Андрей Белянин - Ангел быстрого реагирования
— Вот это моя Истома.— Дарирада подошла к белой.— Соскучилась, ласточка моя? Прими гостинец!
Княжна протянула на ладони кусок хлеба, щедро посыпанный солью. Истома осторожно взяла гостинец губами и благодарно замотала большой головой. Ветрознай раздал мальчишкам по такому же куску и, кивнув на оставшихся лошадей, сказал:
— Выбирайте, кому какая по сердцу: то Зазноба, то Заряница, а то Прелестница. Угостите да поговорите поласковее — они и будут вас слушать.
Пашке приглянулась Прелестница. Подойдя к ней, он протянул угощение.
— Привет! — шепнул он ей на ухо.— Давай с тобой дружить. Хорошо? Ты знаешь, я ни разу не ездил верхом. Но ты ведь мне поможешь, правда?
Прелестница скосила на него большой тёмный глаз и тихонько всхрапнула.
В седло Пашка вскарабкался, мягко говоря, не слишком грациозно и сидел там в растерянности, не зная, что же делать дальше.
— Тронь её легонько пятками,— подсказал Ветрознай, приметивший его замешательство.
— Кто ж так ездит! — раздался возмущённый голос Дарирады.— Не сиди, как увалень на печке, ты же ей всю холку сотрешь! Ты что, вперворядь на лошадь сел?
— Ну и первый! Ну и что! — ответил Юрка, к которому и обращалась княжна.
— Ой, стыдобушка для отрока! Поди, воином ещё стать мечтаешь?
— А хоть бы и воином! В нашей армии, между прочим, на лошадях не ездят. И вообще, посмотрел бы я, с какой стороны ты бы к автомобилю подошла! Чем стыдить, показала б лучше, как правильно ездить.
— Может, и неправа я,— чуть призадумалась княжна.— Ладно, смотрите, как это делается. Главное — приподниматься на стременах, приноравливаясь под лошадиный ход. Смотрите.
Дарирада пустила Истому лёгким галопом и проскакала несколько кругов.
— Уразумели?
Мальчишки почти синхронно кивнули.
— Тогда — вперёд! — И Дарирада направила Истому к городским воротам.
— А вперёд — это куда? — спросил Пашка.
— Увидите.
Ребята направили своих лошадей вслед за княжной. Вскочив на козлы кареты, за ними последовал и Ветрознай.
* * *Фрейлейн Гугу снились кошмары. Виной тому было то ли не слишком удобное деревянное кресло, в котором она вздремнула, то ли чрезмерное количество выпитого княжеского крюшона. Она сначала не поняла, что потревожило её сон, но пробуждение тоже не оказалось радостным. Открыв глаза, она увидела стоящего напротив Чёрного Рыцаря. Чёрным он был с головы до ног: и воронёные доспехи, и шлем с забралом, полностью скрывающим лицо, и длинный, до самого пола, плащ, и кожаный пояс с висящими на нём мечом и кинжалом.
— Ик! — только и смогла произнести фрейлейн.— Ик!
— Где есть принцесс? — раздался из-за забрала хриплый голос.
— Ик! — Фрейлейн Гугу дрожащей рукой показала в неопределённом направлении.
— Где есть принцесс? — грозно повторил Рыцарь.
— Ик! Ик Фысотшестфо исфолят потшифать ф сфой покои. Это насыфаться решим дня, так полошено для...
— Профоди меня! — перебив ее, приказал Рыцарь. Фрейлейн мелко-мелко закивала, с трудом оторвала
свое массивное тело от кресла и на подгибающихся от страха ногах потрусила в направлении покоев княжны, не смея оглянуться, но слыша за спиной тяжёлые шаги Рыцаря.
— О, mein Got! — внезапно воскликнула она.— Это не есть корошо — шшипать меня за низ спина!
— Was sagen Sie? "Mein Got"?! Ви есть дойч? — несказанно удивился Рыцарь, и дальнейший разговор этой парочки происходил уже исключительно на одном из германских наречий.
— Я и не мог представить, что в таком захолустье встречу свою землячку, да ещё такую очаровательную фрау! — восторженно сказал Чёрный Рыцарь.
— Фрейлейн,— скромно потупила глазки дама.
— Это ещё более романтично! После ста двадцати восьми лет заточения...
— А вы шутник!
— Позвольте представиться: маркграф Дункельриттер.
— Баронесса Шарлотта фон Гугель. Позвольте полюбопытствовать, маркграф: что привело вас в эти места, столь далёкие от нашего милого сердцу фатерланда?
— Миссия, моя госпожа. Долг и миссия. Как я уже сказал, долгие годы я провёл в ужаснейшем заточении. И только благодаря этой миссии я вновь смогу обрести свободу и вернуться в свой родной Мордерхалле! О, Мордерхалле, Мордерхалле! Стоит прикрыть глаза — и я вижу его мощёные улочки и аккуратные домики на них, пивную «У старого Густава»... А маленькая внучка Густава тихонько напевает «Августина»...
— «Ах, майн либер Августин, Августин, Августин,— с блаженной улыбкой тут же тихонечко запела фрейлейн.— Ах, майн ли...»
— Именно оттуда, из Мордерхалле,— вновь прервал её Рыцарь,— я и начну Великий Поход за объединение арийских народов. Я стану Великим Кайзером новой, небывало могущественной страны!
— Такой великий герой, как вы, маркграф, способен завоевать и весь мир! — льстиво сказала Шарлотта.
— Весь мир? О нет! Управлять всем миром — хлопотное занятие! К тому же в этом случае у меня не будет достойных противников. С кем же тогда воевать? Упоение битвой — вот смысл бытия, вот то, ради чего стоит жить! А крушить орды восставших рабов — такая рутина... Я возьму вас с собой, Шарлотта фон Гугель, и вы увидите, как грозная тень нашего фатерланда затмит Европу!
— Увы, маркграф! Увы! Я не смогу последовать за вами!
— Кто посмеет помешать вам в этом? — прогремел Чёрный Рыцарь.
— Не кто, а что. Я, как и вы, имею свой долг и свою миссию. Мною заключён контракт. Мы — люди чести, и выполнение взятых обязательств для нас превыше всего!
— Что за контракт?
— Я должна воспитывать местную принцессу до её совершеннолетия.
— Ха-ха-ха! — громко рассмеялся маркграф.— Вот об этом не извольте беспокоиться! После того как я выполню свою миссию, вам некого будет воспитывать!
— О... вас наняли... как бы это сказать?., сделать так, чтобы принцессы не было?
— Всё совсем наоборот: принцесса наняла меня. Именно она должна дать мне миссию. Однако её жизнь — в том числе — входит в плату за мои услуги.
— Вот мы и пришли, герр Дункельриттер. Апартаменты принцессы.— Баронесса распахнула дверь и, пропустив вперёд Чёрного Рыцаря, вошла следом.
— Где же она? — спросил маркграф, оглядываясь.
— О, видимо, опять куда-то убежала! Очень большая непоседа. Весьма трудно вбить ей в голову Кодекс Чести Августейших Особ!
— Сплошная морока с этими недоучками! Ни время, ни место встречи не оговорено! Придётся её искать! — Чёрный Рыцарь досадливо взмахнул рукой и с шумом развернулся к выходу.
— Погодите немного, маркграф,— заливаясь свекольным румянцем, произнесла фрейлейн Гуту.— Я бы хотела... если вас не затруднит... увидеть лицо моего господина.
— Увы, милая баронесса, это решительно невозможно! Я дал обет не снимать доспехи до тех пор, пока не выполню миссию и не обрету свободу!
— Но, я очень надеюсь, в вашем обете не было ни слова о том, что это не может сделать кто-то другой? — спросила фрейлейн, ещё больше пунцовея и отводя глаза.
* * *До места ехали около часа. Хотя лошади бежали не очень быстро, Пашке было страшновато. Верхом — это тебе не в удобном кресле автомобиля, где и сто километров в час большой скоростью не кажутся.
Ребята, непривычные к верховой езде, уже изрядно подустали, когда княжна наконец свернула на лесную дорожку и, проехав ещё немного, остановила свою лошадь на большой поляне возле одиноко стоящего дерева. Привстав на стременах, она запустила руку в густое переплетение веток и за что-то дернула. Над лесом пронёсся звон колокола. А спустя несколько минут среди стволов деревьев показались люди.
— Кто это, Дарирада? — спросил Юрка.
— То незаки, братство лесное,— ответила она.
— Незаки? Незаконные, что ли? Они не опасны?
— Не более тебя. Чтобы незаком стать, достаточно малой провинности: всего-то навсего оберег свой потерять. А кто чаще всех всё теряет? Да вот они!
На полянку вывалила пёстрая, весело гомонящая толпа мальчишек разного возраста, во главе которой вышагивал статный парень лет двадцати, на груди которого на зелёной охотничьей курточке вместо оберега ярко сверкал... Орден Высочайшего Благорасположения владетельной княжны Дарирады!
— А куда себя деть отроку, коли государство его вне законов поставило? Когда тятька с мамкой ему не защита? — продолжила княжна.— Когда одна ему дороженька — в острог да на поселение, где заместо оберега лоб калёным железом прижигают. Вот мы с Неклюдом и построили лесное убежище, в коем таковых сберегаем. Да не одни мы: есть ещё в княжестве добрые люди, и числом немалым.
— Здраве буде, княжна! — приблизившись, произнёс юноша и, прижав ладонь к сердцу, поклонился, а затем дал знак, по которому те же слова разнеслись по лесу, подхваченные дружным хором.
— Здраве буде и вы, воинство лесное, и тебе, Неклюд, не хворать!
