Темные числа - Зенкель Маттиас

– Кажется, я знаю эту дамочку. – Бранкач прервал игру и развел руки в стороны. – Вот таких габаритов, но на вечернем представлении вполне способна еще размахивать толкушкой для картошки.

– Давайте будем добрее. – Цвирер попытался ответить на мекленбургском диалекте.

– Это твоя теща, что ли? – Бранкач ухмыльнулся, но его примеру последовал только Клайнверт, специалист по обработке данных. Диппельт, который сам не так давно угодил в ловушку Бранкача, шепнул новенькому:

– Осторожно, Клайнверт. Он говорит про девчонку полковника, – а потом добавил уже громко: – Бранкач, ты свои дурацкие шутки можешь передать сигнальными флагами. Шеф, наверное, уже там.

Как по команде все, заслоняясь от солнца, подняли левую ладонь к глазам и посмотрели на быстроходный морской катер, который бороздил волны примерно на полкилометра севернее и тоже держал курс на остров Варенц.

Полковник Райнеке, руководитель рабочей группы А XIV, добрался до пансионата на полчаса раньше подчиненных, однако на приветственной встрече в столовой не появился. Его заместитель намекнул, что полковника вывел из строя салат из яиц, которым его снабдила в дорогу супруга. Цвирер предположил, что Райнеке попросту поразила морская болезнь. Приветствовать сотрудников пришлось партсекретарю Ледереру, который, как и Райнеке, добрался сюда на катере Фольксмарине, но не пострадал заодно с полковником от этого привилегированного способа перевозки.

– Выходные на, можно сказать, нашем острове, пребывание здесь в первую очередь представляет собой награду за успехи, благодаря которым экономика и впредь…

Цвирер, наперед зная, что будет происходить дальше, огляделся: список композиций у музыкального автомата, модели парусников, свисающие с потолочных балок, изображения рядом с голландской печью. Вперемешку с любительскими акварелями (бывшая усадьба на острове, лесок и скалистый берег мыса Стрибог) висели фотографии агентов ГУР, которые строили на пляже песочные часы, складными лопатами бросали песок на насыпь для защиты от ветра, позировали у костра с шампурами для сосисок и толпились с охотничьими ружьями вокруг мастерски украшенной утиной тушки. Цвирер узнал некоторых командиров и двух-трех агентов, чьи имена регулярно мелькали в газетах. Лопицш, только недавно поднявшийся до заместителя начальника отдела, по всей видимости, и раньше был толстопузым, а Ледерер не попал ни на одну фотографию, поэтому неизвестно, давно ли у него стеклянный глаз.

Цвирер прислушался. Плотность существительных, восхваляющих государственный строй, заметно снизилась, партийный секретарь заканчивал речь:

– …Перед отъездом мы доверим вам новую задачу – беспрецедентной сложности, это я могу уже сейчас сказать, не забегая слишком далеко вперед. Пока же вы можете с полным правом наслаждаться морским воздухом.

Все незамедлительно последовали этому указанию и отправились на южный берег, где за узким кремниевым полем располагался знаменитый песочный пляж. Выйдя из воды, Цвирер улегся на полотенце. Правда, о том, чтобы вздремнуть, не могло быть и речи. Бранкач, который был на острове уже второй раз, просвещал Клайнверта:

– Внеочередной отпуск, как бы не так. Нас сюда привозят, просто чтобы убедиться: никто не подслушает, включая тех, кто на нашей стороне.

– Если мы и друг другу уже не доверяем…

Диппельт, доплывший до буйков и вернувшийся на берег, избавлялся от попавшей в нос воды. Затем он пропыхтел:

– А здесь кто-нибудь есть?

– Соратники?

Наклонив голову набок, Диппельт прыгал на правой, потом на левой ноге, чтобы вытряхнуть воду из ушей.

– Нет, женщины, – вздохнул он и растянулся на песке, подставив солнцу прыщавую спину.

– Только старуха Энгелькенс и две уродливые помощницы повара, – ответил Бранкач.

– Ты шутишь? На девятнадцать холостяков и соломенных вдовцов?

– Если командование здесь, по вечерам катер привозит на танцы пополнение.

– Вот именно, если.

– О танцах речи не было. Но привратник вешает на амбарных воротах экран, – сообщил Клайнверт и протянул полевой бинокль.

– Я слышал, Фрёлих привез из Лондона учебный фильм.

Цвирер ухмыльнулся:

– «Из России с любовью».

– А кто-то еще говорил, что на острове нет русских.

– Ты и говорил.

И все в таком духе.

Следующим утром в половине восьмого (помощницы повара уже накрыли стол к завтраку и заняли лучшие места у беговой дорожки) офицеры выстроились на зарядку. Лопицш, несмотря на полноту, задал быстрый темп. Партсекретарь Ледерер с фотоаппаратом сидел у кегельбана на металлическом желобе для шаров. Каждому, кто находился в пределах слышимости, он сообщал, что вчера вечером потянул лодыжку, споткнувшись на лестнице. Когда Цвирер согнулся в наклоне, ему показалось, что в окне мелькнул полковник Райнеке, но, как только он выпрямился, блекло-серая фигура исчезла, а на ее месте возникла старуха Энгелькенс, которая выбивала подушки и раскладывала их для проветривания на карнизе.

После завтрака решено было осмотреть остров. Недалеко от пляжа Бранкач голыми руками поймал пеганку, прятавшуюся в кустах шиповника. Лопицш не советовал ее есть, на его взгляд, птица была больна. Всю дорогу он старательно подчеркивал, что не зря слывет опытным орнитологом – показывал то на береговую ласточку, то на турухтана, громко произносил их латинские названия и просвещал подчиненных относительно ювенильного, брачного и основного оперения чаек, мелькавших на горизонте. Когда Цвирер и Клайнверт достигли западного края острова, группа так растянулась, что толстяка заместителя уже нельзя было разглядеть даже в бинокль. На небольшом холме они увидели фундамент радиолокационной станции, которая, как говорили, использовалась первоначально для обнаружения беженцев из республики и вражеских сил, но потом в результате вмешательства руководства ГУР была перенесена на остров Пёль. По крайней мере, так рассказывал накануне Бранкач, когда они, уже сытые, жарили сосиски на костре. Ледерер и Лопицш не могли это ни подтвердить, ни опровергнуть, так как отправились спать после показа фильма. Наверное, им снилась Даниэла Бианки или, если не повезло, Лотте Ленья с отравленным лезвием в носке туфли. Диппельт же улегся на лодочном причале с младшей помощницей повара, чтобы полюбоваться звездопадом. Когда они вскоре после полуночи вернулись к костру, Цвирер впервые увидел коллегу без парика. Казалось, он потерял часть себя – во время прогулки Диппельт повязал вокруг лысой головы белый платок и был заметен издалека. Лопицш и Бранкач, подкрепление группы, отставали на несколько шагов. Цвирер предложил сразу двигаться дальше.

На обратном пути к пляжу они миновали ветхую бетонную глыбу в зарослях вереска.

– Блиндаж управления огнем. Взорван Красной армией в шестьдесят четвертом году, – сообщил Клайнверт. Он принялся разглагольствовать, мол, отец еще в детстве познакомил его с материальными и математическими тонкостями воздушной войны. Отмара Клайнверта, блестящего студента в очках со стеклами толщиной с донышко пивной бутылки, в начале сороковых забраковала призывная комиссия, отправив в специальный отдел машинной документации. Там перегрелись табуляторы: сотрудники с помощью статистических методов стремились определить наиболее безопасные зоны вблизи артиллерийских позиций. Задачей Отмара было перенести предоставленные авиационной полицией базы данных, а именно координаты взрывов бомб и сбитых самолетов, на перфокарты Холлерита. Вычислительная техника в то время была уже довольно точной, но когда радиусы мало-мальски безопасных зон в большинстве крупных городов Северной и Центральной Германии уменьшились до размера булавки, начальник специального отдела отказался от дальнейшего совершенствования расчетов и отправил Отмара в ополчение.

Цвирер перебил собеседника и показал на валяющийся в песке пучок волос:

– Готов спорить, это парик Юргена.