Терри Пратчетт - Стража! Стража!
— В этом вы правы. Но вам не доводилось видеть стольких единорогов, сколько выпало мне. — сказал охотник на единорогов. У Бодряка закралось чувство, что за всю жизнь это была единственная шутка.
— Да, конечно. Времена нынче тяжелые. — едко сказал первый собеседник.
— Монстры стали такими жалкими. — сказал другой. — Я слыхал, что когда этот парень, который убил монстра в том озере, никаких проблем, просунул его лапу сквозь дверь…
— Бедолага лежит в слезах. — сказал один из слушателей.
— Верно, и знаешь что? Приходит его мамочка и начинает жаловаться. Да-да, его родненькая мамочка приходит в замок на следующий день и начинает жаловаться. Ей-богу, жаловаться. Вот и весь почет, который ты получаешь.
— Женщины — это всегда наихудшее. — сказал мрачно другой охотник. — Когда-то я знал одну кривобокую горгону, уух, она была истинным страшилищем. Совала свой нос даже в камень.
— И каждый раз наши задницы при исполнении долга. сказал мыслитель. — Я думаю, что мне должны платить доллар за каждую лошадь, которую я съел и на которой я ездил.
— Точно. Пятьдесят тысяч долларов. Он может потерять их.
— Да-а.
— Точно. Дешевая — Пошли выпьем.
— Верно.
Все соглашаясь кивнули и направились в Штопаный Барабан, за исключением мыслителя, который с трудом подполз к Бодряку.
— Какой породы собака? — сказал он.
— Что? — сказал Бодряк.
— Я сказал, какой породы собака?
— Думаю, что маленький проволочно-шерстный терьер. сказал Бодряк.
Охотник на миг задумался над сказанным. — Не-ет. — в конце-концов сказал он и помчался вдогонку за остальными.
— Мне помнится, что у него есть тетя в Псевдополисе. вдогонку прокричал Бодряк.
Никакого ответа. Капитан пожал плечами и направился, пробираясь сквозь толпу, в Дворец Патриция…
… где Патриций проводил весьма трудный ланч.
— Джентльмены! — крикнул он. — Я действительно не понимаю, что еще нужно делать!
Собравшиеся столпы общества не обращая внимания продолжали бормотать, общаясь друг с другом.
— В подобные времена традиционно появляется на сцене герой. — сказал Президент Гильдии Убийц. — Убийца драконов. Где же он, вот что я хотел бы знать? Почему наши школы не выпускают молодых людей с подобными умениями, удовлетворяющими общественные нужды?
— Пятьдесят тысяч долларов, не так уж и много. — сказал Председатель Гильдии Воров. — Для вас это не так уж и много, но это все, что город может себе позволить. — твердо сказал Патриций.
— Если город не может позволить больше, то я думаю, что ему не долго оставаться городом. — сказал Вор.
— А как насчет торговли? — сказал представитель Гильдии Торговцев. — Люди не собираются привозить сюда грузы с провиантом только для того, чтобы его сожгли дотла, верно?
— Джентльмены! Джентльмены! — Патриций примиряющим жестом поднял руки. — Как мне кажется. — продолжал он, используя преимущества краткой паузы. — все с чем мы здесь имеем дело, это строго волшебный феномен. Я хотел бы услышать об этом от нашего ученого друга. Гм-м?
Кто-то толкнул локтем Верховного Канцлера Невиданного Университета, который клевал носом за столом.
— А? Что? — сказал волшебник, очнувшись от забытья.
— Нам интересно. — громко сказал Патриций. — что вы собираетесь делать с этим вашим драконом?
Верховный Канцлер был стар, но жизненный путь, проделанный для выживания в мире соперничающих волшебников и византийской политики Невиданного Университета, означал, что ему были нужны считанные секунды, чтобы подобрать аргумент для защиты. Не было нужды оставлять Верховного Канцлера надолго, если вы давали возможность подобной остроумной ремарке просвистеть над вашим ухом.
— Моим драконом? — сказал он.
— Хорошо известно, что большие драконы вымерли. — резко сказал Патриций. — А кроме того, их естественное среда обитания без сомнения сельская. Потому мне и кажется, что этот дракон должен быть волшеб…
— Мое почтение, лорд Ветинари. — сказал Верховный Канцлер. — весьма часто провозглашалось, что драконы вымерли, но нынешнее явление, осмелюсь сказать, склонно подвергнуть определенному сомнению теорию. Что ж до среды обитания, то здесь мы видим просто изменение поведенческого маршрута, произошедшего из-за вторжения городских ареалов в сельскую местность, которое заставило многих до сих пор сельских созданий приспособиться, в немногих случаях положительно воспринимая, к более городскому образу существования, а многие из них процветают в новых условиях, открывшихся перед ними. Например лисы постоянно опрокидывают мои мусорные ящики.
Он сиял от радости. Он попытался проделать весь путь не включая мозги, и это ему удалось.
— Вы говорите. — медленно сказал Убийца. — что мы здесь столкнулись с первым городским драконом?
— Это эволюция, поймите. — радостно сказал волшебник. Дракон может существовать вполне прилично. — добавил он. Масса мест для гнездовий, да и вполне подходящее продовольственное снабжение.
Подобное утверждение было встречено молчанием, пока Торговец не сказал. — Что конкретно они едят?
Вор пожал плечами. — Мне кажется, что стоит вспомнить истории о девах, прикованных к громадным скалам. — предположил он.
— Впрочем он будет здесь умирать от голода. — сказал Убийца. — Наш город стоит на суглинках.
— Они привыкли ходить вокруг как вороны. — сказал Вор.
— Не знаю, будет ли какая-нибудь помощь…
— Впрочем. — сказал глава торговцев. — кажется это опять становится вашей проблемой, мой повелитель.
Спустя пять минут после разговора Патриций, кипятясь и негодуя, измерял шагами длину Продолговатого Кабинета.
— Они смеялись надо мной! — сказал Патриций. — Я ничего не мог сказать!
— Вы поддержали рабочую партию? — спросил Обычный.
— Разумеется поддержал! В этот раз хитрости не пройдут.
Поймите, я вынужден был увеличить сумму вознаграждения.
— Не думаю, что из этого что-либо выйдет, мой повелитель. Любой захудалый охотник за драконами знает истинную цену за работу.
— Ха! Полкоролевства. — пробормотал Патриций.
— И в придачу руку вашей дочери. — сказал Обычный.
— Как я полагаю, тетя не подойдет? — с надеждой сказал Патриций.
— Традиция требует дочери, мой повелитель.
Патриций мрачно кивнул.
— Возможно мы могли бы откупиться. — сказал он вслух.
— Драконы обладают разумом?
— Полагаю, что более традиционно слово «хитростью», мой повелитель. — сказал Обычный. — Я помню, что они испытывают любовь к золоту.
— Правда? И куда же они его тратят?
— Они спят на нем, мой повелитель.
— В качестве набивки матраца, вы так полагаете?
— Нет, мой повелитель. На Нем. Патриций мысленно обдумал сказанное. — Не находят ли они это слишком бугристым? — сказал он.
— Могу предположить, что это так, сэр. Не знаю даже, кого бы об этом спросить.
— Гм-м. Они могут разговаривать?
— Они по-видимому владеют этим превосходно, мой повелитель.
— Ах. Интересно.
Патриций размышлял. Если эта тварь может разговаривать, то может торговаться. Если она может торговаться, то я захвачу ее в скором времени — за скромную плату, или чего она еще пожелает.
— И поговаривают, что у них серебряные языки. — сказал Обычный. Патриций откинулся в кресле.
— Из чистого серебра? — сказал он.
Где-то в коридоре раздалось чье-то невнятное бормотание и слуга возвестил о приходе Бодряка.
— А, капитан. — сказал Патриций. — Каковы успехи?
— Простите, мой повелитель? — сказал Бодряк, капли дождя стекали с его шляпы.
— В задержании этого дракона. — жестко сказал Патриций.
— Болотной птицы? — сказал Бодряк.
— Вы прекрасно знаете, что я имею в виду. — резко ответил Патриций.
— Расследование в моих руках. — автоматически сказал Бодряк.
Патриций фыркнул. — Все, что вам нужно сделать, найти берлогу. — сказал он. — Как только вы найдете берлогу, так тут же отыщете дракона. Это же очевидно. Кажется половина города участвует в поисках дракона.
— Если берлога существует. — сказал Бодряк.
Обычный посмотрел на него весьма неприязненно.
— Что заставляет вас так говорить?
— Мы рассматриваем массу возможностей. — невнятно сказал Бодряк.
— Но если нет берлоги, то где же он проводит свои дни?
— сказал Патриций.
— Проводится дальнейшее расследование. — сказал Бодряк.
— Проводите его без промедления. И отыщите берлогу. зло сказал Патриций.
— Да, сэр. Разрешите вас покинуть, сэр?
— Отлично. Но я ожидаю успехов уже к сегодняшнему вечеру, понимаете?
Почему меня удивило, что у него есть берлога? Так думал Бодряк, а ноги вынесли его под лучи солнца на запруженную людьми площадь. Потому что дракон не выглядел настоящим, вот почему. Но если он не настоящий, то незачем заниматься тем, что от нас ожидают. Как он мог выйти из переулка, если он туда не входил?
