Виталий Бодров - Кровь Титанов. (Тетралогия)
— У меня не бывает похмелья, — гордо ответил тот. — Повезло мне с организмом. А тебя что, колбасит? Башка, небось, раскалывается? Шаман, тот просто руками разводил, первый раз, говорит, маленько вижу, чтоб молодой кумак столько выпить мог. А еще, мол, говорят, что молодежь наша ни на что не способна! Врут маленько, на все она способна, если столько выжрать может, да. Восхищался тобой, то есть.
— А что такое «кумак»? — подозрительно осведомился Таль.
— Не знаю. Наверное, что-то среднее между полным идиотом и худым идиотом. Нет, а если серьезно, голова сильно болит? Если да, я могу заткнуться, только скажи.
— Да нет, — Таль ехидно хихикнул. — Как козла твоего увидел, сразу прошла.
— Тогда челюсть подбери, она у тебя никак на место не встанет, и пошли. Пойдем искать этот неуловимый тракт. Лук не забудь только захватить. Взял уже? Тогда стрелы прихвати на всякий случай. Вдруг без них стрелять станешь хуже...
— Не балаболь, — сказал Таль, пристегивая колчан к плечевому ремню. — Пожрать нам хароги оставили? Или сами все потребили?
— Оставили, конечно. Даже водки оставили два кувшина. Не хочешь?
При упоминании о водке, Ларгет слегка позеленел. Нет, пьянству — бой. В жизни он больше к этой дряни не прикоснется!
— Где, говоришь, они припасы оставили? — осведомился он.
— Вон, — показал пальцем Бол.
Нет, похоже, он явно задался целью свести Таля с ума. Два здоровенных тюка, которые не каждая лошадь поднимет (хотя, зачем, интересно, лошади тюки ворочать?) — это и есть оставленные им припасы?! Похоже, кочевники здорово переоценили мускульную силу молодых «батыров». Щедрый народ, ничего не скажешь. Или все равно выбрасывать собирались?
— Слушай, Бол, ты ведь сильный, да? — поинтересовался Ларгет.
— Не буду подставляться, — заявил Бол. — Если я скажу «да», ты предложишь мне нести оба тюка. А если «нет», слабаком дразнить будешь. Давай распотрошим, и возьмем, сколько унести сможем. Ну, и водку, конечно.
— Водку не буду, — объявил Таль. — Считай, что я зашился.
— Как? — не понял Бол.
— Суровой ниткой, — пояснил Ларгет. — Не пью больше, понял?
— Понял, понял. Ох, какие мы нежные! Все равно возьмем. Сам подумай, кочевников в этой степи — немеренно. Иные даже людей жрут. А водкой угостишь, небось подобрее станут. И продать можно, если что. За пузырь гардарикской знаешь, сколько дают?
— За какой пузырь? — не понял Ларгет.
— За мыльный. Пузырем, на гардарикском наречии, называется емкость, в которой хранят водку. Понял, неуч? Книги надо читать, а не водку трескать с разными подозрительными шаманами. Они тебя плохому научат...
При слове «водка», Ларгет снова позеленел, и судорожно сглотнул.
— Да что с тобой такое? — удивился Бол. — Цвет меняешь, словно хамелеон какой.
— Не произноси при мне слово «водка», — попросил Таль.
— Водка? Слово не произносить? А саму водку пить можно? Думаешь, водка у них несвежая? Можно вместо водки молока выпить...
С каждым произнесенным словом, Таль все более напоминал несвежего живого покойника. Кажется, их еще зомбями называли иные некроманты.
— Слушай, я хочу сделать тебе подарок, — сообщил он.
— Какой? — моментально заинтересовался Бол.
— Если ты вот прямо сейчас заткнешься, я тебя все-таки не убью.
После минутного колебания, Бол решил все же принять подарок. Припасы они перебрали в полном молчании, попутно немного перекусив. Бол приналег на баранину, а Таль довольствовался сыром и лепешками, запив все это козьим молоком. Из оружия им, к сожалению больше ничего не оставили. Видимо, вещи из металла в степи слишком ценились, чтобы одаривать ими случайных гостей. Два лука — только на них маги-недоучки и могли рассчитывать (хотя на счетах это делать не в пример удобнее).
Зато им досталось по новенькому плащу из козьей шерсти. Солнце жарило изрядно, но Таль уже знал, что ночи здесь куда холоднее, чем в на юге Квармола.
— Надо было чашу попросить, — запоздало вспомнил он. — Пусть даже глиняную. Хоть воду могли бы сделать. Ну, ладно, придумаем что-нибудь.
— Может, козла запряжем? — предложил Бол, глядя на ворох оставшихся вещей. — Жалко ведь, сколько добра пропадает...
— Тогда уж двух козлов, — предложил Таль.
— Так у нас же нет второго, — удивился Бол, оглядываясь по сторонам.
— Как — нет? — изумился Ларгет. — А ты?
— Водка! — ответил на «козла» Бол, с мстительным удовольствием наблюдая, как лицо Ларгета снова меняет цвет. — Нет, ну классной же маскировкой ты обзавелся! Под цвет травы, никто тебя и не заметит.
Когда они отмахали миль десять, Таль почувствовал, что больше идти не в силах.
— Привал, — объявил он. — Надо передохнуть. Иначе я просто тихо скончаюсь ярдах в десяти отсюда. И тебе придется тащить мой холодный неподвижный труп до самой Школы. А я при такой жаре еще и разлагаться начну...
— Нет уж, давай без крайностей, — предложил Бол. — Ярдов через сто я и сам копыта отброшу. А потом придут местные людоеды... И я как-то сомневаюсь, что они потащат нас обоих в Школу. А ты, кстати, перестань ныть. Вон какая жизнь интересная стала! Глядишь, книгу потом напишешь, типа мемуаров. И назовешь ее... ну, хотя бы, «Как закалялся Таль». Красиво звучит, правда?
Костер разводить не стали. Охотится тоже — еды хватало. Без особого аппетита перекусили, вяло пикируясь между собой. Ларгет почувствовал, что глаза у него отчего-то слипаются, а веки стали явно тяжелее всех прочих частей тела...
Когда чей-то сапог опустился на его руку, Таль мигом проснулся. Собственно, любой бы на его месте проснулся. В сапоге ведь была также и довольно тяжелая нога...
— Осторожней Блин! — попросил вежливо Ларгет, открывая глаза. Изменило это не многое. Стояла ночь, даже звезд не было, небо все в тучах. Темень, хоть глаз выколи. Но к таким крайностям Таль решил пока не прибегать.
Раздалась довольно-таки виртуозная ругань. На непонятном языке, но азарт и интонации, с которыми незнакомец произносил свой монолог, не оставляли сомнений — ругается, Блин.
— Эй, тело, а ты на Всеобщем можешь? — поинтересовался Бол. Похоже, ругань его разбудила. В этом Таль тоже не видел ничего сверхъестественного. Такие выражения и мертвого бы разбудили... и заставили закапаться поглубже в уютную могилку.
— На Всеобщем это не звучит, — ответил незнакомец с достоинством. — А за «тело» и вообще в репу можно. Больно уж двусмысленно звучит. Реальные пацаны так не глаголют. О рыночных отношениях слышал? За базар ответишь!
А акцент у него был довольно забавен, гласные он как бы смягчал, а иные согласные в его устах вообще вели себя странно, если не сказать нагло.
Послышалось чирканье огнива, в темноте сверкнули искры. Ларгет, ухмыльнувшись, произнес заклинание света. Над его головой тут же завис небольшой ярко светящийся шарик. Незнакомец от неожиданности уронил огниво, которое не замедлило стукнуть его по ноге. Ночь услышала еще порцию отборных ругательств, на этот раз, для разнообразия, на Всеобщем языке. Бол беззвучно зашевелил губами, стараясь запомнить.
— Прошу прощения, — попросил он прощения. — Был не прав, согласен.
— Ладно, базара нет, замяли. Гой еси, добры молодцы!
— Добрый вечер, — поздоровался вежливый Таль.
— Какой, на фиг, вечер? — удивился незнакомец. — Ночь же давно!
— Словами «доброй ночи» как правило, прощаются, — пояснил Ларгет.
— Да, ты прав, в натуре, — согласился пришелец. — Ладно, давайте знакомиться. Я — Боресвет из Голуни. По специальности, воин. Профессиональные навыки — владение мечом, топором, луком, чесноком. Мастерски владею булавой. Прошел курсы охранника и вышибалы, на что имею соответствующую ксиву. Продвинутый пользователь конной езды. Знание языков — децил имеется. Знаю много, но не помню, как называются.
— Мы — маги... — начал Таль, его тут же перебил Бол.
— А Голунь — это где?
— На Руси, — пояснил воин. — В соседних странах нас обзывают Русколань — вот бакланы тупые! Не могут выговорить Русь Голуньская. На такие наезды мы в ответ периодически разборки устраиваем, и нас вдобавок еще агрессорами обзывают. А это повод к новой войне...
— Про Русколань я тоже не слышал, — сознался Бол.
— У вас ее Гардарики называют, — пояснил воин. — Нет, звучит, в натуре, красиво и непонятно, но ведь язык узлом завяжется, пока произнесешь. Тоже можно в репу за такое... Ладно, вы сами-то кто, да откуда? На вид пацаны просто, но ведь волхвы... А хорошему волхву реальным пацаном прикинуться — как два пальца... ну, три, в крайнем случае. Вам, может, вообще лет по триста.
