Андрей Белянин - Ржавый меч царя Гороха
- Что у царя?
- Разброд и шатание.
- Ёмко, - согласился я, помогая Яге сесть за стол и наливая чашку чая. - А если развернуть и с подробностями?
- Ну ежели уж так просить будешь, то и я запи раться не стану. Во-первых, скажу, что все они там, при тереме царском, дураки набитые!
- Все? - скромно уточнил я.
- Зуб даю, - весомо подтвердила моя домохо зяйка.
Зубов у неё мало, и она ими дорожит, значит, можно верить. Дальнейший рассказ, как я и про сил, был максимально подробным. Исчезновение царевны Марьяны было обнаружено утром её дво ровыми девками, проснувшимися аж в десять утра! Для сравнения тот же Горох встаёт если не с первыми петухами в четыре, то уж как минимум не позже шести. Ибо долгий сон не способствует долгому правлению. Расхожая фраза, хоть никог да не понимал её до конца. Тем более что отлично знаю, как наш царь частенько ложится подремать в обед с очередной красавицей-любушкой. Но про стите, отвлёкся...
- Так те три дурищи бегом к царю-батюшке и ему в ноги - бух! Не вели казнить, родимый, а то лько сестрица твоя из покоев своих исчезла. Про стыни в одну верёвку связала да и до земли вниз, а там через двор до конюшни и через забор, аки коза молодая...
- А вы?
- А я, аки коза старая, всю дорожку энту про следила. На верёвке два волоска ейных нашла, ры жих, на земле рыхлой средь прочих следов отпе чатки от каблучков девичьих вмялись, об щепку заборную она подол сарафана порвала, вот и кло чок малый обнаружился...
- Великолепно, мисс Марпл! - не сдержав шись, щедро поаплодировал я. - А почему тогда все дураки?
- Потому как в покоях ейных, под подушкою, записка девичья лежала, а никому в голову и не взбрело посмотреть. Накось, читай! - Яга побед ив
но вытянула из-за пазухи сложенный лист бумаги я протянула мне.
- Горох в курсе?
- А то! Ему ж и было адресовано. Я кивнул и развернул листок.
«Нам, царевнам, жить приходится в неволе, и мои молодые годы пропадают зря. Нам всё время надо думать о престоле...»
- ...выполняя волю батюшки-царя! - на авто мате закончил я. - Да не могла она такого напи сать!
- Почему? - резонно удивилась бабка, забра ла листок, близоруко сощурилась, но продолжи ла: - «А я не хочу по расчёту, я по любви хочу! Улечу птицей вольной ввысь, свободу мне, свобо ду!» Чё ж непонятного-то, Никитушка? Ить всю душу ранимую красна девица как на духу выложи ла...
- А?
- Я говорю, душу всю как на исповеди выло жила, а ты нос воротишь?!
- Я не... но это же плагиат наглый, это... - сбился я, задним умом прекрасно понимая, что слышать песенку из популярного советского мультфильма царевна Марьяна никак не могла, хоть в суд на неё подавай! Можно, конечно, предпо ложить, что автор текста каким-то образом ознако мился с чудом уцелевшей запиской сестры царя Гороха и на основе её написал свой стишок. Но это даже мне казалось чрезмерно притянутым за уши, потому что так не бывает...
- Да ну и тьфу на них и на их авторские права тоже, - устало поморщился я. - Если Митьке ве рить, так у них сам Вильям Шекспир всю сельскую драматургию сплагиатил. Давайте ближе к делу: где предполагаете искать царскую родственницу?
- Думаю, далеко от Лукошкина она не по бежит, - почесав бородавку на подбородке, покоси лась на меня наша глава экспертного отдела. - А да вай-ка про то мы письмецо её спросим?
- Будем пытать записку, как те капли крови телохранителей немецкого посла или сдохнувшее яблоко? - уточнил я, чувствуя, что начало пред ложения какое-то... двусмысленное...
- Зачем же сразу пытать-то, мы её вежливо до просим, по протоколу.
- Ну что ж, флаг вам в руки, а кто будет допра шивать беса и дьяка?
- Какого беса? Какого дьяка? Ты о чем, соко лик, может, я чего не расслышала...
Я опомнился, извинился и обстоятельно расска зал ей всё, что тут произошло. Не скрывая деталей, призвав в свидетели надутого кота и не умаляя своей роли в задержании двух подозрительных правонарушителей. Яга только охала и крестилась в зависимости от линии сюжета, но потом быстре нько взяла себя в руки...
- Бесюгана рогатого ты бы уж на себя взял, Ни-китушка. А дьяка Фильку отпусти восвояси, не бу дем же мы на всё Лукошкино признаваться, что к нам в отделение любой через забор влезть может. Пущай его стрельцы за ворота проводят, да и по за гривку для острастки. А то покуда он в одном порубе с нечистой силой сидит, так мало ли чего плохо го поднабраться сможет...
Кстати да, об этом я совсем не подумал. Устав внутренней службы запрещает содержание матёрых уголовников с мелкой хулиганствующей шушерой. Вопрос, кого из этих двоих считать большим преступником. Я бы поставил на дьяка -сколько крови он у нас выпил, поверьте, ни один бес и рядом не стоял. Но это всё эмоции, поступать придётся по совести...
- Ладно, пойду спасу из когтей нечистой силы этого тощего троцкиста в засаленной скуфейке. А вот насчёт весомых улик...
- Батюшка сыскной воевода, - в двери суну лись озадаченные стрельцы, - пожалте к порубу, Христа ради! Там пленный бес дюже сильно орёт, умоляет избавить его от скандального соседства...
Ну вот, что я вам говорил?! Всегда ставьте на дьяка, не прогадаете.
- Беса вытащить, вывести на задний двор, при вязать к забору и приговорить к высшей мере нака зания через расстрел.
- Слушаемся, - счастливо гаркнули парни. -А ежели и дьяка Фильку рядом поставить позволи те, дык вообще рады стараться!
- Сам хочу, не искушайте, еле сдерживаюсь, -тяжело вздохнул я. - Выведите его за ворота, дай те по шеям, и пусть он Европейский суд в Гааге жа лобами заваливает.
Забегая вперёд, скажу, лучше б мы его тогда расстреляли...
- Еремеев, - я поманил к себе стрелецкого сот ника, - что там случилось с этими рабочими у кол басника? Почему их не задержали?
- Пытались, - хмуро ответил он, снимая шап ку: на лбу с левой стороны наливался фиолетом здоровенный синяк. - Да эти трое дрались как бе шеные! Мы к ним по-человечески, дескать, руки вверх, все арестованы. А они за плотницкий инст румент и в махаловку!
- Вас там сколько было?
- Да почитай четырнадцать здоровых мужи ков. Понимаю я всё, Никита Иванович, моя вина, не сумел большей силой трёх строителей подозри тельных повязать. Вовек такого не видел, разбежа лись промеж ног, визжа, как поросята недорезан ные, да молотками уж больно дрались! Мы покуда сабли вытащили, они уж и... Мой недосмотр, моя и голова с плеч!
- Ну ты это, слишком не драматизируй, без фа натизма. Одного их них я прямо тут взял, в тереме. Следовательно, ещё двое рыщут по городу. Как то лько произведёшь показательный расстрел, соби рай всех своих, и частым гребнем чешите всё Лукошкино! Негодяев найти, задержать и доставить в отделение!
Еремеев кивнул, молча пожал мне руку и ки нулся исполнять. Я же, полюбовавшись из окна, как стрельцы выкидывают за ворота матерящего ся дьяка, краем глаза посматривал, что Баба-яга делала с запиской Марьяны. Уж не знаю, как она её склонила к сотрудничеству, но маленький лист бумаги, дрожа над горящей свечой, разливался то неньким голоском на всю горницу:
- Ничего я не знаю-у... Я тут вообще ни при чём, чего на мне написали, то и показываю-у... Аи, горячо-о! Аи, я больше не буду-у! Настроение у неё было романтическое, всё время слова какие-то не понятные шептала-а... Ну там и «Рыцарь Печаль ного Образа», и «сэр Ланселот», «златокудрый Ро ланд», «турнир, ристалище и взгляд Прекрасной Дамы»... Не знаю я-а... Аи, знаю! Не надо сразу, чего вы... Я же всего лишь вспомнить пытаюсь... Вроде как про убежище тайное ещё шепталась, где «деве скромной слёзы лить и принца ждать на белом жеребце»... Так вроде-е... Больше ничего не знаю-у... Аи, ну не знаю же я-а-а!..
- Бабуль, - наконец не выдержал я, - вы не в курсе, что у нас в отделении милиции применение пыток к свидетелям строжайше запрещено?
- Дык... я энто... я пытаю разве?! - изумлённо вытаращилась на меня моя домохозяйка. - Гос подь с тобой, Никитушка, это ж надо такое приду мать! Мне при свече лучше буквы видно, да и от жара, бывает, на бумажке слова тайные проявля ются. А ты сразу: пытки, пытки...
- Положите улику к другим вещдокам, - тем не менее строго потребовал я. - В принципе ниче го нового мы не узнали. То, что царевне ударило в голову романтическим томом сказок о короле Ар туре, нам было известно и до этого. Но вот слова про «тайное убежище»... Как вы думаете, есть у нас в Лукошкине приют для сбежавших царевен?
- Ну-у... А знаешь, милок, ить, может статься, и есть!
Я присел за стол, и бабка, передав мне много страдальную записку, заговорщически прошепта ла на ухо:
- Приют не приют, однако ж есть одно место, где любой девице ночлег дадут и имени не спросят.
- Гостиница? Отель? Малина? Хата?
- Женский монастырь святой матушки Пургении.
Сначала я подумал, что ослышался, а потом чуть не рухнул под стол, скорчившись от хохота! Чьего имени?!
