Алексей Калинин - Амулет колдуна
Нюхательный аппарат тоже был настороже, и именно он подал сигнал о приближении чего-то нового, необычно пахнущего. Хотя я попытался приписать первенство обнаружения нашего нового приключения только себе, но будучи котом честным, должен признать, что первыми начали подергивать ушами наши лошади. Вскоре за запахами, среди которого особо остро выделялись запах крови и мокрой псины, до ушей донеслись и звуки рычания и ударов.
— Тихо! Что там? — остановился Крохм.
— Это мы у тебя должны спросить — твои же владения, — съехидничала Татина.
— Судя по звукам, там волки кого-то рвут. Есть у вас подземные волки? — спросил Павел.
— Крысы есть, волков отродясь не было, — шепнул гном, когда резкий вой заставил присесть.
Павел велел всем оставаться на местах, а сам повернул луч на амулете. Снова нанесло холодом и он исчез, лишь легкое шарканье ног указывало на его передвижение. Понятно, что и я не мог усидеть на месте и, выбравшись из сумки, легкой трусцой скользнул вслед уходящему Павлу. И так увлекся преследованием, что пропустил момент его остановки и ткнулся носом в его ногу, она хотя и была невидима, но, тем не менее, вполне осязаема.
«Фу ты, Кешка, черт полосатый, напугал, блин. Я уж было подумал, что стал интересен местным крысам, и хотел тебе по башке навернуть. Ты чего здесь делаешь, я же сказал всем оставаться на месте и ждать моего возвращения?» — вот такими дружелюбными словами Павел приветствовал мое появление.
А я о нем переживал, беспокоился. Гад бессердечный!
«Ага, ты опять во что-нибудь вляпаешься, а мне потом отмывать придется. Нет уж, на сей раз я тебя одного не оставлю, вместе так вместе! Мне тоже интересно на хорошую драку посмотреть» — вполне резонно ответил я. А судя по усиливающимся отголоскам борьбы, драка и впрямь была хороша, не могу же я такое пропустить.
Меня еще Семен Алексеевич подсадил на бокс, и когда по телевизору транслировались матчи, то мы вместе болели и переживали за бойцов на ринге, правда, каждый по-своему. Семен Алексеевич болел, активно подпрыгивал на диване и ожесточенно вспарывал воздух суховатыми кулаками, я же сидел перед телевизором и старался помочь одному бойцу, отвлекая его противника заунывным мяуканьем. Маргарита Павловна отбирала пульт и переключала на другие каналы, когда ей надоедало слушать нашу какофонию. Эх, когда же это было…
«Ну ладно, Кешка, только ты не высовывайся, я смотаюсь за поворот и потом передам, что там происходит. Все, сиди тихо, прикрывай тыл, а я на разведку».
Ага, Пашенька, меня-то ты убедил, а вот мое любопытство не очень, и оно подтолкнуло следом.
Когда я повернул за рассыпающийся угол коридора, то глазам предстала битва не на жизнь, а на смерть. Высоченный черноволосый человек, увешанный мускулами и покрытый зеленой краской, отбивался секирой от трех чудовищ, очень похожих на Брыся. Еще два чудовища валялись неподалеку, на оскаленных мордах навек застыла ненависть и злость. Рядом с ними нашел последний удар другой воин, похожий на сражающегося, но с седыми волосами.
Чудища состояли из клыков и когтей, с черным свалявшимся мехом и собачьими головами (что делало их еще менее привлекательными в моих глазах), они двигались на задних лапах с неимоверной скоростью. Они махали передними лапами, щелкали здоровенными челюстями, способными запросто перекусить вашего покорного слугу на две равные половинки, и старались достать зеленокожего воина. Судя по многочисленным ранам, покрывавшим тело зеленокожего, им это удавалось, но он не отступал. Ему было, за что бороться кроме своей жизни.
За мускулистой спиной, вжавшись в каменистый угол, сидела женщина с маленьким ребенком на руках. Кожу у них тоже словно облили зеленкой. Ребенок пытался вырваться и принять участие в драке, мать же затравленно смотрела на бой и сжимала в руках большой кинжал. Другой рукой она удерживала за шкирку вырывающегося пацана.
«Кешка, как нам поступить, ведь скоро зеленый мужик совсем ослабеет, и тогда зверюги растерзают их всех? Кто его знает, может после этого они и нас смогут учуять. Пожалуй, надо ему помочь, заодно и наших спасем от встречи с этими троглодитами. Кешка, ты здесь?!! А кому я сказал… хотя ладно, все равно уже поздно. Главное — не встревай!» — раздались в голове Пашкины мысли, и я в ответ клятвенно пообещал ему не вмешиваться.
Бороться с собой, стиснуть зубы, сжать когти и не встревать! Ага, ведь меня так и тянет кинуться на съедение этим мохнатым шалостям природы с нездоровым цветом глаз. Нет уж, Павел, если тебя тянет на суицидальные подвиги, то это твое дело, а я, пожалуй, постою в сторонке, вроде как на стреме.
Зеленокожий вертелся волчком, воинственно рычал и парировал удары зверей, но те обладали зачатками разума и перестроились на выматывающий бой. Они лишь обозначали выпады, уклонялись от секиры, заставляли воина терять и без того иссякающие силы. Бойцу оставалось лишь бессильно скрипеть зубами и стараться подороже продать свою жизнь и жизни близких.
И тут в дело вмешался мой друг, да еще как вмешался! Он неожиданно появился между зверей. Нахлестал правому по морде и, пока тот ошалело смотрел на него, Павел плюнул в глаз левому, после чего снова пропал из виду. Третья зверюга взвизгнула, когда он наступил на её лапу.
«Кешка, ну как, чётко я их? Эх, почему же раньше у меня не было такого амулета?» — раздался в моей голове веселый Пашкин голос.
«Не высовывайся особо, лишь изредка отвлекай их от дядьки, покрытого зеленкой» — посоветовал я своему бойцу невидимого фронта.
На несколько секунд бой стих, зеленокожий переглянулся со зверюгами, те удивленно посмотрели на него. Потом все четверо пожали плечами и снова двинулись в драку. Воин поднял секиру и, собрав остатки сил, яростно кинулся в последнюю атаку. Но тут снова вмешалось провидение в Пашкином лице: он появился из ниоткуда и, дав хорошего пинка отставшему зверю, снова пропал. Зверюга возмущенно взревела и отмахнулась от неожиданного посрамления, но её лапы вспороли лишь воздух, не встретив на пути никакого предмета.
Чудовище, награжденное Пашкиным плевком, тоже обернулось в поисках пародии на верблюда. Этим и воспользовался зеленокожий, одним прыжком оказался около начавшей разворот зверюги, он одним махом обезглавил её, навсегда запечатлев на морде обиженно-огорченную мину. Голова допрыгала до сжавшейся в углу женщины и укоризненно уставилась на нее, как бы обвиняя в случившемся. Та осторожно отодвинула ее и повернула зубами к стене. Нет, все же у иных женщин чувство аккуратности не истребить! Ну, казалось бы, какая тебе разница как валяется отрубленная голова, так нет же — обязательно надо фэн-шуй приплести и повернуть энергетическим центром на север.
Оставшиеся в живых зверюги не заметили явного улучшения обстановки в пещере (значит, женщина зря старалась) и раздосадованные потерей ещё одной особи своего вида, накинулись на воина с двух сторон. Тот перекатом ушел с линии атаки, и они с шумом встретились в воздухе, стукнулись лбами и рухнули на пол. Однако тут же вскочили на лапы, и тут оказалось, что они разделили собой женщину с ребенком и воина, чем не преминули воспользоваться. Одна из зверюг молниеносно кинулась к женщине, поднимая лапу для мощного удара. Женщина, заслонив собой ребенка, выставила вперед кинжал и отважно зажмурившись, начала им махать из стороны в сторону. Чудище тут же выбило у нее из рук это слабое оружие, и, содрав клок кожи, схватило за волосы и начало подтягивать к своей оскаленной пасти, нацеливаясь на шею и капая слюной.
В промежуток между ними вклинился Павел с занесенным кулаком, но чудище было готово к появлению чего-то из ниоткуда, и резко отмахнулось лапой, откинув его в сторону и оставив на Пашкиной груди четыре рваные раны. Павел отлетел к стене, ударился об нее головой и потерял сознание. Как так? Почему? А как же действие амулета, или под землей оно бессильно? Ответы на все эти вопросы можно будет найти и потом, а сейчас необходимо действовать, иначе осиротинит мальчонку зверюга дурнопахнущая.
Воин выл от злобы и бессилия, как ветряная мельница махал секирой, но не мог приблизиться — не пропускала не менее злая мохнатая особь, щелкала клыками буквально в сантиметрах от лица зеленокожего. Павел не отзывался на мысленные призывы, воин не мог приблизиться, женщина обмякла в лапах твари, которая уже почти добралась до ее горла. Не мог я оставаться в стороне, надеюсь, что мне это зачтется в кошачьем раю.
Я в несколько прыжков долетел до зверюги с женщиной и, взлетев на добрых два метра, обрушился как карающая десница на зубастую морду. Истошно вопя все боевые кличи, которые знал, я начал когтями делать пластическую операцию по улучшению морды лица этого чудовища. Тварь резко мотнула головой, пытаясь стряхнуть меня с головы, но не на того напала! Я еще крепче вцепился тремя лапами, а четвертой продолжал менять твари форму скул и разрез глаз. Но, видно убедившись в моем непрофессионализме в области данных операций, тварь просто сорвала меня со своей морды и запустила в сторону Пашки. Все девять жизней пронеслись перед глазами, пока я летел до стены, но все же собрался и, отпружинив лапами, опустился на мягкое, то есть шлепнулся Павлу на живот.
