Игорь Чубаха - За пригоршню астрала
– Таро... что? – не понял Толик и растерянно закрутил на пальце медную прядь.
– Гадал, – быстро поправился опер, побледневший как очищенный картофель. Его бесцветные глаза запрыгали от вороны за окном к ковыряющей сдачу в тарелке с мелочью буфетчице; от буфетчицы к испачканным чернилами Диминым рукам.
– А ты сечешь в этом? – рассеяно промямлил Дима, прикидывающий, попадет ли в десятку, если поведает, что в прошлом номере его коллега превратил заголовок «Салон белой магии» в «Слон...», – Не в картах, в недвижимости?
– Да, я – офис-директор фирмы по недвижимости, – бесцветно соврал Илья и кокетливо тряхнул длинной челкой. То, что в последнее время он мало практиковал, а больше сидел в кабинете, служило слабым оправданием проколу.
– Это круче, чем дух Шаляпина для ангажемента вызывать! – загорелся Дима. – Такую статейку можно забацать, пальчики оближешь! Будто ты изгоняешь барабашек. Будто по фотографии покупателя отговорил одинокую старушку продавать квартиру, а старуху на самом деле собирались грохнуть. Будто ты убедил бедную женщину отказаться от обмена, а потом выяснилось, что там прописан тесть, который через три месяца выходит из тюрьмы.
– Это все, конечно, хорошо, – осторожно согласился Илья. За то, что чуть не спалился, он запрезирал слушателей еще пуще. – И все это в статье должно быть. Но еще бы я хотел, чтобы... Ну, скажем, будто есть в городе несколько контор по недвижимости, в которых директорами бывшие гебисты. И вот они наняли такого Черного Колдуна – Передерия... – в физиономиях собеседников произнесенное страшное аукало не вызвало никакой реакции. А Илья-то переживал, опасался, а вдруг работники прессы хоть что-нибудь, да о Герасиме Варламовиче слыхали? Ну и прекрасно. – И когда в подобное недвижимское агентство поступает заказ на конкретную квартиру, эксгебешники с помощью Черного Колдуна начинают выживать прежних жильцов, или сбивать заговорами цену. – И опять мессага была нацелена в середину пространства меж слушателями. С точностью до градуса, до секунды. Уже не в прицеле на дальние уши – просто Илья хамски дразнил стяжательно-конкурентные настроения сотрудников «Третьего глаза».
Дима посмотрел на Илью с бо-о-ольшим уважением и даже где-то с завистью:
– Это бомба! Это музыка бесконечных сфер! Это не статья, это цикл статей по результатам журналистского расследования! Да за такой рассказ не ты нам, брат логической любви, а мы тебе платить должны! – признание бабахнуло, как китайская петарда, и за соседним столиком напряглись наконец коллеги из другого издания. И в погоне за чужой сенсацией навострили ушки. А шумный журналист получил беззвучные аплодисменты ресницами от офис-лжедиректора. Типа того, что менеджер при новоиспеченном колдуне пока не прошел испытательный срок, и на выборах победит достойнейший.
Тем временем в буфете стало тихо, словно только что подавилась микрофоном поп-звезда.
– Дима, конечно, преувеличивает, – прошипел сквозь сиреневые губы Толик. Четыре волосины на обнаженном треугольнике груди ревниво затрепетали. Очень ему не хотелось оказаться в наклевывающейся истории по ту сторону черты бедности.
– Первое задание: статья за полцены, – вполголоса напомнил Илья, успокаивая и намекая, что его слово – золото, и что менеджером продолжает считать не журналиста, а верстальщика.
– А что? Здорово! – ожил ободренный Толик. – Таким образом ты классно расширяешь круг потенциальных клиентов. Будешь бабки грести не только с тех, кто в данный момент решает квартирный вопрос, а и со всех других жильцов. – Толик наморщил лоб, ему пришла в голову идея. – А я мог бы порыться в почте. Нам многие идиоты пишут, будто у них то стук в стенах, то грыжа, плавно переходящая в геморрой, то уолтергейст в холодильнике.
– Полтергейст, – надменно поправил, подозрительно озираясь, Дима и с усердием набросился на сосиски, будто ничем серьезным за этим столом не занимаются. Все посторонние журналисты, с кем зло жующий Дима встречался глазами, глаза отводили. Но двое из не выдержавших Диминого взгляда как бы между прочим пересели за ближайший к сообщникам столик.
– Я бы мог им позвонить от имени редакции, – приглушив звук голоса, размышлял не заметивший подсказку Толик. – И предложить услуги нашего специалиста. То есть тебя, – вежливо поклонился Толик. – Вот уже и первые клиенты.
– А я накидаю статью. Завтра будет готова. Как то бишь фамилия этого гебешного колдуна?
– Черный Колдун Передерий, – прикрыв рот ладонью, будто чтоб не прочитали по губам, четко выговорил Илья и добавил уже эксклюзивно для ближайших слушателей. – Не перепутайте. Это важно. На самом деле это фамилия директора школы, где я когда-то учился.
– Будь спок, – Дима для надежности записал фамилию на салфетке, тоже прикрывая ладошкой, поскольку коллега из-за соседнего столика чуть не свернул шею, тщась подсмотреть. – Ну что, завтра в это же самое время на этом же самом месте? – и заколол вилкой последний обрубок сосиски.
– Договорились, – Илья поднялся, привычно отбросил назад длинные пепельные патлы и извинился перед оставшимся сидеть Толиком. – Мне уже пора бежать. Велика Россия, а выступать некогда. Давай все подробно завтра обсудим, – следом за Ильей поднялись и соседи, словно недовольные качеством обслуживания. Один из них выключил в кармане диктофон.
– Давай, – неохотно промямлил Толик, уже придумавший, на что потратит задаток.
– Ты нюни не распускай, – ободрил Илья, выжимая из себя обнадеживающую улыбку шлюхи. – В общем и целом мы, считай, договорились. А сейчас мне уже мчаться надо. Неотложные дела, – и только когда вышел из буфета, с чувством собрал скопившуюся во рту слюну и смачно чвыркнул на заворачивающие вниз ступеньки. Однако менее мерзко на душе не стало.
Под понятием «неотложные дела» Илья маскировал назначенное на через час ритуальное распитие в офисе ИСАЯ бутылки водки. Каковую по неписаной традиции должен был проставить Петя, наконец таки где-то завербовавший своего первого стукача. Естественно, мероприятие предполагалось без участия Максимыча, умотавшего на важные рекрутерские переговоры. И естественно, без ведома Максимыча, который обычно с важных рекрутерских переговоров в офис не возвращается.
Пока же в ожидании приглашенных Ильи и Паши Петя сидел один в соседней с «прозекторской» секретной комнате. Слабая лампочка, последняя не перегоревшая, освещала площадь по-государственному скупо. Дисплей на столе Пети светился бирюзовым. Программа «Вальпургия» монотонно обыгрывала несколько имен, то заменяя в них русские буквы на рунические символы, то возвращаясь к первоначальному варианту.[9]
Среди истязаемых был и загадочный Андрей Юрьевич Подоляк, и известный Перебродьков, и какой-то Серик Бахтиярович Амантеев. И Лазарев Анатолий Иванович – которого вчера внес стажер лично за повешенный в Интернет текст, будто имя крепко влияет на судьбу человека. Будто если гражданин, нареченный Александром, обречен на славу, то из пипла, обозванного при рождении Петром, ничего путного не выйдет. Был естественно включен в базу и Герасим Варламович Передерий. Только вот уж кто действительно приходился «Вальпургии» не по зубам. Программу компьютерного проклятия, работающую через «паутину», как биолокационная рамка, не реже пары раз в день глючило. И из-за астральной мощи Черного Колдуна остальные пациенты на десять-пятнадцать минут оставались без сакрального прессинга.
Петя только что закончил вычерчивание гороскопа. Смял использованную бумагу и спрятал в мусорное ведро, поскольку нагадался у него, ни много – ни мало, Конец Света на ближайшую среду. Что ж, пока искусство гороскописта стажеру не давалось.
Стену справа до потолка занимали стеллажи с книгами. Вдоль книжных рядов стоял дюралевый лабораторный стол весь в ожогах, в пузатой реторе на медленном огне кипятилось и плотоядно булькало что-то купоросно-синее. Так что к книгам было не подобраться, и с расстояния с трудом угадывались зашмыганные названия. «Дух как противник души» Клагеса Людвига, «Книга девяти утесов» Дмитрия Коновалова, «Воззвание к человекам о проследовании внутреннему влечению Духа Христова» Евлампия Котельникова... От книг исходил неприятный аромат плесени. И тем более книги сегодня были недоступны, поскольку у реторы уголком в пламени лежал и не загорался обыкновенный бумажный лоскут с Пашиным факсимиле: «Спокондрэ, идет эксперимент». От проводимого эксперимента в помещении было довольно душно, но неуютно.
А впрочем, действительно ли собирался стажер сегодня рыться в книгах? Скорее всего, вытащил бы какой-нибудь том, перелистнул бы пяток страниц и задвинул назад. И стал бы другое занятие себе искать, потому что спокойно не сиделось.
Стену слева украшали стеллажи с видеокассетами. Сзади до потолка теснились папки личных дел. Сначала Юрий Горный, Джуна Давиташвили, Анатолий Кашпировский, Юрий Лонго, Алан Чумак, потом – местные... Полки тянулись к потолку, и кажется, несколько отклонялись от стены, того и гляди, знания посыпятся на голову.
