Сергей Палий - Братство
— А на рыбалку на нем тогда можно будет? — насторожившись, спросил Маг.
— Спрашиваешь!
Шу быстро прикинул что-то в уме.
— Так. Значит, берем три… нет… четыре по ноль-пять наливки, закусона, запивчика, пару монашек и на берег Нам-Цо. Ты до завтра успеешь расточить мотор и катафоты привинтить?
Викинг посмотрел на Мага, почесал в затылке и ответил:
— Ну-у, если сегодня весь вечер в гараже проторчать… и Кибби поможет…
— Отлично! — обрадовался Шу. — Когда выступаем?
— А удочки нам не пригодятся? — озадаченно нахмурился Викинг. — Вон, Фантик сетки ставит на озере и еще какие-то снасти у него есть. А ты говоришь, блин, только выпивон и девчонок брать надо.
— Значит, выступаем в пять утра, — твердо сказал Маг. — Поехали скорее в гараж катафоты вешать!
Викинг с сомнением поднял бровь, но в чем подвох, так и не понял. Поправил шлем и согласился:
— Поехали.
Степан уже хотел остановить его, объяснить, что здесь происходит и в какую заваруху втравил всех Шу, как из дома донесся душераздирающий шипящий звук.
Бюргер глухо возвестил из комнаты:
— Не смейте прикасаться к блокноту! Там марки, коллекция!
Викинг с Шу замерли и переглянулись. Эльф наконец открыл глаза и встряхнул головой. Степан поспешил помочь ему подняться.
— А ну-ка лапы прочь от шпаги! Погнете же, изверги! Она фамильная! — донеслось из дома. — Эй-ей! Кашалота мне в трахею! Вы что собираетесь делать?
Шу пошелестел плащом и задумчиво стукнул указательным пальцем Викингу по кирасе.
— Слушай, а ты не помнишь, какого фига мы вообще здесь делаем?
Викинг подвигал челюстью, огляделся и уставился на дверной проем. Его правая рука на ощупь извлекла из-под брезента коляски дрын.
— Зачем же мы сюда приперлись? — наморщил лоб Маг. — Дом какой-то страшный, голоса оттуда до боли знакомые…
Викинг тяжело задышал, сдвинул брови и перехватил дрын поудобнее.
— Ты чего? — вскинулся Шу. — Мы же не собираемся с кем-то драться? Ты имей в виду, у меня мана на нуле.
Викинг молча пошел к крыльцу.
— Эй, груда мозга, ты куда?
Викинг уверенно, словно крейсер, двигался к дому. Степан, убедившись, что Эльф пришел в себя, побежал следом.
— Я здесь… — вдруг Маг осекся. Видно, вспомнил, что они прибыли сюда вызволять друзей из лап чудищ, которых он сам по пьяному делу вызвал из ада. — Ёлки-моталки…
Викинг скрылся в полумраке прихожей. Степан нырнул за ним.
— Я пока мотоцикл осмотрю: сцепление гляну, зазор свечей проверю, уровень масла в картере, — донесся сзади дребезжащий голос Шу. — Эльф, ты туда не суйся, там большие дяди бум-бум. Лучше мне помоги вот эту гайку…
Дальнейшее бормотание Мага Степан уже не слышал.
Викинг, гремя латами, переступил порог, оглядел комнату и осклабился.
— Чему радуешься? — озабоченно спросил Степан, выглядывая из-за его плеча.
— Как чему? — хмыкнул бородатый детина. — Теперь, блин, Кулио точно не отругает старика Викинга за то, что он попусту распускает руки. Сам погляди: придется здесь кое-кого шарахнуть как следует!
Бюргер лежал на столе лицом вверх, сервированный по периметру печеными яблоками и зеленью. Все четыре его конечности были приклепаны к доскам металлическими скобами, изо рта торчали кустики салата, а на причинном месте красовался вареный краб. Глаза арийца выражали крайнюю степень неприязни к кулинарии.
Положение кудрявого ловеласа Маньякюра оказалось еще более пикантным. Он был распят на стене, а между ног стояла фамильная шпага острием вверх. Морской волк вел себя очень смирно: сознавал, что, если веревки вдруг не выдержат и он соскользнет вниз на шпагу… интерес к противоположному полу у него может пропасть навсегда.
А в центре комнаты извивались два исчадия ада. Рослые, жилистые, с мощными бедрами и вислыми сиськами. Из-за спины у них торчали изогнутые рога, ноги заканчивались копытами, а на уродливых головах вместо шипов шевелились пальцы. С каждым выдохом из зубастых ртов вылетали языки пламени и копоть.
— Викинг, — прошептал Маньякюр, увидев друга. — Ты как раз вовремя. Начинай их бить. Только смотрите меня во время драки не заденьте, а то… сам видишь.
Бюргер скосил глаза на Степана, закивал, и кустики салата в его губах задвигались.
— Муа-ха-ха-ха! — зашлось одно из порождений ада, полыхая огнем. — Еще жратва! Хороший будет банкет!
Викинг оценил обстановку, издал боевой клич и со свистом швырнул дрыном в чудище с чертами Обломисты. Оно небрежно поймало дубину зубищами и брезгливо выплюнуло. Прорычало:
— Смешно. А еще оружие есть?
— Я и без оружия сильный, — прогремел Викинг. — Эй, шипастая, а ну-ка живо отпусти моих друзей!
— Ее зовут Обломиста, — подсказал Маньякюр, скосив глаза вниз, на кончик клинка.
— А меня зовут Викинг. Гордый Викинг, — представился бородатый детина и напряг мышцы.
Доспехи загремели на нем, как металлическая чешуя.
— Консерва, — обидно сказала подруга Обломисты, выпуская огромные когти.
— Это Лажатэль, — обронил Маньякюр. — Викинг, когда ты начнешь их бить?
В это время Бюргеру все же удалось выплюнуть зеленые шматки салата. Ариец завертелся на столе и выкрикнул:
— Я подписывался кишки на турбину наматывать, а не на съеденье их отдавать этим суккубам с пальцами на башке! Викинг, сейчас же отклепай меня!
Обломиста и Лажатэль шагнули вперед. Степан выхватил мухобойку и прижался спиной к дверному косяку. А Викинг вышел в центр комнаты и залихватски присвистнул. Видимо, драться он умел только по-деревенски…
Бородатый детина сорвал с головы шлем, жахнул его об пол и с закрытыми глазами понесся на врагов, размахивая ручищами словно мельница.
Обломиста и Лажатэль в первый момент даже слегка растерялись. Лобовая атака могла стать для них роковой, если бы кулаки Викинга достигли цели. Но исчадия ада быстро сориентировались: повернулись боком и разошлись в стороны.
Викинг прогромыхал между ними с грацией локомотива на длинном перегоне. Он с громовым лязгом врезался в стену будуара, едва ее не проломив.
От чудовищного удара пошатнулся весь дом.
Веревки, удерживающие Маньякюра, провисли, и он чуть не сел на шпагу. Единственный глаз морского волка в ужасе расширился.
Степан хотел было помочь, но дорогу загородила Лажатэль.
— Нам хана, — констатировал Бюргер, глядя, как от столкновения со стеной штормит Викинга.
— Вам хана, — кивнула Обломиста, приближаясь к арийцу. — С морды или с пуза?
— Не п-понял… — сглотнул он.
— Разделывать тебя начинать с морды или с пуза?
Степан уже замахнулся, чтобы врезать проклятому чудищу мухобойкой, но тут на бледном лице Бюргера появилась зловещая улыбка.
— Бу-бух, — прошептал он.
Чудища непонимающе переглянулись, Степан проследил за взглядом Бюргера и в последний момент успел различить стремительную атаку Викинга. Бородатый детина, оказывается, и не думал терять концетрацию. Он со всей дури вломил кулаком Обломисте в бок. Она медленно развернулась, ощерилась:
— Муа-ха-х…
Второй удар Викинга сшиб чудище с ног. А напоследок он обрушил на поверженного противника стул. Раздался треск, и обломанный шип отлетел в сторону.
— Ты не мог пораньше начать их дубасить? — сварливо спросил Бюргер, двигая бедрами и пытаясь скинуть с чресел вареного краба. — Обязательно нужно было нервы трепать?
Но радоваться было рано, схватка еще не закончилась.
Лажатэль шагнула в сторону с ловкостью искушенного боксера и приняла защитную позицию. Викинг сначала хотел было повторить атаку в стиле мельницы, но, вспомнив предыдущую неудачу, решил слегка изменить тактику. Он бросился на порождение тьмы, замахав руками в обратную сторону. Такого маневра Лажатэль не ожидала, поэтому пропустила сразу три удара и отлетела в угол, пошатнув дом.
Маньякюр в очередной раз забормотал молитвы.
— Я же предупреждал, что весьма сильный, — сказал Викинг, подбирая шлем и победоносно водружая его на голову.
— Ты самый сильный на свете, — быстро согласился Бюргер, дрыгаясь всем телом. — Отклепай меня, силач.
— Срам-то, блин, какой, — хмыкнул Викинг, глядя, как краб таки свалился с причинного места арийца. — Степан, помогай.
Вместе с бородатым детиной они быстро отковыряли заклепки и освободили Бюргера. Тот вскочил со стола, со злостью расшвырял печеные яблоки и подобрал с пола любимый блокнот с марками.
Погрозил нокаутированным чудищам кулаком.
— Ну что, спекулянт похотливый, — похлопал его по плечу Викинг, — пора домой?
— Мог бы подоспеть и пораньше, телохранитель фигов. Пошли.
Они двинулись к выходу.
— Вы ничего не забыли, двести весел вам в ухо?
Викинг с Бюргером резко обернулись. Но Степан опередил их: он уже спешил к распятому над шпагой Маньякюру. Журналист убрал клинок и, путаясь в узлах, кое-как отвязал морского волка.
