Котт в сапогах - Сергей Юрьевич Ковалев
Вернувшись на улицу, я понял, что совершенно не представляю, что же теперь делать. Получается, по внешнему виду жилища судить нельзя — насколько мрачен тот дом снаружи, а внутри — очень даже весел! Вывесок на домах никаких нет, да и вряд ли настоящая ведьма повесила бы вывеску «Ведьма. Навожу и снимаю порчу. Срочная доставка писем и товаров по воздуху».
И тут глаза мои уперлись в надпись «Ведьма!». Конечно, это была не вывеска, просто кто-то нацарапал это слово углем на двери. Я с сомнением посмотрел на выкрашенный веселой желтой краской дом с геранью на окнах, но решил все-таки не игнорировать знак судьбы. Набравшись смелости, поскребся в дверь, потом сам же одернул себя, взобрался на перила и воспользовался дверным молотком.
— Иду! — донеслось из глубины дома. — Иду, иду!
Дверь открылась, и я увидел довольно симпатичную, но совершенно обыкновенную женщину средних лет в традиционной одежде зажиточной горожанки. Она оглядела улицу и нахмурилась.
— Чертовы мальчишки!
— Доброго вам дня, госпожа. — Я решил все-таки рискнуть. Ну да, она не обладает ни демонической красотой, ни уродством — никаких бородавок, крючковатого носа или длинного подбородка. Но если подумать — это ведь все глупые обывательские суеверия.
— Кто это сказал? — вздрогнула хозяйка дома.
— Это я. Посмотрите, пожалуйста, вниз. — В конце концов, если вышла ошибка и она упадет в обморок или завизжит, я всегда успею убежать…
— Дьявол!
— Уверяю вас, я не дьявол!
— Сама вижу. Это я просто от неожиданности.
— Вы не удивлены? Похоже, я пришел по адресу.
— Что значит — «по адресу»?
— Ну… Вы же ведьма?
— А ну-ка, заходи! Не хватало еще, чтобы кто из соседей тебя услышал… А это что?
— Это для вас — задаток…
— Жалкий какой-то задаток, — усмехнулась ведьма, заглянув в торбу с мелочью. — На паперти стоял? Я всегда думала, что волшебные существа расплачиваются вечной молодостью, ну или хотя бы золотом. Всю жизнь ждала, что ко мне в дверь постучится одно из таких существ, и чего дождалась? Горсти медных монет?
— Я не волшебное существо, — вздохнул я. — Я обычный кот… тьфу ты! Я обычный человек. Меня зовут Густав Конрад Генрих Мария фон Котт. И, как можете видеть, — я заколдован. Эти деньги, как я уже сказал, — задаток. Остальное — три довольно крупных сапфира, один рубин и десяток мелких аметистов. И это будет ваше, если расколдуете меня.
— Ну надо же — сапфиры, рубины, — ехидно усмехнулась ведьма. — А в задатке одни медные монеты. Хоть один из «мелких аметистов» принес бы. Придумай что-нибудь, во что я поверю.
— Это правда. — Я сел на пол и устало опустил голову. — Я не знаю, как вас убедить. Можете мне не верить. Тогда, прошу, дайте мне за эту мелочь немного еды, и я пойду.
— Хм… Ну ладно, пошли на кухню, — неожиданно смилостивилась ведьма. — Накормить я тебя накормлю, заодно и твой рассказ послушаю. А там решу, что с тобой делать.
На кухне ведьма достала из буфета блюдце, посмотрела на меня и заменила блюдце изрядной миской — можно даже сказать, небольшим тазиком — и скрылась с ним в подвале. Я без сил рухнул в углу и принялся зализывать подушечки на лапах, вновь начавшие кровоточить от всей этой беготни. Нет, надо все-таки привыкать ходить в сапогах. Пусть потом мышцы ноют, но хоть лапы целы… Иезус Мария! Какой запах! Какой волшебный запах источал тазик в руках вернувшейся хозяйки! Запах капусты, тушенной с картошкой и мясом! И по запаху я понял, что мяса там много! Боюсь, мои манеры в этот день оставляли желать лучшего. Я урчал, рычал, чавкал, разбрызгивал подливку и куски капустных листьев, вымазался до ушей и, лишь доев все, отвалился от миски с блаженным стоном.
— Спасибо, добрая госпожа! — Я честно попытался открыть слипающиеся глаза пошире, но от внезапной сытости меня одолела дремота. — Воистину вы только что спасли мне жизнь!
— Да, похоже, ты и впрямь здорово проголодался. — Добрая женщина смотрела на учиненное мною безобразие со смесью насмешки и жалости. — Когда ты ел в последний раз?
— Трудно сказать… Два или три дня назад. А так, чтобы досыта, неделя уж, наверное, как прошла… Неделя! Иезус Мария! — Дремота тут же слетела с меня. — Какой сегодня день?
— Десятое сентября…
— Проклятье! — застонал я, обхватив голову лапами. — У меня осталось чуть больше месяца!
— До чего?
— До Хеллоуина! Добрая госпожа, умоляю вас — спасите меня! Поверьте, эти камни, про которые я говорил, — они существуют. Просто они украшают ножны моего меча, не мог же я его таскать с собой по городу. У меня есть чем вам заплатить. Я отдам все, только верните мне человеческий облик! Это невыносимо!
— Тихо, тихо! Мы же договорились — ты расскажешь мне, что с тобою произошло, а я решу — помогать тебе или нет.
— Хорошо. Только особо и рассказывать-то нечего…
Тем не менее рассказ о моих злоключениях неожиданно затянулся почти до вечера. Ведьма слушала с интересом, часто перебивала, уточняя детали, так что к финалу я зевал и терял нить повествования чуть ли не через слово. Наконец мне удалось кое-как добраться до конца истории и даже сформулировать его более-менее изящно.
— Ладно, — поднялась с кресла ведьма. — Можешь переночевать у меня, так и быть. Не зверь же я, выгонять живую тварь на ночь глядя. А утром — уходи.
— Что?! — Мне показалось, я ослышался. — Вы не можете мне помочь? Даже не попытаетесь?
— Не стану и пробовать. Поделом тебя эта девчонка заколдовала! Ишь выискался правдоискатель, поборник истины! А каково несчастным бродягам, зарабатывающим жалкие гроши, лишиться дневной выручки из-за напыщенного петуха-дворянчика, решившего покрасоваться перед толпой? Не по карманам же они шарили, не кошельки срезали! Вот теперь хлебни их жизни полной чашей!
— Эй, госпожа ведьма! Вам не кажется, что я нахлебался этой жизни по самое горло? Да, готов признать — зря я тогда все это затеял. Но сейчас мне не до уроков морали и христианской этики, тем более — от ведьмы. У меня месяц остался, чтобы человеческую шкуру вернуть!
— Пока я не вижу, чтобы ты хоть что-то осознал.
— Хорошо. Тогда я ухожу. — Я с трудом встал, шагнул к двери. — Правильно Фредерик к тебе на поклон не идет…
— Фредерик?! — Ведьма вздрогнула. — Какой… Фредерик?
— Тот самый, — мстительно ответил я. — Которого ты обрекла на жизнь вечного бродяги, у которого отняла даже малую отдушину — посмеяться хорошей шутке. Да, замечательная у тебя получилась месть. Сколько он уже мучается из-за твоей тупой ревности? Лет тридцать?
