Джек Вэнс - Вечная жизнь
— Я сделал это только по просьбе Анастазии.
— Зачем ей это?
— Не знаю.
— Я уверен, что она хотела передать пленки Джакинт.
— Это не мое дело, — пожал плечами Роденейв.
— Ты сделаешь ей другие? — осторожно поинтересовался Вэйлок.
— Нет, — Роденейв встретился с ним взглядом, отвернулся.
— Мне бы хотелось, чтобы это было так.
Роденейв посмотрел на конверт.
— А что ты с ним будешь делать?
— Ничего такого, что затронуло бы тебя. Благодари Бога, что тебе удалось легко отделаться.
Винсент повернулся и вышел из алькова.
Вэйлок некоторое время размышлял, затем снял маску и вышел из зала.
Джакинт сразу увидела его. Глаза их встретились, и Вэйлок почувствовал в ее взгляде вызов. Он пошел к ней. Джакинт ждала его с холодной усмешкой.
2
— Халдеман видел руины в Бискайской гавани… — говорил один из собеседников Джакинт. — Стены, бронзовые стеллы, обломки мозаики, панель голубого стекла…
Другой собеседник даже хлопнул в ладоши.
— О, это настоящие чудеса! Если бы я не был занят в офисе, я присоединился бы к экспедиции.
Джакинт протянула руку в направлении Вэйлока.
— Вот человек, предназначенный для авантюр! — Она представила всех друг другу: — Сидон Сэм… — подтянутый человек с обветренным лицом чуть поклонился, — …и его честь канцлер Пританеона Клод Имиш. — Вэйлок посмотрел на хорошо откормленного седовласого старца.
Вэйлок также представился.
Джакинт, ощущая внутреннее напряжение Вэйлока, сказала ему:
— Мы говорим о последней экспедиции Сэма. Он подводный археолог. Разве это не увлекательно, Гэвин Вэйлок, увидеть разрушенные города под водой?
— Очень увлекательно! — воскликнул канцлер Имиш.
— А что это за город? — спросила Джакинт. Сэм покачал головой.
— Кто знает? Только дальнейшие исследования могут ответить на это.
— А вам досаждали пираты?
— До некоторой степени. Но мы научили их остерегаться нас.
Вэйлок больше не мог сдерживать нетерпение. Он обратился к Джакинт:
— Могу я поговорить с тобой?
— Конечно. — Она извинилась перед собеседниками, и они отошли в сторону.
— Ну, Гэвин Вэйлок, что ты хочешь?
— Почему ты хотела, чтобы я явился сюда?
Она изобразила удивление.
— Разве ты не хотел встретиться со мной?
— Я тебе уже сказал: если ты будешь вмешиваться в мою жизнь, я буду вмешиваться в твою.
— Это звучит как угроза, Гэвин.
— Нет. Я не угрожаю тебе в присутствии этого… — Он указал на круглую кнопку, передающее устройство, с помощью которого вся информация о жизни Амаранта поступает к его суррогатам.
— Если бы я имела это в Карневале, — вздохнула она, — тогда бы не было всего, что произошло. — Она посмотрела мимо Вэйлока, и глаза ее сузились от возбуждения. — А вот и тот, с кем тебе нужно встретиться. Очередной любовник Анастазии… один из них…
Вэйлок повернулся. Абель Мандевиль!!! Они напряженно смотрели друг на друга.
— Грэйвен Варлок! — наконец воскликнул Абель.
— Мое имя Гэвин Вэйлок, — холодно ответил Вэйлок.
— Гэвин заявил, что он реликт Грэйвена, — сказала Джакинт.
— Тогда я извиняюсь. — Глаза Абеля сузились. — Реликт? Не суррогат?
— Реликт.
Абель внимательно смотрел на Вэйлока, изучая его движения.
— Возможно, возможно. Но ты не реликт. Ты Грэйвен, каким-то образом избежавший уничтожения. — Он повернулся к Джакинт: — Что можно сделать с монстром, чтобы привести его в руки правосудия?
— Не знаю, — задумчиво ответила Джакинт.
— Почему ты общаешься с ним?
— Должна признать, он интересует меня. И может быть, он суррогат…
Абель махнул большой красивой рукой.
— Где-то произошла ошибка. Когда убийцы хватают человека, они должны уничтожать все, даже память о нем.
— Абель, — сказала Джакинт, гладя на Вэйлока. — К чему вспоминать о прошлых ошибках, когда полно новых?
Абель хрипло прорычал:
— Монетаризм становится респектабельным занятием. — Он повернулся и ушел.
Джакинт и Вэйлок смотрели ему вслед.
— Он сегодня более желчен, чем обычно, — сказала Джакинт. — Это из-за Анастазии. Ревность грызет его.
— Ты пригласила меня сюда для встречи с ним?
— Ты слишком чувствителен. Да, я хотел быть свидетелем этой встречи. Меня интересует, каковы были твои мотивы для моего уничтожения. И я уверена, что Грэйвен Вэйлок…
— Но мое имя Гэвин Вэйлок.
Она отмахнулась от этих слов.
— Я не уверена в этом. Прежняя Джакинт не могла бы заинтересоваться тобой. Причина всему — дело Варлока-Мандевиля.
— Даже если это и так, почему я должен был убивать тебя?
— Когда я увидела тебя в Карневале, еще не прошло семь лет. Ты боялся, что я передам тебя убийцам.
— Предположим, что это так. Ты бы сообщила обо мне убийцам?
— Обязательно. Ты повинен в ужасном преступлении и повторил его в Карневале.
— Ты очень странная. Чтение мыслей доказало, что я ничего не знаю, а ты не хочешь поверить в это.
— Я не дурочка, Гэвин Вэйлок.
— Даже если я повинен… а я никогда этого не признаю… В чем состав преступления? Ни ты, ни Абель не испытали ничего, кроме маленького неудобства.
— Преступление, — мягко сказала Джакинт, — состоит в твоей готовности отобрать чужую жизнь.
Вэйлок беспокойно осмотрелся. Мужчины, женщины… Они разговаривали, смеялись, рассматривали экспонаты… Его беседа с Джакинт казалась чем-то нереальным.
— Сейчас вряд ли подходящее время спорить об этом, — сказал он. — Однако я должен сказать, что, если лишение жизни — преступление, то преступники все, кроме гларков.
Джакинт прошептала в притворном ужасе:
— Расскажи, в чем заключается мое преступление?
Вэйлок кивнул.
— Один Амарант на две тысячи человек — такова разрешенная пропорция. Когда ты стала Амарантом, информацию об этом ввели в Актуриан. Две тысячи черных автомобилей выехали по приказу Актуриана. Две тысячи дверей отворились, две тысячи несчастных покинули свои дома, поднялись на три ступеньки, две тысячи…
Голос Джакинт зазвучал, как расстроенная скрипка:
— Но я тут ни при чем…
— Да, — ответил Вэйлок. — Это борьба за существование, вечная борьба, но самая жестокая и безжалостная за всю историю человечества. И ты сочиняешь фальшивые теории, обманываешь себя, ослепляешь… Если бы ты честно смотрела в лицо действительности, в Паллиаториях было бы меньше пациентов.
— Браво! — воскликнул канцлер Имиш, подошедший сзади. — Неортодоксальный взгляд на вещи, высказанный с большой искренностью.
Вэйлок поклонился.
— Благодарю. — Он кивнул Джакинт и пошел через толпу.
3
Вэйлок сел в тихом углу. Значит, Джакинт заманила его сюда, чтобы установить его личность. Если не с помощью Абеля Мандевиля, то по телевекторным диаграммам, которые, по требованию Анастазии, достал ее поклонник.
Вэйлок достал пленки, стал рассматривать их. Телевекторные диаграммы Гэвина Вэйлока и Грэйвена Варлока совпадали полностью. Вэйлок улыбнулся и разорвал их. На диаграмме Анастазии изображение было расплывчатым. Как будто два изображения наложились одно на другое. Даже красный крест — знак совмещения — и тот был двойным. Один четкий и яркий, другой — бледный и расплывчатый. Почему же такая нечеткость, двойное изображение? Вряд ли неполадки в машине. Впечатление такое, как будто наложились диаграммы двух человек. Но это же невозможно. Альфа-диаграммы каждого мозга уникальны…
И вдруг у Вэйлока вспыхнула мысль, с первого взгляда абсурдная, но… Но если это так…
Возбуждение охватило его. В его мозгу созрел подробный план действий.
Но вот звуки труб разорвали течение его мыслей. Голоса затихли, свет стал меркнуть.
4
Часть стены отошла в сторону и открыла сцену с черным занавесом. На сцене появился молодой человек.
— Друзья искусства! Перед нами согласилась выступить самая замечательная актриса. Я, конечно, имею в виду несравненную Анастазию де Фанкур. Она поведет нас за кулисы кажущегося и скинет вуаль с действительности. Выступление будет коротким, и она просила меня извиниться за некоторую схематичность представления. Но я не хочу этого делать. Помогать Анастазии будет музыкант-любитель, иными словами — я.
Он поклонился и исчез. В холле стало темно. Черный занавес задрожал. Вспыхнул свет прожектора, но на сцене никто не появился.
Потом из мрака вышла хрупкая белая фигурка в костюме Пьеро. Казалось, она вся трепещет в ярком свете. Она нерешительно шагнула к занавесу и как бы в нерешительности отогнула его. Что-то большое, черное прыгнуло на нее. Девушка бросила занавес, отскочила, пошла со сцены. Луч света преследовал ее. Она повернулась к зрителям. Лицо ее было белое как снег. На нем четко выделялись черные губы. Волосы едва прикрывала белая шапочка с черным помпоном. На ней был свободный белый балахон с черными помпонами на месте пуговиц. Черные большие глаза, брови были выгнуты так, что придавали лицу изумленное выражение, — наполовину клоун, наполовину привидение…
