Сергей Мусаниф - Во имя рейтинга
— Чем раньше мы закончим, тем быстрее я вернусь домой.
— Ты сам в это веришь?
— Нет, — сказал Одиссей. — Но у меня нет выбора. Я присягал Микенам, и Агамемнон отдал мне прямой приказ. Взять Трою.
— Скажи, Агамемнон отдал тебе прямой приказ первым высадиться на троянский берег?
— Это было так очевидно?
— Просто такой поступок не очень похож на твое отношение к этой войне в целом.
— Он рассчитывал на старую военную примету и думал избавиться от меня в первый же день войны, — сказал Одиссей. — Я его обманул.
— Ты его не любишь.
— Как только мой корабль вышел из гавани Итаки, на пороге моего дома сразу же объявились женихи, заявившие моей жене, что я не вернусь из этого похода и что ждать моего возвращения нет никакого смысла. И что, если она хочет остаться при власти, ей нужно выбрать одного из них, — сказал Одиссей. — Только на самом деле они — никакие не женихи. Они — цепные псы Агамемнона, которые держат в заложниках мою семью, моего новорожденного сына, мою любимую жену и моего престарелого отца. Агамемнон не верит моему слову и пытается контролировать меня таким образом. Могу ли я хорошо относиться к такому человеку?
Я промолчал. Это был риторический вопрос.
— Я хочу его смерти, — сказал Одиссей. — Я действительно хочу его смерти, и, когда я найду способ, как обойти свою клятву, я убью его.
Одиссей не был похож на человека, впустую разбрасывающегося такими обещаниями.
Реалити-шоу «Троя»
Долина Скамандра
Панорама
Троянские войска появились на поле битвы первыми. Они выстроились в единый фронт, в линию, простирающуюся на целый километр. Это очень внушительное зрелище — десять тысяч человек, готовые к смерти.
На солнце сверкали доспехи. Отдельные лучи отражались в щитах, играли на обнаженных лезвиях и наконечниках копий, перепрыгивали со шлема на шлем, отражались в бляшках на панцирях.
Троянцы стояли и ждали, пока со стороны моря появятся ахейские войска.
И ахейцы явились.
Агамемнон привел на бой пятьдесят тысяч человек. В центре конечно же шли золотые щиты Микен и спартанцы Менелая. Левый фланг занимали аргосцы Диомеда. Справа была сборная солянка, основным компонентом которой был Ахилл и его мирмидонцы.
Предводители катили на колесницах перед центром войска.
Атриды, Диомед, Одиссей, Аякс Теламонид, Нестор.
Ахилла с ними не было, хотя его и приглашали.
Он не хотел разговаривать. Он хотел лишь убивать.
Полковник Трэвис
По большому счету при таком наличии «насекомых» мне было совершенно необязательно лезть на холм, чтобы следить за ходом битвы. Но если бы я не полез на холм, это было бы подозрительно.
Мой наблюдательный пункт находился метрах в трехстах от последней линии ахейцев и примерно в полутора километрах от стен Трои. Даже с такого расстояния стены выглядели внушительно.
И весь общий план показался мне неплохим.
Войска замерли на расстоянии пятисот метров друг от друга, потом Агамемнон махнул рукой, и колесницы предводителей медленно поехали вперед.
Конечно, подраться они всегда успеют. Сперва следует поговорить, обменяться традиционными оскорблениями, привести друг друга в ярость.
Ритуал такой.
Со стороны троянцев выдвинулась только одна колесница, и ехал на ней только один человек. Сегодня Приамид был сам себе возницей.
Я активировал терминал и включил трансляцию.
Так и есть, Гектор. Без копья, шлема и щита, с одним лишь висящим на поясе мечом.
Ахейских вождей было шестеро плюс возницы.
На их месте я бы прирезал Приамида на этих ни к чему не ведущих переговорах. Ситуацию для ахейцев это никоим образом не ухудшит, а обезглавленная армия Илиона не сможет оказать должного сопротивления.
Но Приамид даже не думал о возможном предательстве врага. Ведь это была цивилизованная война, война по всем законам чести.
Колесницы остановились, не доехав друг до друга метров пятидесяти. Ахейцы спешились, не желая, чтобы возницы слышали их разговор. Гектор тоже спрыгнул на землю.
Дальше все пошли пешком.
Остановились. Между ними жалкие пять шагов.
Копий ни у кого нет, щитов тоже.
Зато есть мечи и молот, с которым Аякс не расстается.
Задумай они убить Гектора, вряд ли лавагет выстоит против шестерых, из которых пятеро — прославленные герои.
Но они на самом деле замышляли только разговор.
— Почему ты пришел один, Гектор? — поинтересовался Агамемнон вместо приветствия.
— Я — троянский лавагет и наследник басилея, — сообщил Приамид. — Мой голос сегодня — это голос всей Трои.
— Твой брат боится встретиться со мной лицом к лицу? — поинтересовался Менелай.
Гектор пропустил слова младшего Атрида мимо ушей.
— У тебя еще есть шанс спасти свой город, — сказал Нестор. — Выполни наши условия, и наши корабли оставят твое побережье.
— Условия? — спросил Гектор.
— Вы вернете жену моего брата, — сказал Агамемнон. — И выдадите нам оскорбившего ее Париса.
— Вы выплатите нам контрибуцию, — сказал Нестор. — И будете платить нам дань каждый год.
— И вы признаете владычество над Троей Золотых Микен, — сказал Агамемнон.
— Это все? — спросил Гектор.
— Размеры контрибуции можно обсудить позднее, — сказал Нестор.
— Четыре условия, — сказал Гектор. — Что ж, давайте разберемся. Я могу отдать Елену без сожалений. Ради спасения города я даже готов выдать вам на растерзание своего брата. Я могу выплатить вам любое возмещение, какое в силах собрать город. Но сын Трои никогда не склонит голову перед чужеземцем.
— Вы платите дань хеттам, — напомнил Нестор.
— Но не подчиняемся их приказам и не воюем с их врагами.
— Что ж, по крайней мере, ты не прячешься за стенами, как твой младший брат, — пробурчал Аякс.
— Подумай еще, Гектор, — сказал Нестор. — Город падет, если ты не согласишься.
— Город не просто падет. Он будет уничтожен, — сказал Агамемнон. — Город будет стерт с лица земли. Мы сожжем все, что горит, а прах развеем по ветру. Мы сокрушим все, что не может гореть. Мы засеем землю солью, чтобы никогда и ничего не выросло на этом пепелище. О Трое не останется даже памяти.
Память-то как раз и останется, подумал я, и еще какая память. И археологи столетиями будут биться над поисками Трои, пока не повезет Шлиману.
Но это все, что останется от Трои, — память.
Я знал, что номер не пройдет, однако все равно надеялся, что Гектор примет условия ахейцев и спасет свой город.
Умереть свободным или жить на коленях?
На первый взгляд выбор, который подразумевает это пафосное высказывание, однозначен.
Когда речь идет о жизни одного человека. Воина, чье основное предназначение — сеять смерть.
А если на чаше весов оказывается не только его жизнь, но и жизнь его жены, детей, родителей, родных и близких?
Двадцать тысяч троянских солдат готовы умереть свободными.
А тридцать тысяч гражданских?
Жизнь на коленях — это все равно жизнь.
— Я думаю, — сказал Гектор, — что, даже если я приму твои условия, война для Трои на этом не закончится. И на смену войне против Агамемнона придет война по приказу Агамемнона, ибо твои амбиции безграничны, Атрид. Если мне суждено умереть в одной из этих войн, я предпочитаю смерть свободного человека смерти раба Золотых Микен.
— Красиво сказано, — заметил мудрый Нестор. — Но ты сейчас выбираешь не только за себя, а за всю Трою. Это большая ответственность, лавагет.
— Как лавагет я выбираю войну. Как будущий правитель я выбираю свободу.
— Ты выбрал, — сказал Агамемнон. — Ты выбрал смерть.
Дэн
После того как Домосед (новое прозвище не прижилось) произнес свою эгоистическую речь, ахейцы развернулись и направились к колесницам. Гектор буравил взглядом их спины.
Потом жестом подозвал лошадей, легко запрыгнул в колесницу и отправился к своей армии.
Яеще раз окинул поле битвы взглядом. Бессмертных не наблюдалось. Пока.
На этот просмотр Макс решил оставить меня в одиночестве и не позвал за режиссерский пульт.
Не хотел слушать моих ехидных комментариев.
Так что я торчал в своем кабинете, пил кофе, курил сигарету за сигаретой и ждал, чем закончится первая битва за город.
Если верить Гомеру, то ничем. Вот только можно ли ему верить?
Троянцы сохраняли спокойствие и неподвижность.
