Второе пришествие Воланда - Игорь Будков

Вместе со свежим воздухом в кабину ворвался шум работающего двигателя. Глушитель на заводе починили, механик установил шестеренку, снятую со списанного картофельного комбайна. Но, правда, предупредил, что примерно через каждый час глушитель будет отключаться из-за сколотого зубчика на тридцать секунд. Подумаешь, тридцать секунд, да хоть и шестьдесят. Новых шестеренок нет. Но это не так и важно, главное – все остальное подремонтировали. Кресло приварили намертво, шлемофон починили, бензонасос перебрали и остальное подлатали. И всего-то пару часов работы.

– Туда, там, – показал рукой на юг штурман. – Еще снимают.

– Вижу, – отозвался в шлемофоне командир. – Сейчас нагрянем.

Вертолет уклонился вправо к злополучной помойке тридцать первого дома.

На Николая посыпались вопросы.

– Как часто вы нападали на женщин? Раз в неделю? В месяц?

– Каким женщинам вы отдавали предпочтение?

– Согласитесь ли вы на добровольную санацию?

– Имена ваших сообщников.

Полицейским с трудом удалось пробиться к автомобилю, и участкового посадили на заднее сиденье. Водительское место занял младший по званию полицейский, а второй успокаивал и пытался отодвинуть от машины операторов и репортеров.

В какой-то момент это ему удалось, он повернулся к машине и попал в объятия женщины неопрятного вида. От нее пахло селедкой и пивом. Он оттолкнул ее:

– Пропустите.

– Офицер, – взмолилась она. – Угостите даму сигаретой.

– Пропустите. Пропустите, – крикнул он и, открыв дверь, попытался сесть в автомобиль.

Дама проделала то же самое, но с другой стороны автомобиля и, открыв дверь, ввалилась на заднее сиденье.

– Какая встреча, – обрадовалась она, увидев Николая. – Вы из какой квартиры?

– Из сорок пятой, – ответил Николай. – Поспешите туда.

– Хорошо. Это вам, – она навалилась на него и принялась целовать.

Полицейские выпрыгнули из автомобиля и силой попытались вытащить даму. Вскоре им это удалось. Оттащив ее на несколько метров, они попытались сбежать назад к автомобилю, но она в прыжке схватила одного за ногу. Борьба продолжалась целую минуту, и все это транслировалось в прямом эфире. Наконец полицейский вырвался, дама кинула взгляд на торчащую на заднем сиденье автомобиля голову Николаева и взвыла от досады. Полицейские получили свободу, повернулись к автомобилю, и

во двор влетел вертолет. Вертолет сбавил ход и завис над двором. Весь двор задрал головы. Одной рукой придерживая головные уборы, операторы подняли объективы камер к небу. Так продолжалось несколько секунд, и тут у вертолета отказал глушитель. Страшный грохот заставил всех наклониться к земле и заткнуть уши. Окна в ближайших домах тряслись как в лихорадке и звенели как колокола. Вертолет провисел с грохотом тридцать секунд, затем притих, медленно сдвинулся с места и улетел. Все облегченно вздохнули, и наконец-то полицейским удалось впрыгнуть в автомобиль, после чего он, рванув с места, скрылся за углом дома.

Операторы с камерами и репортеры кинулись вслед за ними, а дама рванула к третьему подъезду, из которого восемь минут назад вывели участкового.

Внезапно из-за угла дома на толпу телевизионщиков задним ходом выехала та самая полицейская машина.

– Они вернулись, – взревели репортеры.

Из машины выскочили полицейские с пистолетами в руках.

– Кто? Кто? – вторили им работники средств массовой информации.

– Участковый. Николаев.

Все кинулись к машине. На заднем сиденье никого не было, кроме расстегнутых наручников. Остановившись в замешательстве, все принялись обшаривать глазами друг друга и ландшафт дворовой территории. Нигде Николаева не было видно.

– Удрал, – констатировал факт оператор в зеленом поло и бейсболке со сдвинутым назад козырьком.

– Удрал. Удрал, – подхватили репортеры и принялись выходить в эфир с места событий на фоне полицейской машины.

– Побег был тщательно спланирован, – заговорили в микрофоны.

– Удрал. Еще бы не удрать. Я и сама бы удрала с этой помойки. Как так можно? Просто удивляюсь, – крыса встала на задние лапы и выглянула из укрытия. – Устроили за сутки балаган из некогда приличной помойки. Это надо же додуматься пригласить во двор полудурошных вертолетчиков.

Картина маслом

Николай бежал. Он бежал не останавливаясь с того момента, как Вадим незаметно расстегнул его наручники и шепнул:

– Беги. Беги к Петровичу. Он – твое спасение.

Он бежал, не оглядываясь.

Дыхание выровнялось, и мысли пришли в спокойное состояние. Николай вновь обрел способность замечать окружающий мир и смог оценить размах концерта у префектуры. Одновременно два автобуса – с музыкантами и зрителями – сворачивали к префектуре. Николай невольно качнул в удивлении головой и в это мгновение зазвонил телефон. Маргарита.

– Да, я слушаю. Здравствуй, – обрадованно и с замиранием сердца произнес Николай в трубку.

– Бежишь, – как-то невесело проговорила Маргарита.

– Бегу, – ответил Николай. – Ты встревожена?

– Нет. Беги, – и после небольшой паузы. – Ты же преступник и обманщик.

– Ты по телевизору видела?

– И по телевизору тоже.

Голос Маргариты насторожил и обескуражил Николая. Его захлестывало волнение. Наступило молчание.

– Что тебя беспокоит? – прервал тишину Николай. – Что за мной гонятся?

– Нет. Тебе, похоже, не привыкать уходить от погони, – и после пяти секунд молчания спросила. – Почему ты меня обманул?

– В чем? – удивился Николай.

– Ты наврал мне про своего папу. Зачем? Ты всегда и во всем врешь?

Николай растерялся, и ему вдруг сделалось так стыдно! Он бежал некоторое время, не находя ответа и наконец произнес:

– Извини. Все так глупо вышло. Я никогда не вру, а тут этот заместитель по либеральной части. Я не знаю, что на меня нашло.

– Он позвонил мне. Ваш заместитель по либеральной. И все рассказал про тебя. Я не знаю, что думать. Извини, но не звони мне больше.

– Постой, – крикнул Николай, но на другом конце отключили телефон. – Проклятье, – в сердцах выкрикнул участковый. – Зам по либеральной. Но я доберусь до тебя, – и его ноги ускорили бег к элитной психбольнице.

В элитной психбольнице Николая Петровича ожидал полдник. Он отметил в меню те блюда, которые желал бы видеть на своем столе, и протянул список блюд Прикроватному. Но Прикроватного ничто не интересовало. Он ушел в себя, в Тапочкова, и косил глазами то влево, то вправо, ведя дискуссию между изрядно потоптанными тапочками. Николай Петрович перенес взор на телевизор и узнал, что Воланд благополучно добрался не только до Кавказа, где сегодня сократилось поголовье овец и баранов, но и до Дальнего