Станислав Буркин - Остров Русь 2, или Принцесса Леокады
– Держись, щенок! – раздался над моим ухом злобный голос. Я вскрикнул от неожиданности и вцепился в говорящую акулу обеими руками. Тут же раздался свист, словно взмахнули плеткой, и меня выдернуло из воды. Еще мгновение, и я сообразил, что лечу за махиной «Крюгера» в обнимку с Перископовым! Как и в резиденции Вольфрама, он воспользовался своими волшебными нитями.
Наконец мы достигли кабины.
– Обхвати меня ногами и руками! – крикнул суперпродюсер и легко, как акробат партнершу, закинул меня за спину. Ну и силища! Я вцепился в него, как детеныш лемура в мамочку, а он, каким-то загадочным образом не падая, побежал по мокрому днищу гондолы к двери. Впрочем, я ведь уже видел, как он бегал по потолку.
Как только мы достигли входа, меня подхватили руки друзей и втащили в салон.
– Ура!!! – закричали хором Стас, Перескоков и Вольфрам, захлопали в ладоши и принялись было обнимать меня, но я был такой мокрый и холодный, что они тут же оставили эту затею. Стуча зубами, я сбросил с себя одежду, закутался в одеяло и упал в кресло.
– Спа-па-па-пасибо! – выдавил я из себя, обращаясь к Перископову. Тот скосил на меня свирепый глаз и хрипло отозвался:
– Заткнись!
Я вздохнул и подумал: «Характерец у него, конечно, не ахти. Но о людях надо судить прежде всего по делам. А по ним он ведь выходит настоящим героем...» Предложить ему тоже раздеться и просушить трико я не рискнул. Наверное, он такой крутой, что не чувствует ни холода, ни вообще каких-либо неудобств. Вот какие удивительные люди меня окружают!
Мне вдруг стало так уютно, и я почувствовал себя в такой безопасности, в какой не ощущал себя даже дома. Потому, наверное, что дома я и в опасности себя никогда не чувствовал... К тому же Вольфрам вдруг тихонько затянул, а остальные подхватили:
We all live in a yellow submarine,Yellow submarine,Yellow submarine![4]
Этот разудалый марш идеально подходил к моему настроению. Не хотелось бы, конечно, чтобы наш желтый летательный аппарат оказался под водой, но, сквозь дрему подумав об этом, я не испугался, а почему-то, наоборот, тихонько захихикал и уснул.
Глава девятая.
Перископов – учитель...
– Подъем! – разбудил меня голос Стаса. – Приехали!
Я открыл глаза. Салон был наполнен ярким солнечным светом, все окна были распахнуты настежь, а прямо под нами виднелись песчаные барханы и огромные серые пирамиды.
– Вот это класс! – не удержался я, разглядывая одно из семи чудес света. К ближайшей пирамиде тянулась длинная цепочка верблюжьего каравана. – А я-то думал, это только раньше тут на верблюдах ездили... – удивился я, натягивая костюм, просохший в знойном дыхании пустыни.
– Раньше и ездили! – сварливо подтвердил Перископов. – А это не настоящий караван, а туристический. Тут уже давно все ненастоящее.
– Ну пирамиды-то настоящие! – воскликнул Стас уверенно.
– Да?! Плохо ты знаешь арабов.
– Почему арабов? – удивился я. – Арабы живут в Арабских Эмиратах, а в Египте живут египтяне...
– Арабы живут везде! – отрезал Перископов таким тоном, что перечить ему мне не захотелось.
– Город! Я вижу город! – раздался радостный крик Вольфрама. Он вглядывался в горизонт через огромный морской бинокль.
Посмотрев в том же направлении, я тоже, и без всякого бинокля, увидел город. С первого взгляда в глаза бросилось разительное отличие между золочеными дворцами отелей его красочного центра и окраиной, сплошь состоящей из каких-то руин и низеньких недостроенных домиков.
– Страна явно находится на пике экономического подъема, – заявил Перескоков. – Посмотрите! Кругом стропила, леса, опалубки! Даже не верится, что все эти стройки когда-нибудь будут выглядеть так же красиво, как центр.
– Лучше бы ты молчал, дубина стоеросовая! – отозвался Перископов раздраженно. – Никогда они не будут так выглядеть! Это ведь не настоящие стройки.
– Вы считаете? – удивился Перескоков.
– Не считаю, а знаю, никчемный ты продюсер! – снова огрызнулся Перископов. – Центр – для туристов, а сами аборигены всю жизнь живут в недостроенных домах.
– Почему? – удивился Стас.
– Чтобы налог на жилье не платить! – объяснил Перископов и скорчил презрительную физиономию. – Арабы!
– Внимание! – обернулся к нам Кречет. – Всем занять свои места и пристегнуться! Мне дали добро на посадку возле отеля «Азирис Нуна».
– Что это значит? – поинтересовался Стас.
– Какой-то русский придумал, что по-древнеегипетски это значит «спокойной ночи», – пояснил Перископов. – Это полный бред, но мы останавливаемся там.
– И Леокадия тоже? – оживился Стас, пристегивая к креслу нашего телохранителя, который не слышал команды и при ударе мог вывалиться, как вчера. – И мы сразу познакомимся?
– Понятия не имею, – сухо откликнулся Перископов.
– А вы свяжитесь с ней и спросите! – потребовал Стас и бесцеремонно потянулся продюсеру к уху. К правому уху.
– Не трогай меня! – неожиданно тоненьким голосом взвизгнул Перископов и отпрыгнул от него метра на два. – Никогда, вы слышите, никогда не трогайте мое правое ухо! – сказал он взволнованно.
– А почему? – испуганно спросил Стас.
– Оно... – замялся Перископов. – Оно у меня... Побаливает. Стреляет... А коммуникатор у меня – в левом ухе. Запомните: в ле-вом.
– Да ладно, ладно, – успокаивающе замахал руками Стас.
Перископов дрожащими пальцами отцепил левое ухо, о чем-то пошептался с ним и уже твердо сказал:
– Нет, встретиться с Леокадией заранее не выйдет! Она прибудет непосредственно к концерту!
Предосторожности оказались излишними: на выложенную восточной мозаикой площадь перед отелем мы сели плавно, не почувствовав даже соприкосновения днища с разноцветной плиткой.
Жарища стояла ужасающая.
– Ну, ё-моё! – сказал Стас. – Не могла она в Гренландии концерт назначить!
Вокруг нас быстренько собралась толпа.
– С аборигенами не контактировать, ничего у них не покупать! – скомандовал Перископов.
«Как же! Так мы тебя и послушались, – подумал я. – Приехать в другую страну и не пообщаться с местными жителями! Это какими же надо быть нелюдимыми и нелюбознательными людьми!..»
Но меня опередил Вольфрам:
– Здравствуйте, дорогие египтяне! – закричал он, выпрыгнув из гондолы с набитым сувенирами ящиком. – От имени и по поручению жителей далекой, но дружественной Сибири...
– Русска, покупать! – окружив его, стали наперебой кричать торговцы, размахивая какими-то тряпками, аляписто разрисованными папирусами и бутылочками с разноцветным песком. – Я – русска! Мама – Ленинград! У меня покупать, у него не покупать!
– Спасибо, спасибо! – воскликнул Вольфрам и поставил ящик к ногам. – Но мы прибыли к вам вовсе не за покупками. Наоборот, с подарками. Довезти, правда, удалось немного, но мал золотник, да дорог! Вот сюда, в этот ящичек, я сложил все, что сумел уберечь от... – Он опустил глаза. Ящик был пуст. Он и глазом не успел моргнуть, как аборигены все из него повытащили...
Мы со Стасом тоже выбрались наружу, и торговцы обступили нас. Сориентировавшись на возраст, они стали впаривать нам другой товар:
– Леокадия! Купи Леокадия! – кричали они, растягивая перед нами майки с полуобнаженной певицей в самых откровенных позах. – Русска, купи «Тот-Того»! «Тот-Того» – пись, пись! – Теперь мы увидели на майках и себя... Наши позы были еще откровеннее... Ай да продюсеры. Наша популярность в считаные дни приобрела международный характер. – Покупай! – орали торговцы, хватая нас за руки. – Скидка! Халява!
– Бегом в отель! – рявкнул Перископов, и все пассажиры «Крюгера», больше не артачась, поспешили в прохладное фойе «Азириса».
Похожий на большого улыбчивого бегемота клерк на ресепшене, увидев Перископова, стал зеленовато-серым и, трясясь от страха, вручил ключи от трех номеров.
В одном поселили нас со Стасом, в другом Вольфрама и телохранителя, а в третьем остановились продюсеры.
– Вечером концерт, – сказал Перископов. – Сидите в номере и носа не высовывайте!
– О нет! – вскричал Стас. – У нас ведь есть еще целый день! Давайте хотя бы искупаемся!
Лично я еще ночью на всю жизнь, наверное, накупался. Но торчать до вечера в отеле мне тоже не хотелось.
– Да, давайте! – вторил я брату. – Когда-то в этом море купались солнцеподобные фараоны – самые могущественные и самые справедливые правители на Земле!
Перископов вперился в меня подозрительным взглядом и долго молчал. Потом расслабился и сказал:
– Ладно. Так и быть. Как заселитесь, выходите в фойе, свожу вас искупаться. Потом – отдых. Сегодня вам перед концертом нужно набраться сил.
Перескоков с нами не пошел, сославшись на жару и усталость. Обиженный на вороватых аборигенов Вольфрам тоже остался прохлаждаться в номере, включив на полную мощность кондиционер. Угнетенный «Пинк Флойдом» телохранитель уснул, лишь коснувшись головой подушки, и мы не стали его будить. Так что купаться под предводительством Перископова отправились только мы со Стасом.
