А. Котенко - Каникулы на халяву или реалити-шоу для Дурака
– А вдруг у одной из служанок зависть взыграла, захотела она наравне с царицей ходить в красивых серьгах? - вслух предположил Иван.
– Не думаю, - сразу отрезал фараон, повернувшись лицом к нему, - пусть, например, любимая служанка Анхесенпаамон, Мерит, из зависти унесла серьги. Она должна их надеть, иначе, она не девушка!
Тоже верно. Да и вряд ли украшение из дворца фараона можно легко сплавить на рынке. Народ бедный, денег на такое не напасется. Да и легче кучку мелких безделушек продать, чем одно большое украшение. И тут Иван вспомнил вопрос, который любой сыщик должен был задать сразу:
– А как выглядят эти серьги?
– Большое золотое кольцо почти с ладошку, и на нем тоненькие золотые и серебряные пластинки, украшенные лазуритами и малахитами.
'Диаметр десять сантиметров, подвески по два сантиметра длиной каждая, - прикидывал в уме программист. - Да уж, за продажу такого мешок баксов должны отвалить!'
Но явно не за этим увели украшение любимой жены фараона. Тогда гость из будущего и не предполагал, во что выльется это маленькое, простенькое на первый взгляд дело. Да и неизвестно, чем бы все это закончилось, не вмешайся Иван Дурак.
– Эй, правое полушарие дурацкого мозга! - заявил Иван с порога.
Дорогой домой он обдумывал возможные мотивы кражи дорогого украшения. Ни одна из версий не находила никаких рациональных объяснений. Все упиралось в один вопрос: почему именно серьги, которые жена фараона держала всегда при себе? Если бы кто-то хотел продать больше драгоценностей, то почему их не увести из казны? А если кому-то захотелось расстроить девушку… Вполне возможно. Но кто и, главное, с какой целью желал обидеть Анхесенпаамон?
Маша укоризненно посмотрела на братца, мол, новую шутку изобрел, левое полушарие.
– Пока не научишься правильно произносить слова Нефертити, Сменхкара, Хоремхеб, Бекетатон, Анхесенпаамон и прочие, можешь и не обращаться за очередной энциклопедической справкой!
– Достала, мелкая, - фыркнул Иван, - ее друг-мумия Маш-шу называет, так это ладно, всё нормально типа, а когда я подвожу имена древних египтян под Великий и Могучий русский язык… Ну ты сама посуди, не может человек, Первая Леди Кемета, носить имя во множественном числе, поэтому и Нефертитя, а Семечка-Харя, Харин-Хлеб, Брекет-батон, Аня-что-то-там-Омон… уж извини, как пишется, так и произносится! Учи албанский, чтобы понимать юмор!
Маша ухмыльнулась. Ну не дурак ли! И вдруг ей пришла в голову гениальная мысль, на которую Иванушка не мог не клюнуть:
– Знаешь, братишка, 'Нефер' в переводе означает 'прекрасный', 'прекрасная'… или 'прекрасные'. Понимаешь, к чему я клоню?
– Ой, тогда точно, во множественном числе, Нефертити, надо, - он закрыл рот рукой.
– Бедные мертвые уже в саркофагах от такого надругательства над их священными именами перевернулись, а у живых уши красные-красные от поминания их 'добрым' словом! - вздохнула сестра.
Иван тоже много хорошего мог сказать про Машу, особенно, как та надругалась над священными языками программирования, написав зацикливший вывод 'Hello, world!'[28] Как она Кириллу принтер сломала, тоже вспомнить можно. Но если бы брат посмел высказать подобные замечания, то стал бы он невольным слушателем лекции о нравственности, о том, что живых людей оскорблять нельзя, а его, Ивановы, программы и железяки - не женского ума дело, так что пусть не сравнивает.
– Не в мертвых дело! - перешел программист сразу к заданию фараона. - У этой Ани-как-там-её спёрли дорогущие сережки. Зачем и почему? Вот это и нужно узнать.
– Что, Шерлоком Холмсом нанялся?
– Ну, типа того. Уж куда приятнее, чем блины на камнях печь. Расскажи мне еще разок об окружении Тутанхамона и этой… впрочем, Ане с длинным именем. Мне что-то сдается, кто-то из их семейки подшутил.
Маша пригласила брата сесть за обеденный стол, а сама, расположившись рядом, начала вспоминать курс из предыдущего семестра. Конечно, имена слуг за три с половиной тысячи лет забылись, а из знати, кроме царской четы, Эйе, Хоремхеба, вредины Сехемра и трех младших дочерей Эхнатона никого во дворце быть не могло. Разве что, писец и казначей.
– А женщина, высокая такая, сероглазая, черноволосая, кудрявая, богато одетая, с царственной осанкой, с маленькими царевнами всё ходит, это кто? - вспомнил Иван Дурак личность, которая почему-то запала ему в душу при первом посещении дворца.
– Не знаю, - пожала плечами сестренка. - Может, воспитательница.
Иван отчаянно крутил головой. Нет, не могла эта прекрасная дама быть банальной няней, слишком она… ну, на прислугу не походила. Царица она, и точка!
– Кия? - вопросительно посмотрела Маша на брата. - Я всегда считала, что вторую жену Эхнатона с позором выгнали из Ахетатона за год до смерти еретика. Неужели ты хочешь сказать, что митаннийская царица Тадухеппа[29]… жива? Ваня!
– Кия-моторс - японская фирма, - пробормотал он. - Не смыслю я в этой египтологии, да простит меня консольная Бастет. Но по возрасту та женщина, что я видел во дворце, подходила Тутанхамону в матери. Выражение лица похожее, что ли… Анализа ДНК не делал, с уверенностью сказать не могу.
– Значит… - шептала сестренка, затаив дух, не обращая внимания на шуточки своего необразованного братца, - Кия жива, как же она спаслась от гонений Меритатон?
– Мерин-чего? - спросил Иван, но она его не слушала, поэтому Дурак погрузился в раздумья.
Выходило, что во дворце еще жила мать фараона Кия. Вряд ли эта женщина стала бы заниматься кражей украшений, потому что подобные выходки - ниже ее царского достоинства. Младшие дочери Эхнатона были еще слишком малы, чтобы таскать безделушки старшей сестры.
Выходило так, что троица Эйе-Сехемра-Хоремхеб, которых Иван с легкой руки случайно назвал Бывалым, Трусом и Балбесом, соответственно, были главными подозреваемыми, уж кто-кто, а эти трое могли что-нибудь и похлеще 'Операции Ы' замутить. Зачем им это надо - придумать только, и фильм можно снимать.
Кия, по рассказам Маши, слишком любила сына, чтобы позволить ему огорчаться из-за жены, хотя митаннийская царевна имела все права ненавидеть Анхесенпаамон как падчерицу. Маша по учебникам истории знала, что митаннийская подданная выполняла при дворе Эхнатона роль шпиона. Потом, как говорилось всё в тех же учебниках, старшая дочь еретика, Меритатон, уничтожила Кию.
Но оказалось, что учебники врали! Археологи ошиблись! И шпионка до сих пор крутилась в верхних слоях власти Кемета, несмотря на то, что страну с названием Митанни несколько лет назад завоевали хетты. Но никак не увязывается личность Кии с серьгами Анхесенпаамон, как ни крути. Не нужно ей украшение. Не дань же хеттам подносить.
– Так, понятно, что ничего не понятно, - сделал никчемный вывод Иван Дурак, - а теперь представь, Маш, что сережки украл кто-то из так полюбившейся мне троицы. Зачем им это?
Она насупилась. В логике девушка была не сильна, но воображение у нее имелось то еще. Она представила себе и рассказала Ивану об Эйе, ворующим ночью серьги Анхесенпаамон. Раз советник женился на этой женщине, когда она овдовела, значит, был к ней как минимум неравнодушен…
– Стоп! - прервал Машу брат. - Не ты ли говорила, что Аня, овдовев, решила захватить власть, Екатерина Вторая, блин, местного масштаба. Может, Эйе, женившись на ней, лишь предотвратил маразм в высших политических кругах? Хотя, Тутанхамон его как-то не ценит.
Девушка сидела и смотрела перед собой. Была еще одна историческая справка, которую она не хотела говорить Ивану, потому что сама не верила: будто бы этот некрасивый Эйе, похожий на Хрущева, толстый, обрюзгший, был отцом Нефертити, то есть дедом Анхесенпаамон. Если бы эта версия из другой эры была правдой, то мотива для кражи у советника не находилось, дед не пьяница, чтобы у внучки украшения воровать.
Но Маше в голову пришла и еще одна идея:
– А что, если девушка мечтала о троне при живом муже, что если она прикончила Тутанхамона ради этого, и…
– Постой, - перебил ее Иван, - женская логика убийственна! При чем тут серьги? Да и фараон не такой дурак, чтобы…
– Да уж, Дураков тут только два - мы с тобой, - вздохнула сестренка.
Они еще долго обсуждали Анхесенпаамон и ее серьги. Каким только нехорошим человеком они ни сделали жену фараона: то она сама украшения спрятала, заподозрив мужа в измене, чтобы он на нее внимание обратил; то царица решила переплавить их в браслет с ядовитым покрытием, чтобы отравить мужа; то… впрочем, чего гадать, если не мешало бы допросить потерпевшую.
Маша просто-напросто уломала брата, чтобы он взял ее с собой, потому что быть в Кемете и не посмотреть на царский дворец изнутри, когда ее брат это делает каждый день, для нее, студентки-искусствоведа, - грех. Брат просто не мог устоять перед умоляющими карими глазами сестренки. Да и к тому же, один Дурак - хорошо, а два - лучше!
