Мяч круглый, поле скользкое (СИ) - Чечин Александр

Из-за той травмы ему пришлось пропустить следующие матчи. К счастью для Вава, Дева Мария, которой он продолжал ежечасно молиться, вновь оказалась благосклонна к нему: залечила травму, и он смог вернуться в состав сборной в полуфинальном матче. Там, конечно, тоже с её помощью, форвард один разок заставил французского вратаря вынимать мяч из своих ворот, а в финале он стал гвоздём программы с двумя голами в ворота хозяев чемпионата шведов. Матч закончился со счётом 5:2, и Бразилия завладела Золотой Богиней.

Эдвалду Изидиу Нету, он же Вава, одного из русских, что предложили им сыграть в футбол, знал. Ну как знал? Сам того не заметив, этот худой мужчина с лицом римского кесаря многое изменил в жизни семнадцатилетнего бразильца. Случилось это на олимпийских играх 1952 года в Хельсинки. Это потом за те две золота на первенствах мира он получит в своей стране, где любят награждать футболистов звонкими именами, сразу два прозвища: Стальная Грудь и Лев Чемпионата. И ведь они точно отражают стиль его игры — не обладая головоломными финтами Гарринчи, игровым интеллектом Диди или универсальностью Пеле, Вава мог похвастать разве неудержимостью, азартом, умением оказаться в нужный момент на острие атаки и превратить минимальный шанс в голевую ситуацию, а голевую ситуацию — в гол. Те времена ушли — сейчас он другой. Совсем недавно был его последний матч на родине — игра в чемпионате штата Рио с «Фламенго». «Португеза», за которую выступал Вава, как и ожидалось, проиграла — 1:4. Зрители встретили приветствием, а проводили свистом. Что они увидели? Тридцатипятилетнего, погрузневшего, очень усталого, неторопливо перемещавшегося ленивыми перебежками по полю ветерана, которому резвые молодые защитники «Фламенго» под злорадный гогот своей торсиды не позволяли даже принять пас. Для каждого из них возможность блокировать легендарного «бикампеона» была чуть ли не целью. Как же — оттёр от мяча самого Вава!

Теперь в СССР, в Краснотурьинске, его снова любят, его снова встречают на поле радостными криками. Пусть это не совсем тот футбол, и он не помолодел на семнадцать лет — но он чувствует, что вот в этом «санатории», как его называют русские, к нему, пусть медленно, по крохам, но возвращаются молодость и сила. К нему возвращается прежний неудержимый Вава — Стальная Грудь.

А в 1952 году на олимпиаде в Хельсинки произошло вот что. Их сборную поселили в большом отеле на берегу озера в лесу — их там было несколько. В первую ночь семнадцатилетний футболист от волнения почти не спал. Решив, что лучше будет подышать свежим утренним холодком, чем ворочаться в душной комнате, он оделся и побежал по тропинке. Много тропинок — заасфальтированы, бордюрчики покрашены белой краской. Есть даже таблички с надписями на нескольких языках — к сожалению, не на португальском. Почему «к сожалению»? Да Вава просто заблудился. Свернул на одну тропинку, потом ещё и ещё на одну — и вдруг понял, что не знает, где он, и как вернуться к своему отелю. Бежал и думал — тренер утром на завтраке не найдёт его, будет сильно ругаться… И тут ему попался на тропинке этот мужчина.

Паренёк потрусил к нему. Человек стоял и кидал с дорожки, которая тут подходила к самому озеру, кусочки хлеба плавающим у берега птицам. Отрывал от большой белой горбушки и, размахнувшись, бросал в воду. Птицы столпились в паре метров и гоготали, отбирая друг у друга угощение.

Вава подбежал к мужчине и спросил на единственном языке, который знал, на родном — португальском, где отель, в какой стороне. Тот ответил по-английски, но паренёк не понял. Тогда — ещё на одном языке, потом ещё и ещё. Нет, ни одного из этих языков Вава не знал.

— Кантри? — мужчина ткнул пальцем в него. — Ланд? Паи?

Вава догадался: тот спрашивал, из какой он страны. Как раз «страна» на португальском звучит похоже на одно из этих слов — «паис».

— Бразил.

— О, Бразил, — мужчина осмотрел паренька и, призывно махнув рукой, затрусил по дорожке. Пару раз он, ориентируясь по указателям, сворачивал, и, наконец, они выбежали к отелю. Вава пожал руку этому доброму человеку и побежал на завтрак. Еле успел.

Потом он увидел его по телевизору, в битве титанов. СССР играла с Югославией. 5:5. Это была великая игра! Ничего красивее и ужаснее Вава в жизни не видел. Оказалось, этот мужчина и был главным тренером русской сборной. Тогда Вава решил, что нужно выучить хоть пару языков. Так и случилось — сейчас он неплохо знает английский, всё же играл за американскую команду из Сан-Диего. Ну, и испанский — там тоже выступал, а также и в Мексике.

И вот ведь где довелось встретиться вновь! Семнадцать лет прошло. Мужчина лет сорока пяти через переводчика предложил сыграть в футбол — четыре на четыре, за бразильцев ещё будут играть бывший испанец и грузин. Кто такой грузин — они не поняли. Джорджия — американец, наверное?..

— Нужно пять на пять, — развёл руками Гарринча. — Вратарей найдёте?

— Хорошо. Будут вратари, пусть и ненастоящие.

Интермеццо девятое

— Врачиха у нас здесь?

— Не врачиха, а медсестра.

— Это в клипах «Виагры» — медсестра, а вы — врачиха.

— На воротах? Интересно. Что, вот прямо сегодня, в пять вечера? Слушайте, может и мне? Нет, не в футбол… Я говорю: может, и мне посмотреть приехать? В пять… Стоять, бояться! Не, это я не вам, Анатолий Михайлович. Это я себе. Сюрприз будет. Не скажу! Что же это за сюрприз, если вы про него знать будете? Без меня не начинайте.

Пётр положил трубку. Пока разговаривал в Кашпировским, мысль одна замечательная в голову влезла. С чёрного хода. Не, не через то самое место — просто с этим севом замордовался, и вот мозг независимо от хозяина отдушину нашёл. Клип снять! И песню вспомнил сам, без хозяина головы. Была такая: «Нужен гол». Как там… Текст не очень уверенно помнил, но слова там так себе были, а вот припев — нормальный: «Нужен гол, нужен гол, восклицает стадион. Так забейте же красиво, я люблю такой футбол». А сейчас, через пять часов, и замечательный видеоряд будет! Просто бомба.

Позвонил домой.

— Маша, ты помнишь песню «Нужен гол»? — Пётр напел Цыгановой припев.

— Певец из тебя, папа Петя, однако… Если ты и всё остальное так же делаешь, как поёшь — понятно, почему страна развалится.

— Ты не умничай. Помнишь?

— Так себе. Ну, музыку точно напишу.

— Ну и замечательно. Говорухин у нас дома, или где? — снимать ведь видеоряд нужно.

— Нет, уехал на студию.

— Ясно. Бери машину и дуй за ним. Да из-под земли мне найди! В пять вечера в реабилитационном центре будет проходить матч века. Нет, сюрприз будет. Сказал же — сюрприз! Бери его, он пусть хватает всю свою команду — игру нужно записать. Потом нарежем и сделаем видеоряд. По дороге попробуй слова повспоминать. Что там: «Верим мы в команду нашу и в российский футбол»? Нескладушка. «Верим мы в команду нашу и в советский наш футбол»… Ох, перевелись поэты на земле русской. Конечно, помогу! Ну, сам не справлюсь — русского поэта Пастернака привлеку. Как умер? Ну ладно, русского поэта Бродского. Нет? Ну, Галича. Как, и он Гинзбург?! Вот ведь… Шучу. Вечером сядем, напишем.

Да… Даже и не думал Тишков, что тут столько народу обитает. Посмотреть матч века собралось сотни две человек. Трибун, понятно, нет — так собрали со всего парка неприколоченные скамейки, из санатория и спортзала табуреток, стульев и лавок принесли. Как по заказу, погода, весь день пасмурная и слякотная, решила — хватит народ травмировать. Весна пришла, весне дорогу! Разогнала она тучи, и солнышко, пусть и вечернее, нежаркое, порадовало воробьёв и двуногих обитателей Киикпайского ущелья.

Стоит и о командах сказать. Собрались две команды по пять человек. Южные ворота защищал голкипер сборной Мира, он же врач, он же парапсих и гипнотизёр Анатолий Михайлович Кашпировский — за фамилию не самую посконную туда упекли. На месте центрального защитника маячила немолодая фигура бывшего главного тренера тбилисского «Динамо» и кутаисского «Торпедо», заслуженного мастера спорта СССР, заслуженного тренера СССР Андро Дмитриевича Жордания. В полузащите были Немесио Немесьевич (Миша) Посуэло, мастер спорта СССР, и просто Гарринча, он же Манэ, он же Мануэл Франсиску дус Сантус — двукратный чемпион мира и двукратный же серебряный призёр Чемпионата Южной Америки. Центральным нападающим был Вава, он же Эдвальдо Изидио Нето, он же Стальная Грудь. У этого регалий поменьше — всего лишь двукратный чемпион мира. «Всего лишь».