Катерина Снежинская - Дитя Ее Высочества (СИ)
Беглянки, не решаясь выйти на тракт, пока не отойдут от монастыря на достаточно приличное расстояние, почти до самого утра пробирались еле заметными лестными тропами, ведя лошадей в поводу. Благо умница Фрейда не поленилась за те два дня, в течение которых она ждала госпожу, расспросить местных крестьян.
Расспросам ее никто не удивлялся. Потому что юные и решительные кавалеры в окрестностях монастыря прогуливались регулярно. Ведь, как известно, ничто так не способствует искренней юношеской любви, как бедность. И именно этот недостаток вынуждал благородные семейства отправлять своих дочерей на святое монастырское служение. Хотя взносы, требуемые монастырями за принятие в свои ряды новых сестер, тоже были немалыми. Ну а их насмерть влюбленные кавалеры, уверенные, что возлюбленной и шалаш раем покажется, с упорством, достойного королевской службы, регулярно пытались избавить страдалиц от уготованной им участи.
И Фрейду, представшую перед крестьянами в облике юного дворянина, пейзане встретили приветливо. Охотно поделились за серебряную монетку съестными припасами, сведениями и полезными советами. Правда, они же рекомендовали господину остановиться в таверне «Голова свиньи». Но рыжая фрейлина, выросшая в сельской местности, нисколько не сомневалась, что хозяин таверны делиться с сердобольными крестьянами добычей, остававшейся после незадачливых и одиноких путешественников. Поэтому последнему совету она и не последовала. Зато обнаружила в лесу вполне крепкий шалаш, выстроенный, видимо, местными браконьерами.
К этому строению она и вывела Ее Высочество, как только небо, в предвкушении рассвета, начало сереть. Пояснив, что вечером они выберутся на тракт и яркая весенняя Луна позволит путешествовать и в темноте. А до наступления сумерек стоит выспаться. К тому же дым от костра днем практически незаметен. И позволит приготовить на завтрак горячую еду.
Принцесса с такими доводами и не спорила, так как полагала их вполне разумными. Более того, она на деле продемонстрировала, что в путешествии равна со своей фрейлиной. И пока та треножила лошадей, одевая им на морды торбы с овсом, Лара не побоялась запачкать тонкие ручки и набрала хвороста.
Только потом принцесса позволила себе растянуться на мягкой подстилке из прошлогоднего сена, которой предусмотрительные браконьеры покрыли земляной пол шалаша. Ее Высочество забросила руки за голову, сунув в зубы травинку и наблюдая за медленно разгорающимся розовым краем неба. Чувствуя себя при этом странно счастливой.
— Ваше Высочество, — негромко, видимо боясь разбудить, если хозяйка изволила задремать, позвала хлопочущая рядом с костром Фрейда.
— Зови меня господин Лар. А я буду называть тебя Фрейдом. Так мы быстрее привыкнем и не ошибемся в неудобной ситуации, — лениво отозвалась принцесса. — Что ты хотела спросить?
— Просто мне показалось, что обычай лазать к дамам по веревочным лестницам вас удивил, Ваш… господин Лар, — неуверенно, словно опасаясь, дозволено ли ей вообще задавать вопросы венценосной особе, начала Фрейда. — Мне показалось или в Империи так не принято?
— Не принято, — хмыкнула Лара, демонстрируя, что вопросы ей задавать вполне допустимо. — Наши мужи столь суровы, что сдернули бы эту лестницу вместе со стеной, окном и дамой. И подобные изыски им в головы не приходят.
— А как же они ухаживают? — удивление фрейлины было столь велико, что она даже на время забыла про кипевшее в котелке варево, замерев с ложкой наперевес и глядя на принцессу во все глаза.
— Как фантазии хватит. Обычно дарят цацки какие-нибудь, меха, ткани. Ну, бои там посвящают, победы… В общем-то, у нас таких политесов как у вас не водится. А зачем рассусоливать, если и так все понятно? Дама кавалеру нравится, кавалер даме тоже нравится, так о чем тут думать? Будешь слишком долго задумываться — до постели не дойдет. А то и муж или жена ухаживания приметит. Тут уж не до постели. Как бы от летящего топорика увернуться.
Ларелла сладко потянулась и перевернулась на живот, пристроив голову на сложенные руки. Спать ей еще не хотелось, да и запах от костра доносился столь аппетитный, что изнеженный желудок Ее Высочества был уже готов принять и походную похлебку. О чем он и оповещал хозяйку утробным урчанием.
— Но как же… — опешила Фрейда. — Вы столь изящное и утонченное создание…
— Я — дело особое, — усмехнулась Лара и довольно прикрыла глаза — разморенная томность одолела принцессу. — Мы с братиком вообще товар бракованный. И была бы воля батюшки, он продавцу претензии выставил. Да вот только Отец претензий не принимает. Точнее, наверное, это мой братик порченный. Любовь к романам и изящным искусствам он мне привил. Вот мы с ним на пару в библиотеке, которую уже лет двести никто кроме крыс и летучих мышей не посещал, и пропадали. А когда наш батюшка однажды утром забыл похмелиться и под это дело заинтересовался, куда его детки подевались, было уже поздно. Образованными мы оказались. Изысканными и испорченными.
Ее Высочество весьма не изысканно зевнула.
— Но ведь вы язык знаете, танцевать умеете, на музыкальных инструментах играете. Этому самостоятельно не научишься, — не отставала любопытная фрейлина, правда, спохватившись, вовремя вспомнила и о похлебке.
Которая, подло пользуясь тем, что ее оставили в покое, начала пригорать.
— Ну, это тоже только моя заслуга, — довольно улыбнулась Лара, явно вспоминая что-то крайне приятное. — Когда мне объяснили, что моя главная обязанность — это выйти замуж и нарожать наследников, причем не местному обалдую, а заграничному принцу, я потребовала, чтобы для меня наняли учителей. Понимаешь, не хотелось мне выглядеть эдакой неуклюжей дурой в собрание, вроде вашего.
— И ваш отец сразу же согласился? — усомнилась фрейлина, представив собственного батюшку и последствия выдвижения ему каких-либо требований.
Представленные последствия заставили нежную деву содрогнуться.
— А ты как думаешь? — сонно поинтересовалась принцесса. — Нет, конечно. Когда я на него совсем уж сильно напирать стала, попробовал выдрать, чтобы женскую дурь из башки выбить. Ты не знаешь, почему мужчины искренне считают, что голова как-то связана с задницей? Бьют-то по заду, а дурь пытаются выбить из головы…
— Нет, — поспешно ответила фрейлина, которую вопрос о способах добиться желаемого, волновал куда больше, чем педагогические методы, остающиеся неизменными вне зависимости от государства. — Как же вы сумели настоять на своем?
— А я ему ногу сломала. Вот когда он меня выпороть пытался — и сломала. Пока батюшка за мной по всему залу носился, я в него кочергой швырнула. Он, естественно, пьяный был до изумления. Как и всегда, впрочем. Вот и споткнулся, сердечный, а щиколотка возьми и хрустни. А пока он от боли завывал и своего лекаря требовал, я эту кочергу подобрав, пообещала, что в следующий раз она ему в башку прилетит. Тогда и посмотрим у кого где какая дурь имеется. Папочка меня зауважал и все прихоти исполнил.
Ларелла снова улыбнулась весьма довольно, не замечая, что ее фрейлина от изумления даже рот приоткрыла. Впрочем, засыпая, реакцию посторонних заметить вообще сложно. А Ее Высочество как раз изволили погружаться в приятную полудрему.
— Ваше… Господин Лар, — практически шепотом и втягивая голову в плечи от собственной смелости, подала голос Фрейда, — а вы бывали влюблены?
Ее Высочество даже не пошевелилась, продолжая дышать глубоко и размеренно. Только глаза открыла, но этого фрейлина видеть не могла. А на вопрос принцесса не ответила. Вообще ничего не ответила.
* * *Матушка, отсылая непоседливое дитя к кузине, полагала, что за границей дочку окоротят успешнее, чем на родине. Только непонятно было, почему ей такая идея в голову пришла. Наверное, от отчаянья. Потому что никак чудес и превращения существа, похожего на девушку только вполне сформировавшимися округлостями, в достойную юную даму не произошло. Более того, Ларелла умудрилась за два месяца своего пребывания в княжеском дворце сбить с пути истинного обеих своих троюродных сестер. И сорванцов в юбках стало уже трое.
Княгиня Оргская, тоже быстро добравшаяся до границ отчаянья, додумалась до мысли, что монашки, славящиеся своими строгими нравами и суровыми воспитательными методами, смогут безобразниц окоротить. И вполне честное напоминание Лары, что предыдущие два посещения ею монастырей закончились слезными письмами святых сестер забрать от них воспитанницу, княгиня пропустила мимо ушей.
Зря пропустила. Потому что юная принцесса была действительно откровенна. Так вот и получилось, что однажды теплым, летним утром, вставшее солнышко застало княжну и принцессу, шлепающими босыми пятками по пушистой пыли дороги, ведущей в ближайший городок.
