Андрей Чернецов - Чародей фараона
— Ты чего, дурик, людей зря пугаешь? — окрысился студент. — И вообще, кто ты такой, и куда это меня занесло? А, наверное, это будка спасателей или медпункт? Ты из пляжной обслуги?
Смуглый толстяк с жалобным видом потирал наливающийся под глазом синяк.
«Вот беда, еще штраф платить придется, — подумал Даниил. — И, как назло, при себе бумажника нет».
Он по-прежнему был в одних плавках. А какой другой прикид подходит для пляжа? Не в джинсах же загорать и купаться.
«И куда это Нюшка запропастилась?» — забеспокоился вдруг.
— Сам ты обслуга! — разобиделся парень. — Надо меньше пить!
— Это точно, — виновато согласился с мудрой сентенцией Данька. — Кстати, откуда взял прикид? Клевая масочка. Копия ритуальной личины, которую надевали древнеегипетские жрецы Анубиса во время обряда мумификации. Что, отдыхал в Египте? В Хургаде или Шарм-эль Шейхе?
— Где-где? — удивился толстяк.
— Не прикалывайся! — разозлился Горовой. — Так где маску раздобыл? Продать не хочешь?
Парень как-то странно посмотрел на Даньку и начертал в воздухе непонятный знак.
— Я, конечно, могу. Но с чего бы это тебе покупать у меня свои собственные вещи?
Теперь уже изумился будущий историк.
— Хочешь сказать, что это моё !
— Ну да! Это же твой дом, Джеди!
Прошло минут пять или даже больше, пока Данька наконец вышел из ступора. Все это время толстяк с видимым сочувствием рассматривал его и тихонько вздыхал.
— Так, начнем с самого начала! — решительно рассек рукой воздух студент. — Ты кто?
Смуглячок скуксился, но терпеливо сказал:
— Я Каи, твой друг. Младший помощник писца при канцелярии Принца.
«Вот хрень-то!»
— А я тогда кто, по-твоему?
— Ты — Джеди. Тоже младший помощник писца его высочества. Мы вместе учимся у достойного Чипсески искусству начертания священных иероглифов. А это твой дом.
«Угу. Дело ясное, что дело темное».
— Тогда еще одно: мы где?
— У кого брал пиво-то? У Сетисенеба, наверное? Я ведь тебе не раз говорил, что этот гад в свое пойло подмешивает дурман-травы для крепости. А потом обирает посетителей…
— Ты не ответил, — нетерпеливо напомнил Данька. — Где мы сейчас находимся?
— Да в славном городе Меннефер, дружочек, лучшем из городов Земли Возлюбленной!
На этот раз Данькин ступор продолжался с добрый час.
Он не ослышался? Толстяк сказал «Меннефер» и «Та-Мери — Земля Возлюбленная»? И это значит…
Это могло значить одно из двух. Либо он, Даниил Сергеевич Горовой таки свихнулся по причине перегрева на солнышке, усугубленного беспорядочным и неумеренным распитием алкогольных напитков. Либо…
Нет, бред собачий!
Не может быть, чтобы он каким-то неведомым чудом очутился в… Древнем Египте. Именно так, Та-Мери, а еще Та-Кемет — Черной Землей называли свою страну египтяне во времена фараонов.
Нонсенс! Фантастика!
Ну-ка, попробуем еще.
— А что за принц ходит в наших начальниках?
— Ну, брат, клянусь Золотым Гором, ты таки точно захворал! Вот скажу его высочеству, прикажет с тебя шкуру спустить! Вырядился по-дурацки! Что это у тебя на чреслах за срам?
Данька опустил глаза. В чем дело? Нормальные стринги. Нюшкин подарок на День защитника Отечества. Проговорилась, что сто монет выложила: «У Тебя в них такой сексуальный ви-ид! Обалдеть!»
Он перевел взгляд на собеседника. Тот был точно так же, как и Даниил, практически обнаженным. Только вместо плавок носил белый гофрированный передник, похожий на юбочку. На вкус Горового, так лучше бы вовсе телешом ходить, чем надеть на себя такое. Но с модой не поспоришь.
— Каи, дружище, не кипятись. Мне и правда нехорошо.
Толстяк угомонился и подобрел.
— Ладно, доложу начальству, что у тебя лихорадка. Хвала богам, что наш Джедефхор не чета прочим принцам. Хафра точно бы тебя крокодилам скормил — за этакое непослушание. Отлежись тут до завтра. Но чтоб с утра явился к раздаче заданий. У нас запарка. Джедефхор второй день туча тучей ходит.
— Что так? — вяло поинтересовался Данька, никак не могущий переварить полученную информацию.
— А Тот его знает! — огрызнулся Каи. — Ну, я побежал. Се не б!
— И тебе здоровья, — в свою очередь пожелал ему Горовой.
Факультет, или, как его предпочитали гордо именовать преподаватели, Институт космической археологии (ИНКА), образовался при Московском университете в середине XXІ века на волне бурного подъема отечественной космонавтики и расширения программы космических исследований. Тогда, после успешных полетов россиян на Марс, Венеру и в район колец Сатурна, казалось, что не за горами прорыв в Большой Космос. К этому нужно было серьезно готовиться.
Не могла остаться в стороне и археология. Как же! Открытие новых планет непременно потребует специалистов в данной области. Собрать материал, проанализировать, составить общую картину развития или угасания цивилизации — это дело нужное, серьезное и ответственное. Вот горстка ученых-энтузиастов и решила создать такое заведение, где могли бы готовить космических Эвансов и Шлиманов.
Как и многое у нас, новый институт возникал, что называется, на голом месте. Не было ни четкой концепции того, чему и как будут обучать студентов, ни учебников, ни оборудования. Программы писались коллективно и с лету, становясь плодом многочасовой «мозговой атаки». Вот и появились в учебных планах заведения такие необычные предметы, как «Теория и практика психологической адаптации в экстремальных условиях жизни», «Основы темпонавтики» и т.п. Совершенно не представляя, как могут выглядеть и по каким законам могут развиваться неземные цивилизации, мудрецы от истории, взяв за основу древние культуры Земли, создали «Экзоориенталистику», базировавшуюся на обобщении опыта цивилизаций Древнего Востока, «Космоантику» — производное от античности, «Астромедиевистику», уходившую корнями в европейское Средневековье.
Проходили годы, десятилетия. Освоение Большого Космоса шло со скрипом. К началу XXIІ века земляне еле-еле вырвались за пределы Солнечной системы. ИНКА постепенно превращался в обычный истфак. Наборы стремительно сокращались, и руководству приходилось давать студентам наряду с «космическими» вполне земные специальности. Так, Данька, учившийся на отделении экзоориенталистики, должен был получить в диплом еще и «традиционную» запись: ученый-египтолог. Однако экзотические предметы по-прежнему преподавались и изучались. И даже совершенствовались, обрастая научным и методическим аппаратом.
Данька, в отличие от многих своих однокашников, вполне серьезно относился к изучению «научно-фантастических дисциплин», как презрительно именовали их студенты ИНКА. Посещение этих занятий было факультативным, и лишь редкие зубрилы типа Горового записывались на лекции по «Психадаптации». Теперь, оказавшись в такой ситуации, парень впервые по достоинству оценил свою предусмотрительность. Он вполне осознавал, что если бы не способность взять себя в руки и спокойно проанализировать ситуацию, выработанная им в течение трех лет посещения практикума, то впору было бы свихнуться.
То, что происходило с Данькой здесь и сейчас, до боли напомнило ему сюжеты старых фантастических романов, читанных им в детстве: «Янки при дворе короля Артура» Марка Твена, «Затерянного мира» Конан Дойла, «Меча Без Имени» Андрея Белянина.
— Вот еще, лорд Скиминок выискался! — одернул себя парень. — Лучше подумай, что делать будешь! Если все это не сон, конечно.
Он пока еще надеялся, что вот сейчас проснется на московском городском пляже, сбрызнутый речной водой из ладошек Нюшки, и расскажет ей о своем удивительном, сказочном путешествии.
Но сон, увы, длился. И приходилось напрягать серое вещество, чтобы окончательно не впасть в прострацию.
Упомянутые Каи имена принцев позволили Дане с примерной точностью прикинуть свое положение во времени.
Его любимое Древнее царство. Четвертая династия.
Джедефхор и Хафра были сыновьями Хуфу, или по-гречески Хеопса, второго фараона из этой династии, строителя первой из трех Великих Пирамид. Причем Хафра — Хефрен станет наследником отца и возведет вторую по величине пирамиду. Что же касается Джедефхора, то эта фигура была окутана таинственным мраком. Великий мудрец и волшебник, в свое время отказавшийся от египетской короны в пользу братьев, вот и все, что сохранилось о нем в анналах истории. Любопытно будет с ним познакомиться…
«Боже, о чем я только думаю! — покрылся холодным потом студент. — Поразмыслил бы лучше над тем, как вообще выжить в этих жутких условиях. Чем я питаться буду?! Одних болезней, неизвестных нашей науке, тут видимо-невидимо. И никаких лекарств, антибиотиков и витаминов. Даже примитивной зеленки небось нет!» «И как я умудряюсь понимать то, что мне говорят? — вновь проснулся в Даньке профессиональный ученый-историк. — Совсем незаметно языкового барьера. Я, конечно, изучал древнеегипетский. Но ведь всего лишь письменный. Как по-настоящему звучала живая разговорная речь древних египтян, никто не знает. Странно, что и меня понимают. Вероятно, тоже издержки телепортации. И еще. Интересно, куда подевался настоящий Джеди, место которого я занял? Да, без бутылки тут не разобраться. И лучше бы не „Бочкарева“, а „Гжелки“…
