и молчаливо уселся на хвост. Через минуту из воды выскочили две рыбы и затрепыхались в траве. Рыбы были покрыты ромбической, роговой чешуёй, как у крокодила. Поражали необычно большие глаза и не парные плавники. Верхняя часть хвоста была заметно больше.
— Спасибо Хамми, — сказала Элайни, — что бы мы без тебя делали. А их можно есть? — с сомнением спросила Элайни.
— Вообще то, Элайни, ты видишь кистеперых рыб! Я думаю, их можно есть, — сказал Сергей, но его слова как-то не убедили Элайни. Почистить рыбу не удалось — нож оказался бесполезным. Положили рыбы прямо на угли и принялись ждать. Через десяток минут Сергей палками вытащил рыбы, ковырнул их ножом, и они с лёгкостью раскрылись. Рыбы пыхнули паром с приятным запахом.
— Ну, что? Пробуй, — сказала, улыбаясь Элайни. Сергей взял кусочек, подул, положил в рот, пожевал, проглотил. Взял следующий, положил в рот, пожевал, проглотил.
— Ну, что? — не утерпела Элайни.
— Есть нельзя, — сказал Сергей и, с серьёзным видом, взял кусочек, подул, положил в рот, пожевал и проглотил.
— А ну тебя! — рассмеялась Элайни и принялась уплетать рыбу. Костей в рыбе не оказалось – только хрящики. Скоро и они исчезли в голодных желудках путешественников.
— Хорошо! — сказала Элайни, откинувшись спиной на зелёный ствол высокого дерева с метёлкой хиленьких листьев на самом верху. — Водички бы попить, — сказала она мечтательно.
— Как скажешь, королева, — улыбнулся Сергей, поднялся и принёс в листе собравшуюся воду. Элайни засмеялась и большую часть не выпила, а пролила.
— Нам стоит поспешить, — подал голос, молчавший до этого Хамми: — Мо удаляется.
На небе вместо солнца сияла очень яркая звезда, так что понятия ночи здесь заменялось сумерками. Сергей и Элайни поднялись и, поддерживая друг друга, поплелись за рыжим котом, любимым цветом Хамми. В воздухе, посвежевшем после дождя, было необычайно интенсивное движение гигантских стрекоз, пикирующих на озеро, как истребители. Из небольших, пушистых, похожих на сосну деревьев выскочила кучка напуганных, зелёных, пятнистых животных до метра ростом, похожих на ящериц и бегущих на задних лапах. Элайни отпрянула, но Сергей успокоил:
— Не бойся, это дромомероны!
— Они кого-то испугались, — сказала Элайни. Хамми ускорил ход. Они выскочили на обрывистый берег озера. Внизу, на красном песчаном откосе мордой к обрыву стоял здоровенный, в три человеческих роста ящер, а возле обрыва находился Мо, который превращался в разных животных, образы которых брал, видимо, из головы ящера.
Но Мо не повезло – выудить из головы ящера образ его врага не удалось – их у него, попросту, не было. Ящер двинулся к Мо, открыл огромную, как экскаватор, пасть и проглотил его целиком. Ящер икнул и довольно пукнул, отчего сзади образовалась воронка с полметра. А потом уставился на Сергея, Элайни и Хамми. Ящер утолил голод, но не собирался упускать оцепеневший завтрак, обед и лёгкий ужин. Но Хамми не собирался быть ужином, а думал иначе. Ящер вдруг упал на бок и замер.
— Хамми завалил аллозавра, — только и мог сообщить Сергей.
* * *Хамми немного ослабил сеть, и Мо внутри аллозавра смог прочесть первый, внешний скин информации. Мо мгновенно его слизал и очень удивился, что сразу почувствовал Хамми. Хамми открыл второй скин, Мо мгновенно сглотнул его и требовал ещё. Хамми предложил прямой контакт, Мо колебался несколько секунд, но потом раскрылся. Хамми пошёл навстречу.
На несколько секунд они погрузили свои симпоты в друг друга, копируя глифомы, пока, наконец, одновременно не раскроили оболочку аллозавра. Весь в крови Мо вылез из останков ящера. Прочитав ужас в голове Элайни, тут же сбросил крохи ящера и превратился в доктора Фроста. Элайни вскрикнула.
— Не бойтесь, он наш друг, — успокоил Хамми, — он нам поможет.
— Пусть тогда станет кем-то другим, — попросила Элайни. Мо, как пластилин, принялся уминаться со всех сторон, и превратился в здоровенного, с льва, рыжего кота, точь-в-точь, как Хамми и Глюк. Глядя на это, Элайни расхохоталась, а Мо с полным правом погрузил свои симпоты в её голову и, впервые в жизни, как наркотиком, наслаждался её эмоциями, застыв на месте. Хамми вытянул лапу и дал Мо подзатыльника, выводя его из транса. Они двинулись вперёд, в том же направлении что и шли. Сергей засомневался:
— Почему мы идём вперёд – станция репликации позади нас?
— Впереди есть ещё одна станция, грузовая. К ней ближе, — ответил Хамми.
В листве стрекотали кузнечики, в воздухе носилась тьма бабочек, мух и других насекомых, которые достали бы Сергея и Элайни, если бы не тонкая, невидимая, электронная паутинка, заблаговременно сотканная Хамми, о которой ни Сергей, ни Элайни даже не подозревали. Высоко, высоко в небе парил, высматривая добычу летающий динозавр. Покопавшись в голове Сергея, Хамми с удовольствием сказал:
— Это орнитохейр, — Элайни посмотрела на оторопевшего Сергея, упала в папоротник и рассмеялась. Мо шмыгнул по мозгам, и растянул улыбку на огромной кошачьей роже. На дереве, с иголками-листками, сидела огромная бабочка, Элайни протянула руку и спугнула её. За ней тут же погнался летающий ящер апурогнатус, очень похожий на летучую мышь с громадной головой. Из кустов выглянул и тут же удрал, с человека ростом ящер, с мордой черепахи и длинным хвостом, на котором в одном месте петушком вздыбились отростки, как волосы.
Экспедиция вышла на излучину реки, где возле прибрежной полосы паслось стадо громадных динозавров, именуемых головой Сергея, как маменчизавры. Прямо над рекой шныряли летающие динозавры, головой и огромным клювом похожие на попугаев и с длинным хвостом с кисточкой. Они на лету выхватывали из воды рыбу и тут же, в воздухе, проглатывали. Одному диморфодону не повезло, когда он замешкался у воды – его тут же схватил динозавр лиоплевродон, вскинувший свою огромную зубастую пасть. Глядя на это, Сергей спросил:
— Как же мы переберёмся на другой берег?
Хамми и Мо застыли на секунду, видать спорили друг с другом, потом Мо подошёл к берегу и покатился, как колобок, оставляя за собой чёрную полосу. Через секунду на том берегу появились его раскатанные остатки. В следующее мгновение из реки поднялся ажурный мостик шириной в две ладони и одними перилами.
— Только по одному, — предупредил Хамми.
— Я туда не полезу, — сказала Элайни, глядя на динозавров, заинтересованно высунувших из воды свои кошмарные пасти.
— Это совсем не страшно, — сказал Сергей и легко перебежал на другую сторону.
— Ну, давай, — крикнул он с другого берега.
— Хамми, иди вперёд, — пыталась отстрочить неизбежное Элайни. Хамми просто перекатился по мостику и очутился возле Сергея.
— Элайни, давай! — крикнул Сергей. Элайни схватилась за поручень и принялась осторожно переставлять ноги. Она уже добралась до середины реки, как вдруг мостик, как пластилин, обрушился в реку. Элайни с криком исчезла под водой, а на месте её падения вода запенилась от динозавров, которые, как бешеные, крутились на месте. Вода тут же окрасилась кровью. Хамми закаменел возле Сергея, который, обхватив руками голову, впервые в жизни рыдал, как ребёнок.
* * *Мо попробовал изменить направление поля, запустив электроны в обратном направлении. Вектор немного сдвинулся. Мо мог бы ускорить этот процесс – будь он один. А так приходилось ждать. Вероятно, система Большого Кольца заметила неработоспособность транслятора репликатора и заблокировала его, тем самым заблокировав и Мо, до прибытия комиссии, которую ждать тысячи лет. По земным меркам Сергея. И пятьдесят два гигапрасека по меркам Мо. Вектор двигался по экспоненте, и до выхода на большие углы нужно было время.
Мо медленно прощупал оболочку, которую он соорудил за прасек до блокировки. В крепости её он не сомневался, окружающая температура позволяла обойтись без терморегулирования, и, в последний момент, он успел накинуть сетку. Биоритм был замедленным и нормальным. Поскольку приходилось ждать, Мо погрузился в свою долгоживущую память, куда он бережно поместил все записи Хамми и добавил свои личные наблюдения.
Теперь он понимал Хамми и его приверженность к этим слабым существам, называющих себя людьми. У Хамми и Мо не было органов чувств в понимании людей, но их симпоты могли слышать ритмы и вибрации этих чувств, что создавало у Мо чувства высшего порядка. Мо поставил индикатор на вектор и погрузился в волны вибраций. Прекрасно, великолепно, шикарно…
