Malakla - Один плюс три (СИ)
— Борн, а чё это ты всё раздаёшь? — Максу стало жалко видеодвойку.
— Борн дипломата в себе растит, мля, — Борисов мне подмигнул.
«Просто я побыл сегодня Буратино, который по ошибке или не досмотру не попал на «поле чудес»», — это про себя.
— А, что там за павлины сидели? — от Макса. «Ба, Макс своих не узрел!» И ответить я не успел…
— Господин Борн, я вызываю вас на дуэль!
Обернулся. «Я ж о тебе, соколик, уже забыл!» «Пациент Кащенко» с вызовом смотрел на меня. Карие его глаза сверкали.
— Выбор оружия за мной? — осведомился при полном молчании «моих людей».
— Да! — каркнул любитель дуэлей. «Не разумно».
— Рукопашный бой. Немедля.
— Где? — апломба стало на порядок меньше.
— Да на задворках этого присутствия…
Шустренько выбрали секундантов, и пошли искать закуток. Нашли. Разделся до пояса, попрыгал и огляделся. В закутке стало тесно от желающих посмотреть поединок. И тут любят Макс файт эм-один?
— Борн, ты этого курёнка сделаешь?
— Должон, — ответил с ленцой и посмотрел на не-мономаха.
— В лицо не бей, — советовал Борисов. Бледноватый противник снял вицмундир. Затем Борисов, посовещавшись с товарищами любителя французского грассирования, огласил правила поединка. Секунданты «вицмундира» закивали согласием на бой. — Господа, бой.
«А кого я бить-то буду?» — дуэлянт мой, себя не озадачил представить.
— Э-о, пионер, ты хто?»
— Князь Георгий Горюнов-Горячев. «Пионеру» было лет тридцать.
— Ты смотри, тройное «гэ»! — сказал. Толпа радостно заулюлюкала. Лицо у князя стало злым, но в драку он не ринулся.
«Боишься. Ну, тогда лови». Левой ногой без замаха врезал в правое плечо князя. Лёгкий князь улетел в толпу. Его радостно так вытолкали обратно.
— Что, князь, плечико — бо-бо?
Князь нерешительно сделал шаг левой мне на встречу. Бац, бац, бац. Два лоу-кика правой ногой по левому бедру князя и скрытый удар левой ногой в печень. Князь отлетел и упал на спину, а потом замер в позе эмбриона. Действо заняло секунд десять. Зрители разочарованно стали расходиться. Секунданты князя потащили тело к его пролётке, а мне Борисов подал рубашку и пиджак.
— Неинтересно, ты его просто ногами замесил, — гуднул Борисов, чуть не зевая от скуки.
— А кто советовал в лицо не бить, — и рассказал, что и как было в кабинете мэра.
— Расист, какой-то, этот князь, — сделал странный вывод Борисов. «Блин, придётся с МП везде ходить», — подумалось, — цельного князя-то отмудохал!»
Вернулись в приёмную. Заполнили анкеты, поданные помощником. «И откуда такие порядки тут завелись?» Радостный Шатров сообщил, что его приглашают на приём к императору. Лиэль, Макса и Никиту позвали в офис «М-фона» для консультаций.
— А мы? — вопросил Николаич. Скуки у Борисова я уже не увидал.
— Николаич, минуточку подожди.
Секретарю мэра вручил один мобильник с подзарядкой, объяснил, что да как, кивнул на какого-то техника с «М-фона». И с Борисовым поехал обедать…
— Ну, по ходу, Лиэль в Ростове останется, — отобедавший Борисов был ленив на слова.
— Останется. А что мы делать будем?
— Давай, Борн, заселимся в гостиницу, а потом по Ростову походим…
Заселились, походили, попили чешского пива на набережной, а под вечер поехали на извозчике смотреть Гасконь. Как будто не набрались впечатлений. Проехали Театральную площадь, и наша пролётка резво побежала к двум одинаковым футбольным стадионам.
— Полюби народ российский наш футбол. О как, — прочитал рекламу на первом стадионе Борисов.
— Захвати на матч больше валидола, — эту рекламу сочинил уже я.
Возница покосился на нас, но смолчал. А дальше у нас с Борисовым шеи гнулись во все стороны. В Гаскони, каких только архитектурных стилей домов мы не увидели. Таунхаузы, лейнхаузы, арабский стиль, испанский, средиземноморский, шале, керала, русский, китайский. На улицах было множество людей всех цветов кожи. — Маленький Вавилон налицо. Потом Николаич тихо пообщался с извозчиком и мы поехали в одно изумительное заведение.
Глава 19
Самолёт летел по небу. Самолёт был военным. Номер 14011 был сделан в последний день 1944 года; в конец месяца, квартала и отчётного года проигранной войны. ОТК самолёт пропустила, так как не было выявлено существенных дефектов, но командир бомбардировщика Фриц Гофнарр «Юнкерс» Ju 88A-5 называл не иначе, как «ведро с гайками». Капитан перегнал его с завода Авиа на полевой аэродром под Кошице, и попал под бомбёжку. Мелким осколками посекло весь экипаж и техников. У Ю88 покромсало передние стойки и оба 1410-сильных Jumo 211J. И до окончания войны техники так его до ума и не довели, и бросили вдобавок.
Новые хозяева самолёта девять месяцев ходили вокруг ржавеющего «военнопленного» и таки заставили летать. Ю88 совершил шесть вылетов; два были боевыми, удачными и секретными. Экипаж, втихую, наградили советскими орденами и медалями. Командиру, капитану Вацлаву Цисаржу присвоили очередное звание и к нему стали присматриваться политорганы. В ВВС ЧСР майор Вацлав перебрался в августе 1945 года из 311 эскадрильи ВВС Великобритании.
Восьмой вылет был обратным. Кошице — Прага, завод Авиа. Нужно было сделать срочную диагностику моторов. Экипаж позавтракал и взлетел. И до Пардубице летели, молча, затем стрелок Зденек Поливка спросил командира:
— Пан майор, а что это вы не поёте? Пять раз — лала-лала, а сейчас — молчок. Или пан «бабочка» заморился за ночь? Ха-ха — от экипажа. От майора — бурканье.
Бац. Всем по глазам ударило темнотой.
«Чёрт, что это было?» — подумал командир. И чёрта вспомнили все. И как не вспомнить, если изменилась вся обивка кабины, за остеклением был туман, а в руках радиста Дана Шилгана оказался чудной короткоствольный пистолет-пулемёт. Famae S.A.F.. сделанный в Чили в 2001-м году. Три таких же обнаружились за спинками кресел. Потом штурман, надпоручик Пецен, полез к прицелу бомбометания, и власть наматерившись, позвал Вацлава:
— Пан майор, лезьте вниз, я тут нашёл неведомую зверушку — электронный прибор «Euro Hofnarr FF011 — называется! Он показывает, что мы летим над рекой Новый Дон к городу Новая Прага.
Майор и полез. Слазил, посмотрел, стёр холодный пот с лица и стребовал ответ:
— И кто это с нами сделал?
Штурман хмыкнул. Майор вернулся на своё место. Самолёт летел точно на запад, на высоте 3400 метров, моторы работали ровно и тихо-тихо, топливо докачивать было рано. «Мда?!»
— Смотрите! — от Зденека, — туман исчезает! Экипаж охнул.
Туман, поделившись на квадраты, стал, играя всеми красками спектра скручиваться в прыткие спирали и таять на глазах. Чтобы показать новый странный город. Почти Прагу, но старую, не разрушенную авианалётами союзников. И в добавок украшенную флагами; плюс кварталы всех довоенных городов ЧСР. Это Зденек разглядел в бинокль.
Майор не помнил, потом, как он сделал три облёта Города, Зденек и Дан осипли, вопя от переполняемых их чувств, а штурман, соорентировавшись, указал на взлетную полосу с ангаром на севере Праги. Новой Праги. Надпоручик настоятельно посоветовал Вацлаву приземлиться. ПВО, даже её крохи, здесь отсутствовали напрочь. Зденек, вместе с Даном, и это разглядели.
— Садимся, — выговорил командир и сосредоточился на посадке «капризули».
Шмяк. Самолёт тяжело пробежался и застыл в тридцати метрах от ангара. «Если что, взлетим и улетим, как, как Карлсон!»
— Экипаж, покинуть самолёт, — скомандовал майор.
Личный состав, взяв автоматы наизготовку, покинул бомбардировщик. Автоматы не понадобились. Из ангара вышли механики самолёта майора, и два молодых лётчика из эскадрильи Вацлава. Сонные.
«Так-с, ещё пять рыл. Наших. Нормалёк!» Майор почитай успокоился.
— Во дела! Пан майор, вы ж в Прагу улетели. Горючее кончилось? Или поломка?
Прапорчик Любош Оцасек, старший механик эскадрильи, козырнув, удивлённо смотрел на майора. А остальные — Карел Бржихачек, Карел Новак, Мартин Тламка и Томаш Кулганек — не знали вообще куда смотреть. Толи на странные бомбы под фюзеляжем свежеокрашенного Ю-88, толи на автоматы в руках экипажа, толи на сам экипаж.
— А мы все и оказались в Праге. Новой Праге!..
— Чего? В какой такой новой Праге?
— Панове, мы все в Новой Праге, все. Поверьте на слово…
Встречающие озабоченно стали переглядываться, смотреть так подозрительно на экипаж бомбера.
— Так, майор сказал, что мы в Новой Праге, значит так и есть, мы, все, в Новой Праге. Три круга над ней сделали, — внёс путаницу Пецен.
Озабоченности у встречающей стороны стало больше.
— Ладно, Любош вызывай психиатров, — с бесцеремонностью в голосе произнёс Зденек. Лыбился в лицо техника и освобождался, заодно, от парашюта.
— Ты, Зденек, любого психиатра надуришь. Клоун.
— Но-но, без оскорблений. Видал, какой мне автомат Серафимы подарили!
