Станислав Буркин - Остров Русь 2, или Принцесса Леокады
Я схватил стул и запустил им в загадочного злодея. Но тот увернулся, резво взлетел на своих нитках к потолку и побежал по нему на четвереньках, раскорячившись, как паук. Миг – и он выскользнул в форточку под куполом зала.
– Кто это был? – спросил я у едва живого Перескокова.
– А я откуда знаю? – не моргнув глазом, соврал тот. – Лазят тут всякие... Странный городишко...
Тут прибежал запыхавшийся губернатор:
– Что такое? Что случилось?
– Да ничего, – отмахнулся Перескоков. – Все в порядке.
– Да? – прищурившись, спросил Стас. – И то, что тебя душил какой-то тип на веревочках, тоже в порядке?
– Ну... Мало ли... – пожал плечами продюсер. – С кем не бывает... Был и нету... Эй-эй! – крикнул он, поворачиваясь по сторонам. – Кто тут есть?! Вот видите, – развел он руками, – уже никого.
– Ну вот и чудненько! – обрадовался губернатор. – В таком случае пожалуйте к столу.
– Странные вещи творятся с нашим продюсером, – нарочито громко поделился я со Стасом своей тревогой.
– Странные вещи, говорите? – внезапно посерьезнел губернатор. – Это еще что. Вот сейчас я вам покажу действительно странную вещь.
Он подвел нас к стене, на которой висела репродукция Джоконды, вставленная в вычурную золоченую раму, достал толстый черный маркер и нервным движением подрисовал творению Леонардо да Винчи густые гусарские усы.
– На кого теперь похоже? – таинственным голосом спросил наш искусствовед-любитель.
Мы пожали плечами.
– На мужика, – сказал Стас.
– Так-то! – победно бросил Вольфрам и, не снимая с лица загадочного выражения, упрятал фломастер под тогу. – Этот код разгадал я сам.
После чего, болтая как ни в чем не бывало о разных глупостях, он провел нас в столовую, где было уже накрыто.
Вокруг замечательно сервированного овального стола стояло четыре мягких стула. Посредине, как главное блюдо, дымилась и благоухала фарфоровая пельменница, а рядом стоял графин с жидкостью кофейного цвета. Это и был хваленый бальзам. Только мы уселись, как в столовой появился официант и стал повязывать нам салфетки и накладывать в миски пельмени. Когда он удалился, мы принялись за еду. И пельмени, и бальзам были действительно восхитительны.
– А вы больше так не делайте, – погрозил нам пальцем Перескоков с набитым ртом.
– Как? – не понял я.
– Без спросу не уходите, – объяснил он. – Я же волнуюсь.
Внезапно официант появился вновь.
– Десерт прикажете сразу подать? – неприятным скрипучим голосом спросил он.
– Что ты, братец, – после некоторой заминки ответил губернатор. – Где ж это видано?.. – Он внимательно посмотрел на официанта. – А-а, – понял он, – вы у нас новенький?
– Да, – замогильно отозвался тот. – Совсем новенький.
– Ой! – вдруг пронзительно вскрикнул Перескоков, уставился в тарелку и принялся нервно глотать пельмени один за другим.
Тут я обратил внимание, что официант поменялся. Тот был щуплый и молодой, а этот – старый, лысый, но осанистый и с животиком. И Перескоков явно его узнал. Да и мне эта фигура кого-то напоминала, но хоть убей, не помню кого.
– Простите, как вас зовут, кто вы? – спросил я напрямик, пряча под скатертью нож.
Воцарилось молчание.
– Ладно, – сказал наконец официант. – Хватит ломать комедию. Меня зовут... – подчеркивая многозначительность момента, он выдержал паузу. – Меня зовут Адамон Казимирович Перископов!
– Ой! – вновь взвизгнул Перескоков, теряя самообладание, и принялся стенать: – Я пропал! Просто пропал! Пропал совсем! Уж лучше бы я тогда прыгнул без парашюта...
– Заткнись, бестолочь! – огрызнулся на него таинственный официант. – Тебе что было велено? Всем говорить, что продюсер Леокадии – ты. А ты, сволочь этакая...
– Меня пытали! – всхлипнул Перескоков, указывая на нас дрожащей рукой. – Миксером! – и, рыдая, он уткнулся лицом в салфетку.
– Постойте, постойте! – вмешался я, выйдя из ступора. – Так вы и есть настоящий продюсер Леокадии? Мы все-таки нашли вас?!
– Еще чего! – рявкнул Перископов. – Это не вы меня нашли, а я вас!
– Ну ладно, – согласился я. – Это с какой стороны посмотреть. Главное, мы хотим узнать, почему все добреют от ее песенок.
– А вам какое дело? – вновь огрызнулся Перископов. – Я вот, наоборот, хотел бы знать, почему вы не добреете?
– Я первый спросил.
– Эх, убить бы вас обоих, – вместо ответа прошипел злодей. – Но моя госпожа велела только припугнуть вас. Чтоб не суетились по поводу ее музыки и не совали свой нос куда не следует...
– Ага! – сказал Стас. – Значит, не вы главный, а она? Тогда мы должны встретиться с ней.
Перископов немного помолчал, раздумывая, потом отцепил свое левое ухо, поднес его к губам. На его пальце при этом блеснул массивный перстень с крупным сиреневым камнем. Что-то побормотав, он прицепил ухо на место и, словно прислушиваясь, закатил глаза.
– Нас устраивает ваше предложение, – сказал он. – Моя госпожа предлагает вам провести с ней послезавтра совместный концерт в Каире.
– Отлично! – вскричал Перескоков, моментально ожив. – Свести таких звезд вместе! Все-таки я – гениальный продюсер!
– Ты-то тут при чем?! – недобро зыркнул на него Перископов.
– На чем же мы доберемся до Египта в такие сроки? – усомнился Стас. – На самолете мы не полетим, нам уже хватило, а на поезде мы и за месяц не доедем.
Повисло молчание. Его робко прервал губернатор Вольфрам:
– Ну, собственно, у меня есть дирижабль.
Глава восьмая.
Перископов – герой...
– Когда?.. – сдавленно прохрипел Перескоков, поперхнулся и закашлялся. Все уставились на него. Он вытер пот, состроил невозмутимую физиономию и, наконец, сумел спросить: – Когда вылетаем?
Вилка, которую он держал в руке, вдруг стала нервно биться о край миски, он воткнул ее в пельмень и оставил в тарелке, а ладони спрятал на коленях под столом.
– Немедленно, – сказал Перископов и окинул нас жестким взглядом.
– Но позвольте! Я не могу отпустить гостей голодными! – вмешался наш толстенький Понтий Пилат. – Это не по-сибирски! Давайте закончим трапезу.
Перископов насупился, но промолчал.
– И нам еще поспать нужно, – подхватил Стас.
– В дирижабле выспитесь! – зло рявкнул Перископов. – Сколько лету до Каира? – уставился он на Вольфрама.
– А сколько километров до него от Томска? – спросил тот.
– Пять тысяч шестьсот тридцать два, – отчеканил загадочный продюсер Леокадии.
– Ага, ага... – покивал губернатор. – Ну тогда все зависит от ветра. А в сантиметрах не скажете? – сделал он крайне заинтересованную физиономию.
– Полтриллиона шестьдесят три миллиарда двести... – водя пальцем в воздухе, корячился Перископов, высчитывая, и вдруг взорвался: – Дьявол! Вы что, дурака из меня делаете?! На кой черт вам знать, сколько это в сантиметрах?!
– Просто хотелось проверить, как у вас с арифметикой, – признался Вольфрам. – С географией – в порядке.
Перископов зарычал и сжал кулаки, но сдержался и почти спокойно сказал:
– Хватит ваньку валять. Скажите лучше, с какой скоростью летит ваш дирижабль?
– Новейшей конструкции цеппелин «Крюгер», подарок городу от одноименной немецкой воздухоплавательной компании, развивает от ста тридцати до ста семидесяти километров в час, в зависимости от силы и направления ветра, – хвастливо заявил губернатор.
– А за какие заслуги вам его подарили? – поинтересовался Стас.
– За то, что мы местное пиво «Крюгер» назвали.
– А почему вы его так назвали? – не унимался Стас.
– Чтобы нам дирижабль подарили, – не моргнув, объяснил губернатор.
– Значит, лететь нам где-то сутки с половиной, – не слушая их треп, прикинул Перископов. – Приемлемо. Немедленно прикажите приготовить и подать нам вашу воздухоплавательную машину!
– Один момент! – кивнул Вольфрам, подскочил к тумбочке с доисторическим телефоном и, вращая металлический диск, набрал номер. – Алло! Говорит губернатор. Мне с друзьями нужно срочно лететь в Египет. Подгоните, пожалуйста, «Крюгер» к городскому саду. – Он отвлекся: – Надо взять побольше провизии и подарков для египтян, – сказал он нам радостно-заговорщицким тоном и опять приник к трубке. – Да, и загрузите туда, пожалуйста, побольше кедровых шишек, рыжикового масла, только обязательно из грибов, а не из каких-то там злаков, как вы мне в прошлый раз подсунули... Сто берестяных туесков, десять наборов открыток «Томские трущобы» и восемь петард. – Прикрыв рукой трубку, он пояснил: – Это так – крокодилов попугать. – Он подмигнул и продолжил перечисление: – Еще пять спичечных коробков с сибирской землей и две баночки с моей... Нет-нет, этого, пожалуй, не надо. Все! Позвоните, когда нам выходить, ага? Ну, пока.
На протяжении всего этого монолога Перископова потряхивало от злости, и как только трубка легла на аппарат, он взорвался:
– Да на кой черт нам все это нужно?!
