Валерия Чернованова - Похищая жизни.
-- Держи! -- промчавшись мимо, заорала я.
Наблюдатель опомнился и кинулся следом. Надеюсь, не меня собрался держать.
Выскочив на лестницу, свесилась вниз и увидела, как преступник, перепрыгивая через ступени, несется на второй этаж. Чтобы сократить разделяющее нас расстояние, уселась на перила и с ветерком прокатилась вниз. Успела ухватиться за обшитый галунами рукав. Беглец поскользнулся на гладких плитах и, отчаянно молотя руками воздух, дабы не упасть, все-таки не удержал равновесия и приземлился на спину почти у моих ног. Но стоило отдать ему должное, не растерялся, и уже в следующую секунду на меня смотрело дуло его револьвера. Этот гад взвел курок.
Последовавшие события закрутились с бешеной скоростью. Что-то тяжелое обрушилось на меня, сбив с ног. Прогремел выстрел. Очки отлетели в сторону, а я оказалась придавленной чьей-то тушей. Краем глаза успела заметить, как преступник, вскочив на ноги, удирает прочь.
Девин
Облегченно перевел дыхание. Опоздай я на долю секунды, и Алексис, возможно, уже была бы мертва.
-- Вроде в тебе только кожа да кости, откуда тогда такой вес! -- прохрипела подо мной Наблюдательница, сверкнув янтарными глазищами.
В ту самую секунду сверху раздался истошный вопль:
-- Милочка, и чего это вы разлеглись на моем сыне?! -- Преодолевая ступеньку за ступенькой, к нам неслась Маделин. Ее перекошенное лицо превратилось в сплошной румянец.
Из зала высыпали остальные посетители и с интересом следили за волнующей сценой. Уверен, этот вечер им запомнится надолго.
-- Справедливости ради хочу заметить, что это он на мне так нахально улегся! -- раздраженно буркнула Алексис. Отпихнув меня, приняла сидячее положение.
Маделин на миг захлопнула рот, удивленная столь вопиющей дерзостью. Давненько ей никто не перечил. Наверняка для маменьки это был нонсенс.
Отмерев, альвесса уперла руки в боки и потребовала объяснений:
-- Девин, кто эта молодая особа?!
-- Алексис Брук, напарница вашего сына, а в некотором роде и его шеф, -- поднявшись на ноги, сама представилась Наблюдательница, не преминув немного приврать. Впрочем, я уже начал привыкать к этой особенности ее характера. Затем окинула мою мать изучающим взглядом: -- А вы, должно быть, графиня Уистлер? Девин столько о вас рассказывал! И всегда так расхваливал.
Я негодующе фыркнул. Что за вздор?! Уж о ком, о ком, а о матери сплетничать мне хотелось меньше всего и тем более ее расхваливать.
-- Правда, рассказывал? -- недоверчиво переспросила Маделин значительно потеплевшим голосом, на что Алексис не краснея заявила:
-- Только о вас постоянно и говорим. Девин восхищается вами и гордится. И в этом нет ничего удивительного, вы ведь так талантливы и красивы!
Хитрюга быстро нашла подход к моей матери, и уже через каких-то пару минут они щебетали как две закадычных подружки. Графиня, растаяв от лести, любезничала с Алексис, напрочь позабыв об инциденте.
Я нехотя отвечал на вопросы хозяина ресторана. Заметив на моей руке кровь, Свейн переполошился еще больше и стал требовать, чтобы срочно вызвали доктора. Пытался объяснить, что это всего лишь царапина, но меня окружила толпа сочувствующих. Опять сочувствующих! Господи, да когда же это все кончится?!
Поднялся неимоверный гул. Маман, смекнув, что сейчас внимание собравшихся сосредоточено не на ней, тут же протиснулась ко мне и стала причитать, что ее сын смертельно ранен.
-- Это он тебя полоснул, -- наклонившись ко мне, поделилась очевидным Алексис.
-- А я даже не сразу почувствовал. -- Интересно, зачем Коул вообще здесь появился? Намеревался меня убить? С какой целью? Хочет еще больше усугубить свое положение?
Домыслить эту гипотезу не успел. Снизу раздался душераздирающий вопль. Мы все синхронно ринулись к лестнице. В двух шагах от входа в ресторан нас ожидал неприятный сюрприз -- труп официанта, на глазах превращающийся в мумию. Неуловимый игрок снова нас обскакал.
День восьмой
Девин
На следующее утро тоже не обошлось без сюрпризов. Когда спустился к завтраку, застал мать в компании своей незабвенной напарницы. Вот ведь проныра! Даже дома от нее нет покоя! Новоявленные подружки коротали время за чаепитием и копанием в грязном белье общих знакомых, не забывая при этом наседать на "диетические" пирожные с кремом, громоздящиеся на фарфоровом блюде.
Заслышав мои шаги, Алексис обернулась и, поприветствовав кивком, с улыбкой пояснила:
-- Ее сиятельство была так любезна, что прислала мне приглашение.
-- И ты уже тут как тут, -- не сумел я скрыть недовольства. Не ожидал, что воскресное утро начнется так неожиданно паршиво.
-- Девин, что за недопустимый тон?! -- возобновив игру в сыны-матери, принялась отчитывать меня Маделин. -- Разве можно так себя вести в присутствии молодой леди?!
"Не вижу леди", -- чуть не вырвалось у меня.
-- Не обращайте внимания. -- В глазах Алексис заплясали чертики. -- Это вполне в духе нашего графа. Он всегда ворчит, как будто ему, по крайней мере, сто лет, и вечно всем недоволен. Другим его и представить сложно.
Маман заломила руки и вполне натурально изобразила гнев по поводу того, что ее сын вырос таким грубым и невоспитанным, несмотря на все родительские старания. Очень быстро разговор перетек от частной жизни обитателей Миствиля к моей собственной. Нисколько не стесняясь, милые дамы принялись смаковать каждую деталь моей биографии, начиная с трехлетнего возраста и до нынешних дней, уделив особое внимание недавней трагедии.
Демонстративно раскрыв газету, дабы выразить свой протест, попытался углубиться в чтение, но льющиеся, словно из рога изобилия, скабрезные реплики в мой адрес, мешали сосредоточиться.
Ох, не нравится мне их тандем. Одной матери было вполне достаточно, чтобы отравить мое существование. А на что способны две скорешившиеся мегеры -- страшно даже предположить.
-- А какие у вас, милочка, планы на вечер? -- тем временем мурлыкала графиня.
Надо же! Алексис у нее -- милочка, а я, значит, сукин сын!
-- Мы вот с Девином вечером собираемся в оперу, -- весело отрапортовала маман.
Только мне об этом забыли сообщить, -- досадливо поморщился я, прощаясь с надеждой на спокойный вечер возле камина.
-- Так это же чудненько! -- просияла гостья. -- Одному моему знакомому тоже повезло достать билеты на сегодняшнее выступление. Говорят, в зале будет полный аншлаг. Все билеты раскуплены задолго до открытия сезона.
-- Что неудивительно. Нас ждет незабываемая встреча с самой Розалиндой, -- пафосно заявила Маделин, подкладывая себе в тарелку очередную кремовую корзиночку.
Это что-то новенькое! Одно из двух: или же эта Розалинда -- бесталанная старая грымза (но почему тогда уйма народа рвется на ее выступление?), или же я плохо знаю свою мать.
Что касается меня самого, то я был весьма далек от мира искусства, а оперу так вообще терпеть не мог и чаще всего начинал зевать уже на первом аккорде. Что ж, может, хоть сегодня удастся выспаться.
Кто-то с силой дернул звонок. Разлив в чашки чай, Хэтч неторопливо зашагал в холл, а я мрачно подумал, кого там еще черт принес. Нежданным гостем оказался Николас. Передав слуге пальто и черный цилиндр, он учтиво поклонился моей матери, коснувшись надушенной ручки, заблаговременно выставленной для поцелуя. На Алексис друг даже не взглянул.
-- Рад вашему возвращению, миледи, -- демонстрируя свои лучшие качества, залебезил Росс.
-- Николас, вы очень вовремя. Не составите нам компанию? -- Маделин жестом пригласила гостя устраиваться за столом.
-- С удовольствием. Я безмерно польщен, -- продолжал корчить из себя эталон в сфере общения приятель.
-- Мистер Росс, вы вполне целы и невредимы, что очень странно в свете последних событий. Думала, Блейк вас кастрирует, -- совсем некстати вспомнила о своей идиотской выходке Алексис и, не обращая внимания на свирепый взгляд коллеги, поведала графине о вчерашней фотовыставке.
Позабыв о своем безукоризненном воспитании, которым весьма кичилась, Маделин хохотала в голос. Лицо Ника приобрело цвет перезревшего помидора, а шея -- зеленой ботвы. Еще немного, и моего друга хватит удар. Нужно было спасать положение, причем немедленно. Иначе, боюсь, Росс сорвется, и Алексис до оперы не доживет.
Я отодвинул от себя тарелку с гренками, к которым до сих пор не притронулся, и сказал:
-- Пойдем в кабинет, Ник. Там спокойно поговорим.
Маделин убрала с коленей салфетку и положила ее на стол.
-- Нет-нет, оставайтесь, -- запротестовала она. -- А мы больше не станем вам мешать. Давайте, дорогая, сядем в гостиной поближе к огню. Осень в этом году выдалась такая холодная, а я стужу не переношу.
Поднявшись, графиня царственной походкой направилась в холл, поманив за собой Алексис. Та весело подмигнула Россу и, умыкнув с тарелки еще один кулинарный шедевр, вышла из комнаты.
