Светлана Славная - Три девицы под окном...
Наконец ошалевшего от обилия впечатлений Ивана привели в лабораторию по переброскам во времени и усадили в кресло-трансформер, предложив чашечку черного кофе. Кофе оказался приторно-сладким и источал аромат жженой резины. «Кустистый», которого звали Аркадием, пристроился рядом и с любопытством наблюдал за реакцией гостя.
— Узнаешь? Ваш, две тысячи пятый года. Олег привез с оказией для институтского музея. Образец продукции вашей пищевой промышленности, — с нескрываемой гордостью заявил он.
Иван вежливо покивал головой, раздумывая, куда бы незаметно вылить эту бурду.
— А что, у вас сейчас дефицит кофе? — осторожно поинтересовался он.
— Ну что ты, — рассмеялся Олег. — У нас этого добра предостаточно. Просто я как-то случайно попробовал этот напиток в одном из ваших кафе и оценил по достоинству. Мне стоило больших трудов получить разрешение на его переброску — без резолюции наших таможенников вывозить из прошлого что бы то ни было нельзя. Сейчас специальный отдел нашего Института проводит спектральный анализ этого напитка, с целью получения рецепта и налаживания промышленного производства. А мы пока что, втихаря, отсыпали себе немного… Так сказать, в награду за заслуги перед современниками.
Олег с видимым удовольствием отхлебнул из чашки и блаженно закатил глаза, а Иван, подивившись извращенному вкусу людей будущего, поспешил перевести разговор в другое русло:
— А чем занимается ваш отдел? Отправляет любопытствующих поглазеть на «дела давно минувших дней»?
Рассмеявшись, Олег вскочил со стула и картинно поклонился:
— Позвольте представиться: ваш покорный слуга Олег Сапожков, практик-испытатель лаборатории по переброскам во времени. А это — Аркадий Мамонов, наш теоретик и ведущий инженер по техническому обеспечению этих самых перебросок. В данный момент лаборатория занята разработкой подвижной модели «Хамелеон», которая, оказавшись в прошлом, сможет не только передвигаться всеми позволительными для данной эпохи способами, но и маскироваться под местные средства передвижения.
Иван узнал, что «Хамелеон» должен стать революционным прорывом в технике освоения прошлого. Ведь спрятать и обезопасить стационарную машину времени невероятно сложно. А сколько проблем возникает, когда надо заполучить необходимый транспорт на месте, не вызвав ни у кого подозрений! Когда Птенчиков увидел в парке Олега, тот как раз испытывал пробный экземпляр «Хамелеона». После пересечения временного коридора модель дала сбой, начав менять формы без команды человека. Олегу едва удалось с ней справиться.
Глаза Птенчикова загорелись.
— Олег, не в службу, а в дружбу. Когда повезешь меня обратно, запрограммируй «Хамелеон» на воздушный шар! Так хочется полюбоваться землей из корзины…
Повисла напряженная тишина.
— Ну, если это не совсем удобно… — смутился Птенчиков.
Олег вздохнул:
— Ты не полетишь обратно.
— То есть как?
— Правила путешествий во времени запрещают заглядывать в будущее, — подтвердил Аркадий. — Человек, нарушивший запрет, остается в будущем навсегда.
— Но почему? Человечество развивалось бы гораздо быстрее, если бы…
— Человечество перестало бы развиваться. Представь, как это тоскливо: не жить, а проживать лишь то, что должно с тобой случиться. Жизнь теряет смысл. Какие могут быть цели, надежды, мечты, если результат известен заранее? Скажу больше: без мечты и надежды человек просто не сможет существовать.
— Подождите, но ведь будущее человека — в его руках. Предупрежденный об опасности постарается этой опасности избежать…
— Знал бы, где упасть, соломки б подстелил? — усмехнулся Олег.
— Вот именно!
— Нет, дружище. Девиз будущего — «Чему быть, того не миновать». Разумеется, в твоих руках возможность выбора, каждый день, каждую минуту. Съесть пряник или яблоко? Стать художником или космонавтом? Побывав в будущем, ты всего лишь узнаешь, что съел пряник, так как в яблоке сидел червяк, и полетел в космос, так как не обладал талантом живописца. Узнав будущее, ты лишаешь себя иллюзии выбора.
— Печальная теория.
— Отнюдь. Мы ведь не летаем в будущее. — Птенчиков немного подумал.
— Хорошо, я не успел ничего узнать о собственной судьбе и не выведал у вас никаких сенсационных секретов. Отпустите меня домой, и забудем, что я здесь был.
— Не получится, — покачал головой Аркадий. — Сейчас я направлю запрос в центральный архив, и ты сам всё поймешь.
Пальцы быстро забегали по клавиатуре компьютера. Через некоторое время на экране появились строчки: «Птенчиков Иван Иванович. Погиб в автомобильной катастрофе 7 сентября 2005 года. Поднять тело со дна реки не удалось».
— Как я ненавижу всю эту технику… — прошептал Иван.
Олег временно поселил Ивана в квартире своего друга, отбывшего в мезозойскую эру работать над диссертацией. К великому огорчению, у Птенчикова категорически не заладились отношения с «достижениями цивилизации», бывшими в доме. Впрочем, он никогда не любил технику. Многообразие приспособлений повергало в уныние. Иван пытался выжать сок в коническом очистителе атмосферы, изменил магнитное поле утюга, раскалив его через трансформатор высокого напряжения, и попытался выстирать белье в утилизаторе мусора. Хозкомпьютер мигал аварийными лампочками и слал полные отчаяния инструкции. Птенчиков считал их электронной почтой хозяина квартиры и, разумеется, не читал: кто же читает чужие письма? Непостижимым образом Птенчикову удалось подключиться к чужой информационной линии, и он с полчаса наблюдал по видеофону за личной жизнью соседки, полагая, что смотрит телевизор. Когда Иван, вооружившись металлическим штырем, полез разбирать утилизатор, чтобы отыскать таинственно исчезнувшее белье, компьютер не выдержал и взбунтовался. Он направил сигналы SOS в единую сеть и приготовился к военным действиям. Теперь, как только Птенчиков пытался использовать не по назначению какой-либо предмет (а догадывался об их назначении он слишком редко), тот начинал отбиваться током. Иван взвыл от собственной беспомощности и бросился к Олегу:
— Дружище, выручай! Ну не могу я существовать в вашем электронном раю! Я привык пить по утрам кофе, а компьютер подсовывает мне кефир: он, видите ли, считает, что для моего желудка это полезней. Вместо яичницы получаю морковные котлетки со шпинатом…
— Наверное, хозяин установил программу, ориентированную на здоровый образ жизни, — предположил Олег.
Птенчиков застонал:
— Я даже телевизор посмотреть не могу. Ровно в двадцать три ноль-ноль раздается приятный женский голос: «Спокойной ночи», и электричество вырубается. Свет можно включить только в ванной или туалете. А о каком здоровом образе жизни может идти речь, если здесь даже вечернюю пробежку негде совершить — сплошь самодвижущиеся тротуары!
— Как это — негде? — удивился Олег. — В квартире полно тренажеров, и беговая дорожка имеется.
— Да ерунда всё это, — махнул рукой Иван и с тоской поглядел на друга. — Умоляю, уважь мечту человека, который старше тебя почти на двести лет! Подыщи мне какой-нибудь маленький домишко посреди густого леса, и чтобы ничто не мигало, не пищало и не… В общем, хочу назад, к природе!
— В гущу дерев? — понимающе кивнул Олег.
— Вот-вот.
— Что ж, есть у нас одна экологически непобедимая чащица. Попробуем что-нибудь придумать.
И вскоре Иван Иванович Птенчиков стал обладателем небольшой избушки на лесной поляне. Вокруг качались такие же, как двести лет назад, березки и осинки, скакали такие же, как двести лет назад, лягушки, а в жаркую пору жужжали такие же кусачие комары, так как лес считался заповедным и истреблять даже самую противную флору-фауну запрещалось. Электричество в доме, конечно, имелось, но из техники стояли лишь обогреватель, плита да холодильник милого сердцу образца 2005 года. Кайф!
В тишине и покое Птенчиков вновь занялся выполнением асан и полюбил бродить на руках по тронутой осенним увяданием земляничной полянке, гадая, сумел бы Ван Дамм съесть ягодку с куста, не выходя из стойки на голове. По утрам за ним залетал аэробот и увозил в Институт истории.
В будущее историки не летали, но прошлое осваивали активно. Птенчиков с некоторым разочарованием узнал, что наука отрицает существование параллельных миров, выдуманных его современниками. Реальность одна. Но сколько в ней таится возможностей! К примеру, захотелось ненасытному исследователю воочию увидеть Юлия Цезаря. Пожалуйста, история не совершит от этого истерических скачков. Если бы существовала летопись, отражающая все слова и поступки всех людей планеты во все времена, в ней было бы записано, что такого-то числа к великому императору Рима подошел какой-то чудак и сказал: «Привет!» Оказавшись в прошлом, человек всего лишь вплетается в сложную мозаику общества, увеличивая его численность на одну единицу. Удалось выбраться? Что ж, в покинутом времени стало одним человеком меньше. Возможно, «аборигены», расхлебывающие последствия неожиданного визита, сложат пару-тройку легенд по теме. И вполне вероятно, что эти легенды пройдут через века, обрастая по пути немыслимыми подробностями. Но того, кто умудрился создать проблемы в прошлом, никогда больше не подпустят к машине времени.
