Зерно граната. Гадская Академия - София Грозовская
Я посмотрел на Танатоса с такой трагедией в глазах, а мне в ответ драматично поджали губы.
- Писиноя! Имя как раз по Фрейду, - по привычке прищурился Константин, потирая фингал под глазом.
Попытка наладить личное счастье в рамках мужской половины не прошло для него бесследно. “Писиноя” - это состояние души.
- Талия, - улыбаясь во все зубы произнес Аполлон, эта муза была явно его любимицей, - Муза комедии, мать корибантов: Акмон. Корибанта, Дамнея, . Деанта, Идеи, Кирбанта. Комба Мелиссея. Окифои Пирриха Примнея. Сатрапа и Сока.
Действительно любимица ничего не скажешь. Какой детский сад у Аполлона оказывается.
- Терпсихора, - подбирался все ближе к концу Аполлон, а я уже откровенно скучал. Хотя вниз по позвоночнику спускалось прохладное чувство беспокойства. - Мать Гименея, муза танца и плясок!
- Я сейчас усну. Я в состоянии “писиноя”, - зевнул Танатос, опускаясь на землю и приваливаясь к дереву, - Пока он свой гарем представит тут и состариться можно. Где его любовь то? Суток не прошло.
- А я говорил, - гаденько произнес я, но так же понимал, что искать ее не пойду. - Говорил, что любовь Бога и смертной невозможна! Кто мне слушал? Никто! Вот еще одно доказательство!
- Клио, - с гордостью произнес Аполлон, подталкивая стесняющуюся музу к ученикам. - Муза истории. По характеру - форменный Гадес.
- Что? - опешил я, не приподнимая свои старые божественные мощи с земли, опираясь на Танатоса, - Это еще почему?
- Она несколько месяцев промывала мозги Афродите про недостойную любовь к Дионису, - с улыбкой пояснил Аполлон. Я смотрел на племянника и не видел его. Вместо него перед нами стол собранный, серьезный юноша, которому… не побоюсь этого слова, знакомо слово ответственность. - В этом вы схожи, Гадес!
Да что они мне все эту смертную сватают! Да если бы я хотел смертную, то уже обзавелся бы приличным гаремом! Бог терпения, мне нужна еще капелька терпения! Это в твоих интересах! Отвлекись от тех, кто сейчас не может добежать до туалета. Обрати свой взор на меня!
- Урания, - объявил следующую музу Аполлон, а Клио вернулась на место, - Муза астрономии.
Урания возвращалась на свое место, уступая выход последней. Что-то с Астрономией у Аполошика не очень. А я уже думал, что и тут звездочки удачно посчитали!
- Полигимния, - улыбнулся Аполлон, доставая из-за спины музыкальный инструмент, - Муза героических песен и гимнов. Великая муза, которая изобрела Лиру.
“Гадес, нужно поговорить! Как только появишься!” - бухтела Катриона, нарезая круги по тронному залу и репетируя начало будущей речи. Что мне резко расхотелось возвращаться. Аполлон что-то вещал про свою работу вдохновлять, как это делать, кто достоин вдохновения, а кому. даже с талантом, его давать не стоит. Мы слушали сбивчивую, но пылкую лекцию про великую силу искусства, пока я понимал, что далек от него. И буду отодвигаться от него все дальше и дальше!
Глава одиннадцатая.
Урок закончился неожиданно быстро. Ну, как быстро, проснулся я от того, что полусонный Танатос вещал, что пора домой. Учеников рядом уже не было.
- Тебя искала Катриона, - устало опустился ко мне мой друг и недвусмысленно поиграл бровями, - Ты помнишь, что должен делать?
Я поморщился. Маленькая смертная волновала меня сейчас в последнюю очередь. А вот вопрос племянницы и Прозерпины стоял куда острее, чем мне хотелось. Танатос тяжело вздохнул.
- Танатос, обязательно найду ее. Напомни, что у меня сегодня по плану? - я сделал жалобную моську, стараясь как можно дальше отдалиться от темы Катрионы, - Кажется, завтра урок у мойр.
- Гадес, - тяжелый взгляд Танатоса должен был обратиться к моей совести, но…. Я её несколько тысячелетий в глаза не видел. Так что, не сработало. От слова совсем. - Почему ты упрямишься?
Друг тяжело вздохнул, смиряясь с поражением, но надежд не оставляя. Упорный.
- Я найду время в расписании. Честно, - пообещал я, мысленно скрестив пальцы. - Танатос, а почему тебя это волнует?
- Я один раз потерял Персика, - неожиданно выдал Бог Смерти, а я поежился. - И, если честно, готовлюсь сделать это еще раз. Времени все меньше, а решение мы так и не нашли. Я перебил всех, до кого мог дотянуться. Остались только олимпийцы.
- Алкмена? - выдал я быстрее, чем успел подумать. Друг тихо усмехнулся, щелкнув по мечу. Понятно.
Танатос хлопнул себя по колену и поднялся, разворачиваясь ко мне лицом.
- Идем, мой друг, - произнес Танатос, потирая висок. О, нет! Не надо! - В Аиде какая-то проблема.
Ну конечно! Как всегда. Ну, что там? Олимпийцы? Хомяки захватили власть? Геката разграбила сокровищницу? Или все одновременно? Тогда лучше пересидеть плохие времена где-нибудь подальше! Мы вышли из портала недалеко от фонтана, а до нас тут же донесся крик Катрионы. О, бог терпения, ну что опять ?
- Я тебе сказала, полож, где взял! - орала маленькая смертная на кого-то, а вокруг нее кругами бегала Прозерпина. За спиной смертной прятался маленький призрак. - Никуда она не пойдет! Ты что? По-русски не понимаешь? Пошел вон!
- О чем она? - тихо поинтересовался я у Танатоса, но мой друг только отмахнулся, тихо хихикая и призывая меня к тишине. - Танатос, кто там?
- Орфей, - тихо отозвался Черный Бог снова шикнув на меня, - Смотри внимательно, Гадес. Смотри и внимай.
- Я сделал шаг вперед, поравнявшись с Танатосом. Катриона стояла уперев руки в бока и воинственно сопя на Орфея, который, к слову, был на голову выше моей смертной. Интересно, а что он тут забыл?
- Она моя жена! - повысив тон произнес музыкант, а я нехорошо на него сощурился. Никто не имеет право повышать голос в моих владениях. Кроме меня. - Она уйдет со мной. Я выполнил правило! Я ее забираю!
- Да шас! Ага! Неси седло! - упиралась Катриона, пряча за собой маленькую душу Эвридики. Смертная не хотела идти с Орфеем, а прочитать душу мне не удавалось, потому что постоянно мельтешила Прозерпина. - Пошел вон тебе сказано! Пока Гадеса нет - главная тут я! И я тебе сказала - марш
