Оксана Стадник - Намбату
— Полагаю, мы можем идти? — осведомился гендевец, склоняя голову на бок.
— Валяйте! — позволил призрак, лениво поглаживая одного из псов по лбу и наблюдая, как юноша с котом на плече шагает к своим замершим и растерявшимся спутникам.
— Но как же так?! — вскинулся Генрих Х. — А восстание?! Могилы предков требуют!..
— Ему нет дела до наших предков, вряд ли бы те были в восторге от такого защитничка.
— Да, но!..
— Вы очень огорчитесь, если я возьму это в память о нашей встрече? — осведомился вельможа, взвешивая на руке гипсовый бюст наместника Савараха.
Генрих IV скользнул взглядом по залу, на долю секунды задержал его на сжавшейся за пьедесталом призрачной фигуре и снова расхохотался.
— Мы тебе «спасибо» скажем, — сказал он, отсмеявшись.
— Что ж, Ваши Величества. Тогда прощайте, — гендевец слегка поклонился благородному семейству и вышел за дверь.
Филара сделала глубокий реверанс, здорово поднимая настроение покойным монархам нечаянной демонстрацией декольте. Эрлада просто развернулась и, не удостаивая призраков и взгляда, покинула комнату следом за герцогом. Гудрон, немного посомневавшись, помахал рукой на прощание и подтолкнул замешкавшуюся блондинку к выходу.
С другой стороны двери их поджидал давешний слуга. Не говоря ни слова, он развернулся и пошел прочь, ведя живых к воротам замка.
— Эх… Какая жалость! — вздохнула Генриетта, когда шаги в коридоре затихли.
— Не говори, — Генрих Х был мрачен. — Просто недоразумение, что в нем не течет наша кровь.
— Как он напоминает меня в молодости! — смахнул скупую слезу Генрих XIII, толстый, страдающий одышкой и подагрой монарх.
Призраки какое-то время пообсуждали, не было ли у кого из них незаконнорожденных детей, и какова вероятность того, что один из них мог оказаться предком гендевского дворянина. Потом свечи медленно погасли, и фигуры вернулись в свои холсты.
— О, мой герой! — воскликнул наместник Савараха, когда товарищи вышли на улицу.
Призрак хотел было радостно броситься герцогу на шею, но тот это вовремя понял.
— Только подойди, и я не поленюсь отнести эту штуку назад! — рявкнул он, демонстрируя гипсовую скульптуру.
Дух замер с раскинутыми для объятья руками и, подумав, отказался от своей идеи.
— Объясни мне, — поинтересовался кузнец. — Почему, подхватив Шуна, ты просто не ушел, а стоял и издевался над собаками?
— Ты ничего не понимаешь, — отозвался Ральдерик, отгораживаясь от огорченного и обиженного мертвеца вынесенным произведением искусства. Юноша решил не спускать с того глаз, пока не удастся от него как-нибудь избавиться. — Мне нужно было заставить их сдаться. Психологически их победить. Простой уход бы ничего не дал.
— Человек ищет сражений даже там, где можно без них обойтись, — пояснила супругу Эрлада, указывая на гендевца. — Разве ты сам его не знаешь? Хотя я бы поступила так же.
— Так, вернемся к нашей деревне, — герцог перевел разговор в нужное русло. — Объясняй дорогу.
— Может быть, вернемся в гостиницу и там поговорим? — предложила Филара.
— Ну уж нет! Я надеюсь избавиться от его общества раньше. Итак. Деревня.
Призрак наместника обиженно засопел и громко высморкался в свой кружевной платочек.
— Может быть, я вас туда просто провожу? — предложил он без особой надежды.
— Не надо. Как-нибудь без тебя доберемся. Так что или ты немедленно выкладываешь всё, что знаешь, или я кидаю эту скульптуру в окно замка. Можешь не сомневаться — доброшу. По тебе там, наверное, уже соскучились.
Привидение скорбно вздохнуло и всхлипнуло.
— Нельзя ли взглянуть на карту? — осведомилось оно. — Мне так будет проще сориентироваться.
Так что пришлось им всё-таки идти в «Явление…», потому что, разумеется, никто из путников с собой на прием атлас не захватил. Шун, утомленный переживаниями, бессовестно задрых на плече у герцога. Тот его не будил, ибо очень хотел взглянуть на выражение его морды, когда кот проснется и осознает, где именно он спал. Филара очень переживала, что, увлекшись общением с призраками, выпустила питомца из поля зрения и ничем не помогла, когда была ему нужна. Девушка заметила происходившее лишь тогда, когда Ральдерик был уже на пол пути к рычащей своре. Теперь, когда товарищи собрались в ее комнате, а прозрачный саварахский наместник неуверенно водил пухлым пальцем по карте, пытаясь вспомнить путь, проделанный им еще при жизни, волшебница кусала губы и не знала, как ей извиниться перед Шуном за свое бездействие. Беспокоить спящего зверя она не хотела, поэтому не предпринимала попыток снять его с дворянского плеча.
Наконец, призрак пришел к выводу, что деревенькой, возле которой произошло травмировавшее его деликатную душу событие, была Макожица, если, конечно, за время его смерти география не сильно изменилась, и он ничего не напутал. Село находилось гораздо южнее Цебала, примерно в неделе пути от него, и, чтобы в него попасть, даже не нужно было сильно отклоняться от нужного направления.
Узнав всё, что наместник мог рассказать, гендевец не поленился пойти на улицу, найти какую-то телегу и незаметно от ее хозяина, по какой-то причине решившего покинуть город ночью, спрятать среди наваленных на нее вещей небольшой гипсовый бюст. Крайне обиженный и негодующий призрак, привязанный к своему изваянию, скрылся вместе с ней в ночи. Бедный крестьянин пока не догадывался, какое «счастье» ему привалило. Услышав удаляющийся цокот копыт, неизвестно каким чудом до сих пор не проснувшийся кот дернул ухом, мотнул головой и широко зевнул, потягиваясь.
— С добрым утром, — спокойно сказал ему герцог, глядя повозке вслед, чтоб убедиться, что она точно не вернется.
Шун резко замер на середине зевка. Моргнул и медленно повернул голову с широко распахнутыми глазами на голос. Несколько секунд он молчал и пытался разобраться в ситуации.
— ТЫ?! — кот дернулся в сторону так резко, что чуть не сорвался с шагавшего к гостинице юноши на землю. — Как это понимать?!
— Я был бы очень признателен, если б ты втянул когти. Спасибо.
Животное удивленно взглянуло на свои лапы, послушно выполнило просьбу и соскочило вниз.
— Так что это было? — хмуро поинтересовался зверь, угрожающе глядя на Ральдерика снизу вверх.
— Нет, ты всё-таки хам, — дворянин, не останавливаясь, пошел дальше, так что коту пришлось его догонять, чтоб услышать ответ. — Ты, значит, цепляешься за меня, как за единственную опору в жизни…
— Что?!
— … раздираешь мне плечо, прижимаешься всем телом…
— Что-о-о?!
— …дрожишь и всем видом молишь о помощи, а потом просто засыпаешь…
— Ты что, бредишь?!
— И после этого тебе еще хватает наглости предъявлять мне какие-то претензии и требовать объяснений?! — с удовольствием завершил герцог, краем глаза наблюдая за совершенно выбитым из колеи Шуном.
— Скажи, что ты наврал, — попросил зверь через минуту напряженных раздумий.
— Не.
Кот помолчал еще немного, труся рядом с шагавшим к гостинице человеком.
— Там были собаки, — вспомнил он.
— Точно.
— Их было много, — добавил Шун, хмурясь.
— Да, но они были мертвые и не могли причинить тебе никакого вреда.
— Это не имеет значения. Собаки есть собаки. Ты меня спас?
— Ну да, — пожал плечами вельможа.
— Почему? — совсем растерялось животное.
— А ты бы предпочел умереть от разрыва сердца?
— Не уходи от конкретных вопросов! — раздраженно рявкнул кот. — В жизни не поверю, что ты беспокоился за мою безопасность!
— Как хочешь, — снова дернул плечом гендевец после непродолжительной паузы.
Через еще один квартал, пройденный в молчании, рыжий в досаде скрипнул зубами.
— Спасибо, — выдавил он из себя.
Коту совершенно не улыбалось быть в долгу перед Ральдериком. Так что надо было срочно оказывать ему какую-нибудь услугу, в идеале — спасать жизнь, чтоб снова иметь возможность с чистым сердцем над ним издеваться и демонстративно в грош не ставить. Сейчас же вести себя таким образом было некрасиво и даже неприлично. Герцог догадывался, о чем Шун думал, и это его изрядно веселило. Он-то мог и дальше тиранить зверя безо всяких угрызений души.
На следующее утро они съехали из «Явления…» и отправились в Макожицу. Гендевец порадовался, что они провели в гостинице всего день: он явно недооценил жадность ее владельца.
— Куда мы теперь едем? — спросил кот, не слышавший разговор с наместником, когда кони и лошадка со своими седоками покинули город.
— Мы едем к одному призраку, — пояснила Филара. Всё утро она извинялась перед зверем и теперь старалась быть образцово показательной хозяйкой. — Есть основания считать, что при жизни он участвовал в Намбату. Возможно, он сможет сообщить что-нибудь полезное.
