Людмила Гетманчук - Бабки в Иномирье
Кирий головой качает, глаза щурит. Ресницы у него – загляденье: длинные, густые, мягкие, как у девки какой. А подбородок – упрямый, по-семейному. Эх, красивый парень вырастет – отца позади оставит!
– Лекарские твои замашки на колдовские больно похожи, – говорит, наконец. – Я, хоть без памяти лежал, все помню, всех врачевателей. Те меня порошками пользовали, а ты – наговор шептала.
Я знай себе по косам гребнем вожу. Волосы сами чистые становятся – и мыть не надо. Блестят, как шелка черные. Паренек на них смотрит, не отрываясь, щечки раскраснелись – нравлюсь я ему.
– Хоть бы и наговоры, – улыбаюсь. – Так помогло же. Супротив ворожбы только ворожба и идет.
– Выходит, – удивляется он, – я тебе жизнь должен?
– Выходит, что так, – соглашаюсь.
Нет, милый мой, ничего ты мне не должен… По моему разумению – ребенок ты еще, а мимо детской беды ни одна знахарка, ни одна ведьма не пройдет. А пройдет – прости-прощай, силушка колдовская!
Но знать тебе об этом не обязательно, Кирий, Ильянов сын.
– Что потребуешь? – насупился.
Задумалась я.
– Ничего, – говорю потом, – мне не нужно. Сохранишь мой секрет, не выдашь – и в расчете будем. Назвалась я здесь странницей божьей, обет молчания давшей. За старуху меня посчитали – ею и хочу остаться. Ну как, справедливы мои условия?
Кирий светлой душой оказался, благодарной. Ни мгновения не раздумывал:
– Справедливы! Я, Кирий, наследник урчи Ильяна, обещаю: никто твоей тайны не узнает! И по своему уже почину обещаю тебе, Зелька, отплатить добром за твое добро.
И руку мне протягивает – обещанье скрепить.
Долго ли, коротко ли – заплела я косы, под шаль упрятала. Руки пылью натерла, чтоб на старушечьи похожи были. И в то ж время веду с Кирием беседу:
– Знаешь ли ты, Кирий, кто проклял тебя?
– Как не знать, – морщится. – Полюбовница отцовская, Ринья, из деревни. Он ее, беднягу, обрюхатил, а как родила – велел ребеночка утопить в реке, чтоб потом мне соперника не было. Мне Ринью жаль было, – виновато говорит. – Я к ней на поклон и пошел… Хотел золотом задарить, чтоб зла не держала. Да только опоздал – Ринья меня и слушать не стала. Кинула в меня золотом принесенным да прокляла.
У меня от удивленья чуть глаза на лоб не полезли:
– Что ж ты отцу-то не сказал, что Ринья тебя прокляла?
– Потому и не сказал, – вздыхает, – что он Ринью бы следом за ребеночком утопил бы али сжег на костре во имя богов небесных. А мне ее жалко, она красивая… На два годочка всего меня старше…
Я считаю… мать честная! Так Ильян эдакое с отроковицей сотворил, которой едва пятнадцать сравнялось? Ну, подлец! А сын за него пострадал!
Тут в дверь распахнулась. Я едва успела шаль на лицо натянуть – пылью его замазать уже не вышло.
Гляжу осторожно – стоит на пороге Ильян.
Бабка Йожка Туся
– Ик… – раздалось с другого конца огромного обеденного стола.
Справа же… доносится очень неприличный для приличного общества звук.
И почему это, спрашивается, вместо того, чтобы посмотреть в ту сторону, повелитель с насмешливой улыбкой поглядывает на меня?! Он что, считает, что это мои проделки?!
Правильно считает! Это моя маленькая месть. А будет…
– Ик… – раздалось снова оттуда же.
– Может, пожалеешь, беднягу? – Наклонился ко мне Азаир.
Меня бы кто пожалел!!!
– Как гадости перестанет всякие думать, само пройдет. – Недовольно пробурчала я и уставилась в свою тарелку.
Он что, не мог спросить, чего моя душенька на обед желает? А может, не хочу я на ужин большого куска мяса обильно политого соусом? Может, я хочу салатика с постным маслицем? Или кефирчика обезжиренного?
– Ты что, мысли читать умеешь? – Уточняет он, и бровки так грозно сводит к переносице.
– Тут и уметь не надо. – Передергивая я плечами. – У него на морде все написано.
Тот, словно желая в этом удостовериться, переводит взгляд на своего лорда, от чего он начинает заикаться еще самозабвеннее.
– Ничего не вижу. – Грустно сообщает мне повелитель.
Я же… тяжело вздыхаю. И откуда он мне на голову такой непрокий свалился. А еще повелитель!
– А ты внимательнее посмотри. Вот по лбу буковки бегают. И где он меня видел. И с кем. И по какой причине. А вот теперь уже и про тебя. Какой идиот мог такую, как я, не только в свой дворец притащить, но еще и за стол посадить.
Я, конечно, не рассчитывала, что Азаир и вправду идиот, и кинется немедленно разбираться со своим подданным, но надо же немного настроение себе поднять. Раз уж мне его так испортили.
– А тот, второй, что думает? – Многозначительно улыбается мне демон. Похоже, считая, что я теперь ему порядок в его вотчине буду наводить.
А не нанималась я! Ты мне сначала условия контракта объясни, про вознаграждение упомянуть не забудь. А уж я потом подумаю.
– Что грудь у меня маленькая, и самая слишком худенькая, в постели потеряться могу.
– В постели говоришь…. – Как-то весь подобрался мой собеседник.
Кажется, он, так же, как и я, это счел более оскорбительным, чем первое.
– Ага. – Говорю.
А сама посматриваю на того слугу, который приближается к стоящему неподалеку от нас поросеночку.
Гады-демоны! Я им сейчас покажу, поросеночка!
Тот только ножичек заносит, чтобы, значит, его на порции порезать, а тот…. Мордочку приподнимает и глазками на него: хлоп, хлоп. А потом как хрюкнет, даром, что крупой фаршированный, да корочкой румяной покрытый. А потом как завизжит…. Словно его режут.
А через мгновение уже непонятно, кто визжит сильнее. Мой поросеночек или дамы за столом.
Все повскакивали. Из опрокинутых бокалов красное вино на пол стекает, кто-то тарелку от переизбытка чувств уронил, и ее звон так гармонично вписался в какафонию звуков. Другой пытался подальше от места событий ретироваться, так на разлитом-разбросанном поскользнулся….
Крик, слова нецензурные, 'ик' с одной стороны, 'пук' с другой стороны….
Славно так развлекаюсь. А самое главное, что это даже не заклинания. Так, разминка для подготовительной группы детского сада будущих Бабок Йожек. Вот с поросеночком уже посложнее. Но ненамного. Мы с девчонками такие фокусы за балаганные держим. Чтобы особо ретивых поклонников, не умеющих себя с барышнями вести, отваживать.
– А где Эндрик? – С невинной улыбкой спрашиваю я повелителя, спокойно взирающего на все это безобразие.
А ничего…. С выдержкой у него все в порядке. Даже уважение к нему просыпаться начало.
– Опасается тебе на глаза показываться. – Ласково так улыбается мне в ответ Азаир. – Боится, как бы ты его еще, куда не послала. Хорошо, что мой летний замок по дороге на Лысую Гору находится. А то он попытался в другую сторону направиться…
Насколько я могу судить по расплывшейся физиономии демона, зрелище было не менее впечатляющим, чем то, что сейчас разыгрывалось перед нами.
– А ты его давно знаешь? – Уточняю я крайне осторожно, готовая тут же уйти на заранее подготовленные позиции.
Были кое-какие странности, которые не сразу мне в глаза бросились. Но то, что мой спутник оказался не простым демоном, я просекла. Пусть и довольно поздно. Догадки появились, когда он перстень на руке гербом вниз перевернул, ну а уж окончательно окрепли в том самом, игровом заведении. И не только по тому, как дернулся хозяин, когда его заметил. Уж больно в шоковом состоянии находились невольные зрители, когда он разоблачаться начал.
– Да уж давненько. – Усмехнулся Азаир. – Вот как он родился, так с того дня я его и знаю. – И подлил мне вина в бокал.
То ли желая споить окончательно, то ли… чтобы все, что он дальше скажет, как в тумане воспринималось.
Наивный! Да все, что сейчас в мой фужер попадает, не крепче воды становится. Я что, враг себе, в незнакомом месте, с незнакомыми личностями, доверия к которым у меня совершенно не испытываю, буду свой организм алкоголем дурманить!!! Вот с девчонками…
Воспоминания о них окончательно испортили мне настроение. Где они сейчас, что с ними? Как Афиночка, добрая душа? Где Прынцесса, которая жесткой только кажется, а так… за каждую из нас готова горло перегрызть? Где Тигрра, со своим кошачьим: гуляю сама по себе, и преданностью нам всем? Где девчонки-стажерки, у которых уже есть все, что нужно будущим Бабкай Йожкам, но еще не хватает опыта?
Короче, чувствую, начинаю расклеиваться. А делать этого сейчас категорически нельзя. Уж больно многозначительно смотрит на меня повелитель.
– Только не говори, что ты повитухой подрабатываешь? – Фыркаю я в кулачок, а сама с легким содроганьем жду ответа.
Ну как я не могла заметить, что и глазки у них одинаковые. Да и по остальным чертам лица явная схожесть наблюдается.
– Да нет. – Гаденько так ухмыляется он. Но прежде, чем ответить, быстрым взглядом окидывает то, что вокруг творится. Впрочем, от того, что было, уже почти ничего не осталось. Точнее, никого. Разбежались. Предатели!!! – Сын он мой, младшенький.
