Артем Тихомиров - Невеста тролля
– Что-о? – взвизгнул он в отдалении. – Не может быть…
– Так точно! – отозвался какой-то исполнительный субъект.
– Ужас… горе нам… о горе!.. Открывайте!
Приказ невидимого человека исполнили живо. Ворота заскрипели, заработал какой-то механизм, и створки поползли наружу. Я посторонился, после чего увидел перед собой воителей, штук пятнадцать. Все вооружены. Все смотрят на меня – очень знакомо – словно на выползшее чудовище. Нет, скорее будто бы на упавшее с неба. Мне показалось, что они собираются у меня что-то спросить.
Приготовившись слушать, я увидел еще одного человека, высокого и тощего. Этакого корягообразного, что ли. Корягообразный носил шляпу и балахон до колен, руки у него были в перстнях, на шее золотая цепь и тросточка вдобавок. Зажиточный человек, сразу видно. Уважаемый, наверное.
Он что-то мне такое сказал, но я не понял. Корягообразный приблизился бочком, оглядывая мои размеры. Я промычал просьбу повторить вопрос – медленней. Корягообразный как-то искривился, в три стороны сразу, точно его придавливал к земле сильный ветер и, повысив голос, крикнул:
– Как тебя зовут, уважаемый полуночный гость?
Я сообразил и кивнул, приготовившись к новой битве с труднопроизносимостью своего имени.
– Его зовут Ф, – сказал один из стражников.
– Ф? – переспросил корягообразный, поигрывая густыми бровями.
Призвав на помощь всю свою выдержку, вспомнив мамашины уроки, я сумел произнести свое имя почти с первого раза:
– Фплиф!!!
Стражники и корягообразный почему-то подались назад, выпучив глаза. Я улыбнулся. В свете факела мне почудилось, что человек с тросточкой побледнел.
– Ну, раз так… Пойдем со мной. Поговорим.
Он сделал очень вежливый приглашающий жест, а так как мамаша всегда внушала мне, что Фплиф должен быть учтивым троллем, я пошел за ним. Кто знает, вдруг корягообразный хочет сообщить что-нибудь важное.
3
До чего же неудобные дверные проемы в этом здании! Самый настоящий муравейник с кучей узких ходов и пещерок, только побогаче, чем у муравьев, конечно. Очень странные существа эти люди. По всей видимости, их размеры немало влияют на качество интеллекта. Неужели трудно сделать все это побольше?
Протискиваясь в одну из норок, я сорвал с петель дверь и повредил косяк. Раздался треск, точно разорвали чьи-то гигантские панталоны. Смущаясь и краснея от неловкости, тролль пробормотал искренние извинения. Горомунд забормотал в ответ что-то вроде «Ладно. Ничего страшного». Но я-то видел, что ему страшно. То ли за себя, то ли за имущество. Кстати, королевское имущество, потому как место, куда мы пришли, было королевским дворцом. (Эх, видели бы меня сейчас мои из Вороньего Глаза. Фплиф – гость во дворце!!!)
Оглядев следы, которые я оставил своими сапогами, и уничтоженную дверь, Горомунд сказал мне оставаться здесь, а сам куда-то смылся. Я повертел головой. Зал этот был выше всех предыдущих, но и в нем мне приходилось стоять согнувшись. Вскоре моя не слишком длинная, хотя и широкая мощная шея стала затекать. Стащив со спины рюкзак, я положил его возле горящего камина и сел на пол. Так было гораздо удобней.
Я потянулся, хрустнув суставами. Два человека, слуги, заглянули в комнату, и их челюсти немедленно отпали. Я помахал им. Люди испарились, словно утренний туман.
Прошло какое-то время. Фплиф из Вороньего Глаза размышлял над превратностями судьбы, но без особого успеха. Когда я сообразил, что думать о таких тонких материях нужно с другими мозгами, не отягощенными Проклятием, появились еще люди.
Пышно разодетый человечек резвенько вкатился в зал – и, как говорят наши деревенские, очумел. Подпрыгнув, он вознамерился задать стрекача, но что-то его остановило. Приковылял Горомунд и начал шептать пышно разодетому на ухо. Тот немного успокоился, горестно вздохнул, и по виду его можно было подумать, что он покорился судьбе. Только вот какой судьбе, я не понял.
Затем человечек приблизился ко мне, почти на цыпочках. Странно. Так подходят к спящему медведю, надеясь, что он не проснется и не переломает тебе кости. Ноя-то не медведь и кости никому ломать не собираюсь.
– Ты ли тот, кого называют Фплифом? – спросил он.
Я кивнул, но сначала подумал. Кажется, вопрос понял правильно.
– Что тебя привело в столицу моего королевства?
– Р-р-ра… – ответил я.
Человечек (а ведь у него на голове такая штука, с зубчиками, украшенная цветными камешками, – заметил я) отпрыгнул назад и столкнулся с Горомундом. Корягообразный поиграл бровями. Что-то это означало.
– Р-работа, – сказал я.
– О! – сказал человечек. – Это понятно… Кхе… В общем. Я – Кромбис. Это мой дворец и мое королевство, понимаешь?
Я кивнул.
– Ты тролль?
Я кивнул улыбаясь. Горомунд воздел глаза к потолку и вздохнул так, словно только что потерял при трагических обстоятельствах всю любимую родню.
– Ты явился в не очень благоприятный момент для моей семьи, – сказал Кромбис. – Я бы даже сказал, сверхнеблагоприятный. Но свое слово я держу, иначе какой я король, владыка и государь-надежа?!
Я слушал.
– Как я уже говорил… обстоятельства… В общем… – Король вытащил из кармана одеяния платок и провел им по лбу. Бедняга волновался. Я знал, что такое волнение, и сочувствовал ему.
Горомунд чуть толкнул Кромбиса локтем, отвлекая от изречения не совсем понятных для меня слов. Они снова зашептались. Корягообразный смотрел в мою сторону прищуренными глазами, но, честное слово, я не воришка и ничего отсюда стянуть не собирался. Может быть, я и тупой, но честный. Правда, мамаша говорила, что честность, как и доброта, хуже воровства, однако…
Тут мои мысли оборвались ввиду слишком большого для меня уровня витиеватости. И переключились на что-то другое.
Через несколько минут, когда у меня уже стало урчать в животе, Горомунд и Кромбис пришли к какому-то соглашению. Корягообразный выскочил из залы, после чего появились двое слуг. Они катили большое овальное зеркало в резной раме, установленное на подставке с колесиками. Засмотревшись на меня, слуги чуть не шмякнулись на пол. Тогда красивое зеркало наверняка разбилось бы, но, к счастью, произведение искусства устояло.
Помахав ручкой, король указал слугам на дверь, и те резво исполнили его приказ. Бежали они, вывернув головы назад. И все из-за внимания ко мне. Один приложился о косяк и упал, второму повезло проскочить в проем с первой попытки. Упавший уполз, после чего дверь захлопнулась.
– Я надеюсь, что, несмотря на… в общем, на свои размеры, ты не будешь безобразничать, о благороднейший Фплиф, – сказал король, держась на почтительном расстоянии от меня.
Безобразничать я не собирался, о чем и сообщил владыке Баркарии.
Ох, Брызг, мой старший братец, умрет от зависти, узнав, что в гости меня пригласил сам король! Вот как! Интересно, согласится ли Кромбис выдать мне медаль сейчас, как бы на будущее? Авансом? Если учитывать, что я все равно буду заслуженным троллем и принесу королевству кучу пользы…
– Ну хорошо, я вижу, ты добрый малый… таким, по крайней мере, кажешься. Смотри, я покажу тебе в этом зеркале одну историю. Очень печальную. Она началась семнадцать лет назад и пришла сегодня к своей несколько трагичной развязке, – сказал король.
Я кивал, понимая едва ли половину из произнесенного. У короля были неприятности, которым целых семнадцать лет. Не завидую ему.
Подойдя к зеркалу, король повернул на его раме какую-то крохотную штучку, и зеркало перестало быть зеркалом. В нем появилась картинка.
Занятно! Должно быть, это какое-то колдовское колдовство. У нас в деревне ни у кого не было такого зеркала.
– Смотри сюда, Фплиф, чтобы узнать предысторию, – вздохнул Кромбис. – Смотри.
– Ага, – сказал я и удобней устроился на полу, чтобы поглазеть на живые картинки. Чудеса! Меня еще и развлекают, чтобы я не заскучал!
Обязательно расскажу своим, что в Баркарии к троллям относятся словно к важным персонам. Притаскивают во дворец и…
Зеркало умело говорить красивым женским голосом. Он очаровал меня, словно сосиска голодную псину. Я растаял.
4
В одном прекрасном королевстве жили-были король и королева. Они были счастливы в браке и справедливо правили своими подданными, ибо по доброте душевной даже помыслить не могли о каком-либо злодеянии, – сообщило мне зеркало, показывая виды тучных пастбищ, не менее тучных стад и величественные горы. Горы и тучности сменились городами и деревнями. Селяне белозубо улыбались и махали проезжавшим через Баркарию путникам. И вот наконец в волшебном зеркале появилась столица. Ламарг то бишь. – И вот однажды родилась у короля и королевы дочка. Очаровательная принцесса с глазами голубыми, словно небесная лазурь, с кожей нежной и мягкой, словно самый дорогой шелк. Все были без ума от малышки, и, казалось, на королевство снизошла божественная благодать. Мудрые говорили, что она принесет Баркарии процветание, неслыханное с начала времен. Иноземные монархи заваливали счастливого отца поздравлениями, слали новорожденной подарки и игрушки. Не было конца радости. Король души не чаял в дочке и устроил в честь ее рождения десятидневный праздник по всему королевству. Народ восхвалял монарха и его дитя. Все ждали наступления Самых Лучших Времен. – Снова промелькнули в зеркале счастливые физиономии. Народ подкидывал вверх шапки и чепчики, бросал лепестки роз и тюльпанов под колеса королевской кареты с открытым верхом. Монаршая чета раздавала воздушные поцелуи. – И вот наступил день, когда принцессе надо было дать имя. Для проведения этого обряда король пригласил известную и прославленную чародейку, которая приняла предложение Кромбиса с большой радостью. В прекрасный летний полдень чародейка провела обряд имянаречения. Принцесса получила имя Бьянка. Сказала чародейка: «Вижу в волшебной чаше с водой, что ждет Бьянку большое и светлое будущее. Вижу радость и счастье, свет и тепло. Вижу согласие и слышу ласковые слова… Ибо пришла в мир девочка, подобная богине!»
