Ирина Боброва - Между ангелом и бесом
Гризелла отыскала стакан побольше, наполнила его до краев и приказала:
— Открой рот!
Гуча, придерживая потерявшего сознание Бенедикта, послушно открыл рот.
— Не ты открой, а пострадавшему открой, — фыркнула ведьма.
— А! — Черт разжал ангелу губы, и Гризелла влила в рот содержимое стакана.
Бенедикт выпучил глаза, в горле булькнуло, но он благополучно сглотнул и зашарил рукой по столу в поисках закуски.
— Не ищи, привык у людей жрать от пуза, — усмехнулась ведьма, но, пожалев несчастного, нашла в бездонных карманах корочку хлеба и протянула ангелу. Бенедикт схватил ее, понюхал и икнул.
— Зря ты так, я не хотел тебя обидеть, — сказал он, отщипывая от крошки от корки, — но объясни зачем тебе столько женского белья?
— Я, ангелок, мужчина горячий, женщины меня любят, а чтобы я их любовь подольше помнил, подсовывают разные штучки. Забывают на память. Как этим дурам ни объясняй, что у меня не склад — Не понимают, а выкинуть все руки не доходят. — Гуча снова запнулся о пояс верности, в сердцах пнул его и пообещал сам себе: — Обязательно выброшу, сегодня же!
— Раскидался добром, — возмутилась Гризелла. Она достала из кармана носовой платок, по размеру больше похожий на скатерть, уложила на него эротичные штучки и завязала крепким узлом. Внимательным взглядом прошлась по комнате, высматривая, не завалялась ли где еще какая-нибудь вещичка. Узрела злосчастный пояс верности, подхватила его и с большим трудом затолкала в раздувшийся узел. — Как же, выбросит он! Такая прелесть пропадает! Развыкидывался, транжира. Ладно, прощаю вам чулки, а этому я найду применение! Веревочки нет случайно?
Черт сунул руку в карман и достал из него чулки — черные чулки с кокетливым швом сзади. Он кинул их ведьме, та, ловко поймав, обвязала ими тюк с вещами, повесила на плечо и удовлетворенно пробормотала:
— Плодотворный день! Ах, да! Привет вам передает ваш дружок. Просит, чтоб навестили. Слезно просит, между прочим.
— Что случилось? Он болен? — вскинулся ангел.
— Опять на краже попался? — предположил Гуча.
— Да нет, не то. Война у них. Брунгильда Побежденная осадила столицу — требует выдачи жениха. Тебя то есть. Такой бардак в Иномирье! Лет сто ничего подобного не случалось.
— Да наделали мы там дел, — мечтательно прошептал Бенедикт.
— Наделали, соколики, наделали! Самсон до сих пор разгрести не может! Он уже и к цыганам сбегал, да не вышло. Вернули — без него править некому. Просил вас прибыть и серьезно во всем разобраться.
— Он же король, вот пусть и разбирается! — возразил черт.
— Он говорит, что ошибочка вышла. Он — это он. Медальон украл, на маму с папой не похож, и тяга к воровству для принца подозрительна, кровь у него не голубая, а красная. Говорит, сам проверял! — Гризелла протиснулась в дверной проем, выволокла за собой узел и пропела: — Прощайте, добры молодцы!
— Прощай, Гризелла, и спасибо за весточку, — ответил ей Гуча, но старуха, занятая подсчетом барышей, что достанутся ей после продажи дармовых товаров, уже не слышала его.
Перед глазами ангела встала картина безрадостных событий, происходящих в Иномирье. Он поежился.
— Что делать будем?
— Ты не поверишь, ангелок, но я не знаю, — ответил ему Гуча.
Он подошел к столу, взял рюмку и поискал глазами бутылку с настойкой, но наглая ведьма, не спросив, прихватила ее с собой. — Должен же хоть кто-нибудь знать, куда делся настоящий наследник.
— Пойдем в справочное бюро, они каждые движения фиксируют, а оттуда — в отдел Статистики, где-нибудь да найдем!
— А что, мысль, — согласился Гуча.
Они быстро телепортировались в справочное бюро. Черт, пытаясь высмотреть свободного клерка, произнес:
— В слаборазвитых мирах очень популярны мифы о загробном мире, так вот это место очень напоминает мне ад, описываемый в них.
В огромном заде с легкими хлопками появлялись и подрали ангелы и бесы, стрекотали компьютеры, поглощая информацию, инфополосы выплевывали указы и распоряжения, которые срочно направлялись к адресату, а из динамиков музыкой неслась перебранка начальников всех рангов и размеров.
— Дело особой срочности, — Гуча ухватил за рукав пробегающего мимо беса.
— Сектор двенадцать, — буркнул практикант и исчез.
— Придурок, — выругался Гуча и остановил следующего: — Дело первой ступени допуск А. Распоряжения Большого Босса! Год 27322, день 812/а. Информация.
— Ничем не могу помочь. У нас были перебои с энергией, что-то случилось в отделе Техногенных миров, кажется, неудачный опыт. Работа справочного бюро и нескольких соседних отделов в этом секторе была парализована, — скороговоркой протараторил клерк и убежал.
— Невежа, — покачал головой ангел, и друзья понеслись в отдел Развитых цивилизаций.
Магистр механики и кибернетики, рассеянный, как все профессора, не сразу понял, что от него требуется, но, как только до него дошла важность поставленной задачи, моментально собрался и, подумав, вспомнил события того дня.
— Да-да-да, припоминаю, было такое. — Профессор подошел к компьютеру и вывел на экран информацию. — Вот оно! В мире 72/ХУ изобрели оружие, способное повлиять, на судьбу не только этого измерения, но и трех соседних. Мы не нашли ничего лучшего, как забросить изобретателя этой гадости в глубокое прошлое. Операция потребовала огромного отчества энергии, но мы провели ее с блеском! Без потерь, конечно, не обошлось, но кто от них застрахован?
— Про потери подробнее, пожалуйста, уважаемый Авпраксий, меня интересует фольклорный мир 315/ВС. Тип Фэнтези.
— Да-да-да, — снова забормотал профессор, стуча по клавишам. — Вот ваш 315/ВС. Тоже попал в зону, так сказать, сбоя. Пространственно-временной разрыв пересек его и несколько других. Естественно, случился ряд выпадений предметов и живых особей, но мы проконтролировали, чтобы обошлось без инцидентов. Интересующий вас объект попал в 218-е измерение, а именно в сектор — 666.
— Боже мой, врагу не пожелаю. — Гуча прикрыл глаза. — Бедняга!
— Согласен с вами, — грустно покачал головой профессор, вводя новые данные в машину. На экране появилась карта огромной страны с яркой точкой в центре. — Пожалуйста — Россия, район Уральских гор город Зелепупинск. Население города — две тысячи особей. С момента провала прошло двадцать семь местных лет. Объект наблюдения наделен ярко выраженными задатками лидера, но, что радует, в данный момент он на свободе. Обратите внимание на местную одежду и речь, чтобы не попасть впросак. Это все чем я могу вам помочь, юноши.
— Россия, значит, — задумчиво произнес черт. — Я с нею в сорока двух измерениях сталкивался, и в каждом национальная гордость была довольно своеобразно выражена. Что ж, благодарим вас, профессор, вы нам очень помогли. Пойдем за реквизитом, ангелок…
…Альберт Иванович Полухайкин принимал душ. Финская сантехника, в полной надежности которой его уверяли поставщики, вдруг загудела. Краны, выплюнув несколько капель кипятка на бритый затылок хозяина, взорвались, а дорогущая кафельная плитка расползлась прямо под ногами сеткой трещин. Полухайкин, мокрый и злой, выскочил из ванной и, оставляя мыльные следы на антикварном ковре какого-то там века, побрел к телефону, по пути смахивая с накачанного стокилограммового тела мыльную пену. Снял трубку, отщелкал номер. Услышав ответ, торопливо, будто за ним кто гнался, заорал:
— Ты, типа, это! А ниче!!! А слесарей сюда, вот че!!! Я че, терпила тебе, не фиг меня за фраера держать! Да, опять накололи! Да, с сантехникой! Бери выше — взрыв! Слесарюг сюда — если не исправят, то останутся без чайников. Ты мне понты не колоти — урою! В натуре, и миноискатель прихвати — может, еще где заложено…
Эту содержательную речь Полухайкин не закончил — в трубке послышались противные хихикающие гудки. Новый русский рванулся прочь, но не успел — телефон взорвался. Осколки забарабанили по широкой спине, оставляя на ней кровавые полосы.
— И с телефоном осбсохатился, в натуре, — грустно прокомментировал сие событие Альберт Иванович, вздохнул и, вдруг вспомнив, что он не одет, потащился в спальню.
Стоя у огромного, во всю стену, шкафа, он некоторое время тупо смотрел в него, потом, спохватившись, достал спортивные штаны и просторную футболку. Оделся, задвинул зеркальную дверцу на место и посмотрел на свое отражение. Перед ним в зеркале стоял двухметровый детина. Плечи — косая сажень. Короткая, ежиком, стрижка, квадратные лоб и подбородок, лохматые брови над черными бусинками глаз, крупный нос картошкой. Полухайкин снова хмыкнул — красавцем он себя не считая, но полагал, что выглядит очень представительно, как, впрочем, и должен выглядеть настоящий мужик.
Бросив взгляд на постель, где под одеялом угадывалась фигура его постоянной подруги Ляли, он снова вздохнул. Как же ему надоели эта вечно голодные, злые девки, телом похожие на батареи нейтрального отопления! Как же хочется обнять нормальную бабу с пышными формами. И чтобы не голосила от его крепких объятий, как эта щенки.
