Дарья Ковальская - Начало пути
Ведьма застонала и села, держась за голову и удивленно оглядываясь по сторонам. Увидела мага, замерла и попыталась сфокусировать взгляд.
— Что это было?
— Ничего. Ты просто отрубилась. Будь внимательна, сейчас сюда явится то, что попытается тебя обмануть.
— Обмануть?
— Да. Он не захочет платить и будет выманивать тебя хитростью. Что бы ни увидела — оставайся в круге. Поняла? Или я сам потом найду тебя и медленно вырежу сердце, которое скормлю горшку.
В голосе мага не было и тени юмора. Ведьма повернула голову к центру комнаты и посмотрел на дыру в полу.
— Ты меня поняла?!
— Да. Не ори. У меня до сих пор уши болят… от криков. Черт, опять что-то лезет. Маг!
— Тихо! Не ори. Он не должен тебя заметить. Молчи, поняла?
Ведьма кивнула и закрыла глаза.
То, что лезло из дыры, на взгляд любого живого существа, было отвратительным, безобразным и пошлым, как бы странно это ни звучало.
— Маг, — простонало существо, поднимаясь во весь рост и упираясь плечами в потолок. — Опять ты!
Маг криво улыбнулся и поднял голову, заглядывая в черные, как у него самого, глаза.
— И снова сделка, да? — От голоса вибрировала мебель, ходили ходуном уцелевшие банки и склянки в покосившемся шкафу, а по нервам то и дело проходили адреналиновые волны.
— Да.
Существо загромыхало, затряслось и разразилось оглушающим хохотом, откуда-то в комнате поднялся ветер, и мерзко потянуло вонью из его рта.
— Да. Он сказал «да»! Какой смелый мальчик… Ну хорошо! Что за сделка?
Ведьма подпрыгнула, когда монстр рухнул на пол, сложив ноги по-турецки и упершись в них локтями. Он находился так близко от пентаграммы мага, что оба едва не касались друг друга. Но… линии не нарушал, словно лишь пугая некроманта и показывая, как близко он может быть.
— Все просто. Мне нужно бессмертие. Тебе — душа ведьмы. Так?
— Да.
— Прекрасно. Я привел тебе невинную ведьму и хочу получить бессмертие. Это и есть сделка. — Некромант говорил медленно, спокойно, глядя прямо в черные провалы огромных круглых глаз.
— Хм… в прошлый раз, когда ты вызывал меня, это оказалась не ведьма.
— Издержки производства. Ее соблазнил мой… слуга.
— Ха-ха… Да, я помню. — От хохота нежити, прервавшей мага, стены затряслись как пергамент, ведьма заорала, хватаясь за голову, а черные телеса все сотрясались и сотрясались, пока демон бил себя рукой по колену.
— Неплохой горшок ты из него сделал. Ночной вроде, да?
— Да, — мрачно.
Ведьма в шоке привстала, нашла взглядом горшок и с ужасом на него посмотрела.
— Так вы что… это твой ученик, что ли?
Нежить медленно обернулась и с интересом посмотрела на маленькую ведьму.
— Говорящая, — с удовольствием констатировал монстр. — Всё как я люблю.
Маг кивнул. Ведьма побледнела и отвернулась.
— Не нравится мой облик? Хм… А так?
Громадное тело начало сжиматься, из многочисленных щелей и пор выходил газ, все сильней и сильней съеживался демон, пока и вовсе не исчез в клубах черного дыма.
— Кх-кх. Маг!
— Что?
— Ты… кх-кх-кх, да что же это… кх…
— Ну здравствуй, ведьма.
Девушка замерла, вытерла выступившие слезы и недоверчиво посмотрела на центр комнаты. Дым потихоньку рассеялся, а на его месте возник высокий, стройный юноша с до боли знакомой физиономией. Он мягко улыбался и, склонив голову набок, изучающе смотрел на нее.
Ведьма застыла, изумленно раскрыв глаза и не шевелясь. На лицо ее медленно начала выползать улыбка.
— Сиггун, не вздумай к нему выходить! Кто бы это ни был, это не человек из твоего прошлого, это…
— Ди Каприо… Это Ди Каприо… Надо же… как в «Титанике».
Юноша ослепительно улыбнулся и протянул к ней руку.
— Блин, как живой! И не постарел совсем.
Черная бровь юноши взмыла вверх, демон понял, что перестарался.
— Хм. Это был самый яркий образ в твоем сознании. Этот человек уже умер?
— Нет, — радостно. — Но ему точно больше шестнадцати. Да ты не тушуйся. Пройдись, ну пройди-ись… Бли-ин… так бы и попросила… обнять меня! И на «Титаник».
— За чем же дело стало? — прошептал парень, сузив глаза и хищно улыбаясь. — Всего два шага, и я тебя не то что на «Титаник» — на Луну унесу.
Ведьма тяжело вздохнула, вытерла последнюю слезинку, высморкалась в платочек и отрицательно тряхнула головой:
— Не. Под воду не хочу. На Луне холодно и дышать нечем. Да и ты… ненастоящий.
— Мгм. А так? — И очертания парня, изменяясь, опять поплыли.
На время небольшой дымок загородил обзор, ведьма снова закашлялась, но, едва протерла глаза от дыма, тут же с интересом посмотрела вперед, пытаясь понять, что ей покажут на этот раз.
— Вашу маху, какая прелесть! — ахнула она, едва не перейдя границу белых линий. Но вовремя остановилась.
Бледный маг с ужасом смотрел прямо перед собой, силясь что-то сказать.
А там… на втором этаже каменного дома, в центре лаборатории черной магии и оккультизма, стоял и бил копытом шикарный белый единорог с роскошной гривой, белоснежным рогом и длинным красивым хвостом. Но не это чуть не сразило ведьму наповал и едва не заставило бросить все и выйти навстречу — на спине (да-да, на спине единорога) сидел Он. Тот, кого она долгими вечерами последние лет двадцать представляла в своих мечтах и видела в снах.
Принц! Блондин! Высокий, изящный, накачанный, сильный… Голубые глаза метали молнии, тонкие губы были упрямо сжаты. В ухе поблескивала серьга в виде крестика, а на шее висел кулон с фотографией любимой девушки. Он был не просто прекрасен, он был ослепителен! В лучших традициях аниме. Длинные пушистые ресницы, разметавшиеся по плечам сияющие волосы и взгляд… Да за один такой взгляд половина девушек этого мира пойдет на всё. Вторая половина пойдет гораздо дальше.
— Иди ко мне.
Бархатный голос обволакивал, протянутая рука с тонкими пальцами манила, словно сыр голодную крысу. И крыса шла. Стонала, сглатывала слюну и шла.
Но тут отмер некромант.
— А ну хорош изображать Прозерпина! Меня сейчас стошнит! Я его не затем из дома с боем выгонял, чтобы опять смотреть и корчиться. Изображай вон ангелов. Ей все равно, я тебя уверяю.
Ведьма застыла и перевела затуманенный взгляд на мага.
— А кто такой, — прерывистый вздох. — Прозерпин?
— Мой сын, — отрезал некромант и зло, упрямо сощурился. — И не дай судьба снова с ним свидеться. Либо я его убью, либо он меня прибьет.
Ведьма мотнула головой и с большим интересом взглянула на мага.
— У тебя есть сын? Да еще и та-акой?
— Это ты по внешности судишь. — Маг сплюнул и поморщился.
— Что… бабник?
— Нет. Девственник, — мрачно.
— Импотент? — пытаясь угадать.
— Хуже. Ждет ту единственную и неповторимую. Носится с какой-то каракулей, которую сам как-то утром нарисовал. Дескать, ночью приснилась, найду — женюсь. А так как рисовать не умеет, изобразил он красного дикобраза с выпученными глазами. Я даже за бедняжку попереживал чуток.
— Ммм… а за нее-то почему?
— Ты бы с ним пообщалась — не спрашивала бы. Ты думаешь, кто меня в гроб едва не вогнал? И то вон сопротивляюсь из последних сил.
— О. Что, ночью нож в спину?
— Нет. Поединок чести! Чтоб он неладен. Вызвал, залез на коня, поднял пику и, пока я ржал, пронзил насквозь. Гаденыш.
Брови ведьмы поднялись уже до половины лба. Обиженного юношу, застывшего на нервничающем единороге, все игнорировали.
— Э… мм… а за что?
Маг махнул рукой и отвернулся, явно переживая заново то, что произошло давным-давно.
— Маг. Ну маг… ну за что? — Ведьма даже подпрыгнула, так было любопытно.
Юноша на единороге откашлялся. Всем было по фиг.
— Я некромант, не видно?!
Ведьма оценивающе огляделась по сторонам, заценила снова отвалившийся нос и булькающее варево в котле, из которого как раз всплыл очередной скелетик.
— Заметно.
— Во-от. А он решил податься в паладины! Какие паладины?! Откуда у него гены-то такие только выискались. Мать — ведьма, я — некромант, а сын — паладин. Надо мной до сих пор вся черная месса за глаза смеется.
Ведьма закашлялась в руку, делая вид, что страшно сочувствует.
— Говорит, я — за добро! А потому помирать тебе пора, папка. Или отказывайся от чар своих жутких и закапывай всех мертвяков обратно, а сам вступай на путь света и добра. Ага. Щас! Я закопаю, а на следующий день ко мне нахлынет ворье и утащит все, что плохо лежит? Ну уж нет, не для того всю жизнь… да что там, поколениями(!) все это собиралось, чтобы потом один идиот так вот разом установил добро и справедливость в моем доме.
Ведьма смеялась уже в открытую, согнувшись пополам и вытирая слезы.
— Да-а-а… Теперь понимаю, чего ты тут один сидишь.
— Ничего ты не понимаешь!..
