Николай Воронков - Непослушная игрушка
Отложив меч в сторонку, оглядел оставшийся арсенал. Чего бы еще прихватить? Наверное, пригодятся метательные ножи. Тут я определился быстро, выбрав самые маленькие, сантиметров пятнадцать длиной. Воевать я не собирался, а при попадании в глаз или горло и их будет достаточно. Тем более что и металл, и заточка были великолепные. На всякий случай я покидал их в деревянную панель, и они встали ровненьким рядком, как зубчики у расчески. Убрав их в наплечное крепление, встряхнулся, прислушиваясь к себе. Вроде больше мне ничего не надо. Ах да, чуть меч не забыл… Нацепив его на пояс, коротко кивнул Вероне:
– Я готов.
Та почему-то стала ходить вокруг меня кругами, разглядывая, как на базаре.
– Не совсем, но это мы сейчас исправим, – заявила она.
В одной маленькой комнате, больше напоминающей хранилище банка (мощная дверь, куча всяческих ящичков у стен), Верона покопалась в своих запасах и выложила на стол массивную цепь с каким-то значком, с десяток колец и перстней, несколько браслетов.
– Надевай.
– Что? – не понял я.
– Все это.
– Зачем? – снова не понял я.
Верона чуть вздохнула:
– У тебя сейчас вид бандита с большой дороги после удачного ограбления.
– А станет как у бандита, совершившего два ограбления, – хмыкнул я. – Да и не люблю я все эти побрякушки.
– Чем богаче ты будешь выглядеть, тем меньше вызовешь подозрений. А прическу мы тебе изменим.
– А с ней что не так?
– Обычно такую, как у тебя, носят люди, ни капельки не ценящие чужую жизнь и готовые убить за малейшее возражение.
– Примерно так я себя и чувствую, – снова хмыкнул я. – Пусть другие боятся.
– Боятся – это хорошо, – согласилась Верона, – но такие люди обычно не признают ничьей власти, и твое присутствие рядом со мной будет выглядеть странно и может вызвать ненужные вопросы.
Пришлось согласиться и, вернувшись в комнату Вероны, молча терпеть ее издевательства. Для начала она усадила меня на пуфик рядом с зеркалом и стала колдовать с прической. Я всегда любил, когда меня гладят по головке, а тут еще и Верона словно специально старалась касаться меня почаще. На всякий случай я закрыл глаза, но лучше не стало. Теперь я слышал каждый шорох платья и чуть ли не всем телом ощущал тепло, идущее от Вероны. Вроде и я не замерз, и она непохожа на печку, но ощущения были очень необычные.
Когда через полчаса Верона сочла результат приемлемым и подвела меня к ростовому зеркалу, я себя не узнал. Волосы с крупными локонами волнами легли на плечи. На левом плече прилепился крупный бант отвратительного лилового цвета, добавилась заколка на рубашке, две в волосах. На рукавах – по три красных ленточки разной длины. На правой щеке появилось нечто, напоминающее зеленый листочек. Вкупе с цепью на шее, руками в перстнях и мечом, усыпанным драгоценными камнями, в моем понимании я выглядел очень даже странно. Верона надела мне на голову черный бархатный берет, как-то по особому примяв его, и оглядела меня с видимым удовольствием.
– И на кого я теперь похож? – с подозрением спросил я.
– На мужчину, сгорающего от страсти и готового биться с любым, кто посмеет обидеть его даму сердца, – улыбнулась Верона. – Теперь, что бы ты ни сделал, это спишут на любовную горячку.
– Так просто? Несколько бантиков, ленточек – и твори, что хочешь, безнаказанно?
– Ну почему безнаказанно? Тебя не посмеют обвинить в корысти, подлости, да и то только в том случае, если ты будешь рядом со мной. В противном случае никакого снисхождения не будет.
Я снова оглядел себя. А что, может, и ничего…
– Но тогда и тебе, наверное, нужны какие-то знаки?
– А я еще пока ничего не решила, – засмеялась Верона. – Ведь ты только начал свое ухаживание, а я женщина очень скромная.
Верона ушла переодеваться, а я позволил себе усмехнуться ей вслед. Смейся, смейся, дурочка. Я подожду подходящего момента, а потом ударю в самое больное место. Посмотрим, кто будет смеяться последним!
Следователь выглядел очень прилично. И одежда, и манеры говорили о высоком положении. Да и с Вероной разговаривал почти как с равной. Может, он и правда был из благородных, а может, должность давала ему такую уверенность в себе. Но взгляд был умным, и я почти успокоился. Такой не будет запугивать, выбивая признания. Такой и сам сможет докопаться до правды, не калеча тела. Ну а души… Во всяком случае, явной вины я за собой не чувствовал, так что спокойно уселся на указанный стул, а Верона устроилась у стеночки.
– Как так получилось, что человек, которого разыскивают по всей столице, неожиданно снова связался с вами, леди Верона?
– Он мой телохранитель. После возвращения из поездки я предоставила ему время для отдыха.
– Когда вы договорились о его встрече с герцогом?
– Все было совершенно случайно, насколько я знаю.
– Вам не кажется странной такая невероятная цепочка случайностей?
– Последнее время мне очень многое кажется странным. Вы вправе ставить под сомнение любые слова, но Гордану я доверяю полностью. Если он сказал, что все было случайно, значит, так и есть. Он мой телохранитель.
Ох, зря она это сказала, ох зря. Сразу напрашивается вопрос: а не по ее ли приказу я действовал? А если еще и дознаются, что я за время «отпуска» успел познакомиться с лордом Киксо, то любой мало-мальски амбициозный следователь враз сделает себе карьеру, раскрыв заговор против короля. Киксо во главе, Верона у него на побегушках, а я – для черновой работы.
Но следователь почему-то не стал развивать эту тему. Помрачнев, он принялся перекладывать бумажки, не глядя на нас.
– Давайте поговорим о более близких и конкретных вещах.
Сначала, как обычно, спросил «паспортные» данные, но я прикинулся шлангом. Имя помню, род занятий – наемник, а вот все остальное после удара по голове забыл.
Потом началась тягомотина с выпытыванием подробностей нападения на барона. И сразу же вопрос с подковыркой:
– Почему вы не помогли герцогу при нападении бандитов?
– С какой стати? Я никого из них не знал, так же как и причин ссоры.
– Но неужели вы не видели, что трое бандитов напали на благородного?
– И что?
– Как что?! Вы же сами…
– Я наемник. Происхождение человека и его положение в обществе для меня не играют роли, пока не трогают меня. Да и герцог прекрасно справился сам. Возможно, его могла бы даже оскорбить моя помощь, вмешайся я не вовремя.
– Этого мы уже никогда не узнаем. – Следователь мрачно смотрел на меня. – Если бы герцог погиб от ран, вам бы без всяких оговорок предъявили обвинение в соучастии и сразу казнили.
Ага. Если бы меня кто-нибудь смог найти. Уж с повинной я бы точно в местную полицию не пошел.
– Но герцог умер от яда, попавшего в рану. Как он туда попал, установить пока не удалось. Трупы бандитов и их оружие исчезли, что говорит о преднамеренном характере нападения. Возможно, это сообщники замели следы. Мы уже проверили всех, с кем барон общался после нападения. Готовы ли вы пройти проверку на признаки яда?
– Разумеется. Единственное, – на всякий случай решил уточнить я, – что, пока я помогал герцогу перевязывать раны, руки у меня тоже были испачканы в его крови. Имейте это в виду.
– Конечно. Одежда на вас та же самая?
– Я не настолько богат, чтобы менять ее каждый день.
Ляпнул – и тут же пожалел. Сказать такое, когда я весь сверкаю от драгоценностей? Достаточно вывернуть мои карманы, и я потеряю всякое доверие (я ведь так и хожу с золотом). А если найдут еще и векселя на четыре сотни, что остались в гостинице, то и совсем хана. Сразу начнутся вопросы, почему я вру, за что мне так хорошо заплатили, почему я пришел в той же одежде, а не специально ли я это сделал и т. д. Надо уши держать на макушке и думать над каждым словом. Опять же резкое изменение поведения может насторожить следователя: а что я скрываю, почему я стал таким осторожным и прочее и прочее.
Следователь сделал вид, что не заметил мой откровенный ляп. Позвонил в колокольчик, шепнул что-то дежурному, и через пару минут явился мужчина с очень пристальным взглядом. Он достал короткую палочку и принялся водить ею вокруг моего тела наподобие металлоискателя. Насколько я смог рассмотреть, палочка только рядом с моими руками изменила цвет, да и то чуть-чуть.
– Можно ваше оружие?
Я немного напрягся, но молча выложил на стол все, что у меня было. Метательные ножи и меч прошли проверку без проблем, а вот мой собственный нож чем-то заинтересовал местного криминалиста. Тестовая палочка не среагировала, но спец начал вертеть нож, словно пытался разглядеть там нечто особое. Несколько раз косился на меня, будто хотел спросить что-то, но сдержался. Потом пошептался со следователем и ушел. Тот тоже как-то враз потерял интерес к разговору. Отложил бумаги в сторону, оглядел нас с Вероной уже без прежней подозрительности:
