Лоуренс Уотт-Эванс - Ночь Безумия
– Вряд ли колдуны способны на такое, – сказал Ханнер.
– Но северное колдовство...
– ...давно позабыто. Отчасти. Хотя, конечно, не утеряно совсем, как частенько думают: наши колдуны – наследники северян. Но как бы там ни было, где все это время могли бы скрываться мстительные северяне? После окончания войны прошло добрых двести лет!
– Где-нибудь в северной глуши, – предположила Альрис. – В Тазморе или Сригморе...
– Не похоже.
– Мне тоже так кажется, но многие из тех, кто пропал, шли и летели на север.
– Это вовсе не значит, что тут замешаны северяне, – возразил Ханнер. – Вполне может оказаться, что дело в каком-нибудь маге, скажем, из Сардирона. Или чье-нибудь заклятие сработало не так – тоже, знаешь ли, случается.
– Полагаю, ты прав, – согласилась Альрис. – Значит, все-таки не обошлось без Гильдии магов либо демонологов. Но чем бы оно ни было, случилось нечто великое.
– Очевидно, – сухо кивнул Ханнер.
– Как бы там ни было, дядя Фаран и старый Азрад просовещались все утро, выслушивая донесения и пытаясь разобраться. А тех, у кого открылся дар чародея, из дворца изгнали – представляешь, вышвырнули на улицу малышку Хинду с кухни, а у нее ведь даже никого родных нет. Сейчас она сидит на площади и плачет. Кто-то из стражи дал ей хлеба, так что прямо сейчас она от голода не умрет, но если ничего не изменится – к ночи ей придется идти на Стофутовое поле, и кто знает, что там с ней может случиться...
Ханнер напрягся, по спине, несмотря на летнюю жару, пробежал холодок...
Он видел, как повис в воздухе сосуд, потому что ему, Ханнеру, хотелось этого, и понял, что он тоже чародей. Но неужто это означает, что ему никогда не вернуться домой во дворец?
Но ведь правитель непременно отменит указ и пустит Ханнера и Хинду назад. Когда дядя Фаран узнает, что его единственный племянник – чародей...
Только как к этому отнесется дядюшка? Ханнер вынужден был признать, что понятия не имеет. Несмотря на то что они столько лет жили под одной крышей, Ханнеру далеко не всегда удавалось предсказывать поступки Фарана, особенно если дело касалось магии. Чародейство, безусловно, какая-то ее разновидность, а отношение Фарана к магам – смесь зависти, влечения и неприязни.
– Если снова увидишь Хинду, зови ее сюда, – сказал Ханнер. – Еще чародеи во дворце были обнаружены?
– Я про других не слышала.
– Наверняка нашелся кто-то, у кого хватило ума никому ничего не сказать.
Альрис поёжилась.
– Очень может быть, – проговорила она, кинув взгляд на дверь столовой. Не понять было нельзя – она вспомнила тех чародеев, что были здесь, и тех, кем сейчас полон город.
– Они просто люди, – сказал Ханнер. – Кое-кого сперва занесло, вот и все.
– Не знаю... – протянула Альрис. – Все эти исчезнувшие люди... Что, если их и правда уволокли чародеи? Или убили...
– Зачем им это делать? И как они могли все спланировать? И кроме того, если пропавшие улетели, может, они сами были чародеями? Полагаю, кое-кто на них улетел и заблудился – и объявится, как только отыщет дорогу домой.
– Думаешь?
Ханнер кивнул.
– И знаешь, готов спорить: есть чародеи, которые сами еще не поняли, кто они. Им просто могло не понадобиться использовать магию.
Альрис вздрогнула куда заметнее.
– Кошмар какой-то, – сказала она. – Ну, про себя-то я точно знаю, что я не чародейка!
– Откуда ты знаешь? – спросил Ханнер.
С минуту она смотрела ему прямо в глаза, потом отвернулась.
– Заткнись, Ханнер, – сказала она, – не пугай меня.
– Ты что, пробовала двигать вещи, не касаясь их? – поинтересовался Ханнер. – Это, кажется, главное, на что способны все чародеи.
– Ну конечно, нет! – возмутилась Альрис. – А ты?
– Нет. – Ханнер не соврал: он действительно ничего не двигал. Он заставил предмет застыть в воздухе, а это не одно и то же. – Но я ведь не говорю, будто уверен, что я не чародей.
Он-то теперь знал, что и в самом деле стал чародеем, но признаться в этом Альрис был еще не готов.
Он – чародей, но также и один из сановников, управляющих городом, а если чародеи – маги, уже само его существование нарушает закон Гильдии магов. Наследственной знати нельзя заниматься магией.
– Так вот, я – не чародейка, – сказала Альрис. Она повернулась и уставилась на салфеточку на ближнем столе. – Видишь? Даже не шевельнулась!
– Придется поверить на слово, что ты пыталась ее сдвинуть, – улыбнулся Ханнер. Можно добавить еще один фактик к тем, которые он уже собрал: очевидно, чародеями стали не все. Интересно, спросил он себя, большая ли часть населения подверглась воздействию?
И сколько оно будет продолжаться? И что его вызвало?
В голову Ханнеру пришла поразительная мысль. Альрис была не просто уверена, что она – не чародейка; она не желала ею быть.
– Я-то думал, ты хочешь стать волшебницей, – сказал он. – Разве не ты упрашивала дядюшку отдать тебя в ученицы магу, причем любому?
– Это было давно, – отмахнулась Альрис. – И я просилась к настоящему магу, не к чародею!
– Быть чародеем так страшно?
– Да! После всего, чего я наслушалась у дворца... Нет, те, что здесь, наверное, еще ничего, но вообще чародеи – сущий кошмар!
– Даже так? И чего же такого ты наслушалась у дворца?
– Ой, много чего! Как чародеи прошлой ночью мучили и убивали людей, как они ломали и похищали вещи... Было с дюжину пожаров, на улицах валяются тела и обломки... не считая сотен тех, кто пропал. Все испуганы и ужасно злы – хотят даже добиться от правителя, чтобы всех чародеев выследили и казнили.
Ханнер слушал и хмурился. Все это ему очень не нравилось.
– Но большинство чародеев не причинило никакого вреда, – заметил он. – Как те, кого я привел сюда.
За исключением, подумал он, запертых наверху пленников. Альрис махнула рукой.
– Вряд ли это кого-то интересует, – сказала она. – Чародеи много чего порушили вчера ночью, и народ – тот, что у дворца, – вовсе не настроен разбирать, какой чародей хороший, а какой – плохой. Или разделять тех, кто пока ничего не натворил, и тех, кто уже успел натворить. Что, если сегодня ночью и они начнут вопить и крушить все вокруг?
Ханнер об этом не думал, и предположение сестры ему совсем не понравилось.
– Но как можно их всех выследить?
– Магия поможет. Не будь глупцом. Магам и демонологам это вполне под силу.
– Возможно, – со вздохом согласился Ханнер. – А ты спросила, как нам быть с пленниками?
– Во дворец им нельзя, – сказала Альрис. – Даже если правитель отменит указ и разрешит пускать людей во дворец, не думаю, чтобы он позволил войти туда хоть кому-нибудь из чародеев. Стражники предложили отвести пленников к кому-то из городских чиновников.
– Так будет проще всего, – кивнул Ханнер. Эта идея приходила ему и раньше, но он хотел сначала убедиться, что во дворце пленники никому не нужны. И потом, он схватил их, действуя от имени правителя, и значит, разбираться с ними – обязанность лорда Азрада.
Хотя совершенно очевидно, что именно этого Азрад и не хочет.
Ханнер снова вздохнул и поднялся.
– По-моему, ближайший городской чиновник – в Старом Торговом квартале; я вовсе не намерен выяснять, на чьей территории мы их ловили. Сейчас позовем кого-нибудь помочь...
– Я уже здесь, – от дверей сказала Рудира.
Ханнер вздрогнул, повернулся и улыбнулся ей.
Она переоделась в белую шелковую, расшитую зеленым, тунику и минную зеленую юбку, смыла румяна и причесалась. Одежда была ей впору, и выглядела Рудира теперь вполне респектабельно. Ханнеру совсем не улыбалось явиться к чиновнику с шайкой оборванцев, и преображение Рудиры оказалось ему весьма на руку.
То, что в доме дядюшки нашлась женская одежда, совершенно не удивило Ханнера: вполне понятно, для каких нужд служил тому второй дом; Ханнер знал, что ему следовало бы воспрепятствовать самоуправству Рудиры, но результат так ему понравился, что он смолчал.
– Прекрасно, – сказал он, имея в виду и ее появление и ее внешность. – Давайте найдем остальных и избавимся от этой четверки.
Чем скорее пленники покинут дом его дядюшки, говорил себе Ханнер, тем скорее он сможет заняться другими делами Например, собственной непрошеной магической силой.
Глава 16
Начальник управы Старого Торгового квартала, навалившись на стол, уныло смотрел на Ханнера.
– Вандализм, воровство, насилие и незаконные действия, – повторил он. – Неподчинение приказам представителя верховной власти.
– Все верно, – подтвердил Ханнер.
– Ты не упомянул использование запретной магии.
Ханнер нахмурился и покосился на Рудиру. Она твердо стояла на полу. Рядом, внимательно прислушиваясь к разговору, молча следили за всем Зарек и Отисен. Пленников устроили на скамье; их руки и ноги были скованы. Ханнер не стал выспрашивать у Берна, зачем понадобились дяде Фарану цепи и кандалы – честно говоря, знать это ему вовсе не хотелось.
