Андрей Белянин - Не надо, Азриэлла!
Ондрей решил, что дело этим не испортишь, отпросился у своего короля, сел на коня и поехал на запад. Поднялся на гору, за которую заходит солнце, а когда оно было уже низко, позвал:
— Король Солнце!
— Кто ты и чего хочешь?
— Я Ондрей, которого в подземелье старой крепости спасла заколдованная девушка. Её наказали и превратили в ворону. Пожалуйста, прости её и отмени наказание! Я хорошо её знаю и не могу поверить, чтобы она совершила что-то плохое!
— Смотри-ка, а мы о Терезке чуть не забыли! Не видим, что делается под землёй. Расскажи мне, как ты к ней попал.
Ондрей поведал королю свою историю. Солнце к тому времени совсем закатилось за горизонт. С его последними лучами на землю спустились две величественные фигуры — Солнечный король со своей королевой.
— Не могли мы тебе показаться до заката, иначе бы ты ослеп. Так ты любишь ту девушку?
Ондрей, ошеломлённый их появлением, смог только кивнуть. Госпожа подала ему сияющий цветок.
— Эта роза откроет темницу Терезки. Я уже давно простила ей, что она чуть не помешала моей свадьбе. Она послушала отца-колдуна, который хотел получить для себя Солнечное царство. Но когда Терезка помогла тебе в нужде, она убедила меня в своей невиновности.
Возможно, она тоже любит тебя, а может, и нет. Эта роза вернёт ей человеческий облик, когда она встретит человека, которого полюбит. Это будет и её, и твоя последняя проверка, Ондрей. Её возлюбленным необязательно будешь ты. Сможешь ли освободить её, зная, что, возможно, она будет счастлива с другим?
Едва Ондрей успел поблагодарить короля и королеву, как они исчезли. Вернувшись к своему коню, Ондрей поехал за Терезкой. Он был рад тому, что теперь знает её имя. К заброшенной крепости он добрался только на рассвете.
Сможет ли он искренне желать Терезке счастья, если она полюбит не его? Да разве может он откладывать её освобождение после всего, что она для него сделала? Ведь он освободил бы и совершенно незнакомого человека, если бы имел такую возможность. Да, он боялся, что Терезка выберет другого, ведь он целых два года тосковал по ней! Но Ондрей любил Терезку и поэтому желал ей счастья. Ондрей коснулся розой камня. Послышался грохот, земля покрылась трещинами и заходила под ногами. Внезапно Ондрей оказался в Жёлтой зале и впервые увидел за его окнами небо. К нему подлетела ворона.
— Ондрей! Как ты сюда вернулся? Неужели ты научился колдовать?
— Терезка, я принёс тебе розу от Солнечной королевы.
Он хотел добавить то, что ему рассказала госпожа, но в этом не было необходимости. Едва Терезка посмотрела на розу, как снова стала красивой девушкой, которую он однажды видел в комнатке. Так, значит, она любит именно его! Молодые люди обнялись и поцеловались.
Вместе они пошли по дворцу — нигде не было и следа разрушений, вокруг был цветущий сад. На месте руин крепости возвышался красивый замок. Терезка удивилась этому, ведь её отец-колдун построил дворец тайно, где-то под землёй. А Ондрей подумал, что замок подняла на поверхность сила волшебной розы, дара небесных владык.
Остаток дня для влюблённых прошёл незаметно. Рука об руку они вышли посмотреть на закатное солнце, поблагодарить любезных короля и королеву. Последний луч погладил Терезку по лицу, и её простое чёрное платье превратилось в свадебное — белое с золотым.
Жили Терезка с Ондреем счастливо. Их дети, внуки и внуки их внуков были образованными, дружелюбными и благородными людьми. Все их любили и уважали.
Людмила Астахова
Золушка. Постскриптум
Осень
Осень не торопилась в этом году, совсем не торопилась. В каких краях заблудились холодные ветры, где спрятались тяжёлые тёмные тучи, с полными карманами затяжных дождей? Неведомо. Но оно и к лучшему, право слово. Серые стволы клёнов колоннами подпирают золотой потолок листвы, сквозь которую сияет ослепительно-синее, совсем не осеннее небо. Стучат о землю крошечными ядрами спелые каштаны, пахнет тёплой пылью, и кусты мелких хризантем радуют взор. В такие дни нужно гулять, и лучше не по парку, а в лесу, а ещё лучше — в компании друзей, с плетёнкой вина и корзинкой, в которой головка сыра, несколько домашних колбасок, свежий хлеб и что-нибудь вроде марципановых булочек на десерт.
— Вам скучно, ваше высочество?
Тоненький голосок вырвал Принцессу из омута приятных мыслей. Видимо, она слишком громко вздохнула.
— Нет, пусть маэстро продолжит.
Так вот… в такие дни нужно гулять на свежем воздухе, наслаждаться последними тёплыми деньками, а не сиднем сидеть в душной комнате и вполуха слушать, как козлообразный придворный менестрель преклонных лет изволит терзать бедную старушку-арфу. Музыке маэстро Люса неуклюже вторила флейта одной из фрейлин. И всё это безобразие называлось здесь послеобеденным отдыхом. Здесь — это в королевском дворце, странном месте, где люди изощрялись в способах отравить себе и другим жизнь, выдумывая нелепые церемонии, правила этикета и всякие другие глупости.
Принцесса с тоской посмотрела поверх плешивой головы менестреля в окно, из которого открывался великолепный вид на холмы, покрытые виноградниками. Где-то за ними, возможно, даже в лесу её батюшки, в этот момент Принц со своей свитой скакал верхом в своё удовольствие. Ей же предстояло прослушать ещё одну романтическую балладу, а затем запастись терпением, потому что Катрин станет читать вслух что-нибудь дьявольски нравоучительное. Когда сама умеешь читать, причём бегло и на двух языках, то слушать битый час, как кто-то безо всякого выражения гнусавит себе под нос страницу за страницей, мучительно вдвойне. Принцесса вспомнила, как совсем недавно она забиралась в свою кровать с книгой и чуть ли не до зари читала о подвигах Роланда или про диковинные путешествия господина Поло. Правда, потом ей доставалось от мачехи за перевод свечей, но, с другой стороны, ещё неизвестно, что хуже — визг склочной и недалёкой женщины время от времени или бесконечная надменная чопорность придворных. Как там любил говаривать батюшка? «Где родился, там и сгодился», — кажется. Батюшка хоть и высокого рождения человек, но народной мудрости не чурался. Главный управляющий королевскими лесами всю жизнь прожил вдали от бурных придворных страстей, спокойно пересидев в своем замке все перипетии большой политики. Ему олени, лисы да вепри всегда были дороже королевских почестей.
— Ваше высочество, ваше высочество! Кажется, его высочество вернулся с прогулки! — пищит Мадлен, закатывая хитрые голубые глазки в притворном восторге.
Очень хорошо. Наконец-то.
Наследник престола врывается в будуар своей супруги как свежий осенний ветер, и пахнет от него прелой листвой, конским потом и совсем немного — полынью. Горькой-прегорькой, как часы ожидания, которые становятся для Принцессы всё дольше и дольше. Карл сияет белозубой улыбкой и небрежно стряхивает с тёмных волос прилипшую паутинку, становясь центром всеобщего внимания и не слишком молчаливого обожания фрейлин.
— Как вам понравилась прогулка, ваше высочество?
— Вы не устали?
— Ах, вы так надолго похитили у нас наших кавалеров, ваше высочество…
Ответы кратки и почти резки. Принц не расположен сейчас к куртуазности. «Понравилась», «Нет», «Не говорите глупостей».
Он видит только одну женщину. Свою Принцессу. И за этот взгляд, полный огня, можно простить и сдержанное презрение королевы, и завистливый шепоток за спиной, и невозможность побыть наедине со своими мыслями, да и просто побыть собой. Как сказал поэт: «Сердце женщины — сосуд, который заполняется любовью к мужчине». Или он сказал по-другому? Какая разница, если любимый зовёт тебя в свои объятия.
— Ваше высочество, сопроводите меня!
Она бабочкой вспорхнула с кресла, вкладывая прохладные пальчики в горячую широкую ладонь мужа. Его губы коснулись уха, и от тёплого дыхания сильнее забилось сердце.
— Я так соскучился, ваше высочество. Какое счастье!
Так почему же кто-то внутри сказал дрожащим от обиды голосом: «Ты забыл. Меня зовут Синдерелла»?
Зима
До чего же неприятно, когда чужие руки снимают с тебя одежду, украшения, когда тебя вертят как безмозглую куклу, пусть даже делают это со всей возможной осторожностью, и щебечут тонкими голосами, точь-в-точь как диковинные жёлтые птички, подаренные намедни оливковолицым иностранцем-послом! Так и хочется прогнать всех прочь и упасть в кровать прямо в одежде. Пусть думают что хотят. Пусть смеются над неуклюжей дикаркой.
— Всё! Хватит! Подите вон. Я сама разденусь.
Служанки недовольно ропщут, но, после того как Принцесса для вящей убедительности запускает в самую нахальную костяной гребень, поспешно ретируются. Чтоб топтаться за дверью и обиженно пыхтеть, подглядывая в замочную скважину.
