Терри Пратчетт - Землекопы
Та отдернула голову. Тогда Гримма подошла еще ближе и, изловчившись, залепила ей пощечину.
Лисица наконец поняла, как ей следует поступить. Где-нибудь поблизости, решила она, наверняка сыщутся зайцы. Те хотя бы не задираются. С зайцами значительно проще.
Не отводя глаз от Гриммы, лиса с жалобным воем попятилась назад, а потом стрелой умчалась в темноту.
Номы перевели дух.
— Ну и ну! — воскликнул Доркас.
— Извините, но я терпеть не могу лис, — сказала Гримма. — К тому же Масклин всегда говорил, что надо наконец показать им, кто здесь хозяин.
— А я и не спорю, — сказал Доркас. Гримма посмотрела на палку, словно пытаясь что-то вспомнить.
— Что я перед этим говорила? — спросила она.
— Ты говорила, что с таким же успехом мы могли бы остаться здесь и умереть, — с готовностью напомнила матушка Морки.
— Неправда. Просто я немного устала. Пойдемте, а то еще неизвестно, какая опасность нам встретится.
— Или, наоборот, какой опасности встретимся мы, — сказал Сакко, вглядываясь в темноту, в которой ему все еще чудился призрак лисицы.
— Не вижу здесь ничего смешного, — одернула его Гримма и зашагала вперед.
— Мне самому не до смеха, — проговорил Сакко и поежился.
Номы не заметили, как в вышине вспыхнула удивительно яркая звезда и прочертила в небе зигзагообразную линию. Это была очень маленькая звезда, а может быть, она просто казалась маленькой, потому что находилась очень далеко. Если бы кто-нибудь пригляделся к ней повнимательнее, то заметил бы, что она имеет форму диска. Посылаемые ею сигналы летели во все концы света.
Казалось, она что-то выискивает.
Каменоломня встретила их мерцающими огоньками — новая партия спасателей приготовилась отправиться на поиски, вооружившись спичками в качестве факелов. Нельзя сказать, чтобы они возлагали большие надежды на успех своего предприятия, но все-таки решили попытаться.
Хор радостных возгласов по случаю их благополучного возвращения заставил Гримму на какое-то время забыть, что они благополучно вернулись в отнюдь не благополучное место. Когда-то, листая сборник пословиц, она наткнулась на одну поговорку, которая как нельзя лучше подходила к нынешней ситуации. Насколько Гримма помнила, там говорилось что-то про огонь и полымя.
Когда все расположились в помещении конторы, Сакко, то и дело перебиваемый слушателями, принялся рассказывать об их злоключениях с того самого момента, как Доркас, поддавшись внезапному ужасу, выпрыгнул из грузовика и как остальные унесли его с рельсов буквально из-под колес надвигающегося поезда.
Рассказ у Сакко получился очень впечатляющий и увлекательный. «И довольно-таки бестолковый», — подумала Гримма, но оставила свое мнение при себе.
— Честно говоря, авария была не такая уж страшная, как могло показаться, — рассказывал Сакко. — То есть грузовик, конечно, основательно покорежило, но поезд даже не сошел с рельсов. Все это произошло прямо на наших глазах, — заключил он и добавил: — Ужасно хочется есть.
Сакко одарил слушателей ослепительной улыбкой, которая, однако, тут же померкла, как небо на закате.
— Что, никакой еды не осталось? — спросил он.
— Ни крошки, — ответил один из номов. — Если бы у тебя было немного хлеба, мы могли бы приготовить бутерброд со снегом.
Сакко задумался.
— Зайцы, — сказал он. — В поле были зайцы.
— И темень, хоть глаз коли, — машинально вставил Доркас, размышляя о чем-то своем.
— Да, конечно, — был вынужден признать Сакко.
— И лисица рядом расхаживает, — добавила Нути.
На ум Гримме пришла еще одна пословица.
— «Неволя пуще охоты», сказала она. — Или так: «Когда черт догоняет, ноги сами несут».
Все озадаченно смотрели на нее в мерцающем свете спичек.
— Кто такой черт? — спросила Нути.
— Насколько я понимаю, это такое страшилище, которое живет под землей в ужасном пекле, — объяснила Гримма.
— Вроде котельной в Универсальном Магазине?
— Наверное.
— А почему он догоняет?
— Просто так говорится, — раздраженно ответила Гримма. — Пословицы нельзя понимать буквально.
— К тому же в котельной не так много места, чтобы бегать наперегонки.
Доркас кашлянул. Он был явно огорчен. Конечно, все были огорчены, но он больше всех.
— Ладно, — тихо сказал он.
Что-то в его интонации заставило всех насторожиться.
— Пойдемте со мной, — снова сказал он. — Хотя, честное слово, я был бы рад не просить вас об этом.
— Куда? — спросила Гримма.
— В старый гараж. Там, у скалы.
— Но ведь он почти разрушен. К тому же ты всегда говорил, что там опасно.
— Да, конечно, опасно. Там груды мусора и всякая всячина в банках, к которой нельзя подпускать детей, и все такое. — Он нервно теребил бороду. — Но там есть еще кое-что. Над чем я, откровенно говоря, работал. — Он посмотрел в глаза Гримме. — Моя тайна. Самая удивительная вещь, какую я когда-либо видел. Еще более удивительная, чем лягушки в цветах.
Доркас снова кашлянул.
— Во всяком случае, там просторно, — продолжал он. — Полы, правда, земляные, но зато есть куда спрятаться.
Спящий великан вдруг издал такой храп, что задрожали стены конторы.
— И потом, мне вовсе не улыбается сидеть рядом с этим чудовищем, — добавил Доркас.
Все с готовностью его поддержали.
— Вы подумали над тем, что с ним делать дальше? — спросил Доркас.
— Кое-кто предлагал его убить, но я считаю, что это негодная затея, — ответила Гримма. — По-моему, люди будут всерьез раздосадованы, когда узнают об этом.
— Да и вообще, как можно убивать?! — воскликнул Доркас.
— Я понимаю, к чему вы клоните.
— Итак… что же с ним делать?
Гримма пригляделась к лицу великана. И поры, и волоски на этом лице — все казалось ей огромным.
Интересно, подумала Гримма, если бы на свете жили существа еще меньшие, чем номы, скажем, размером с муравьев, каким могло бы им показаться ее лицо? Если взглянуть на все это философски, то рассуждения о великом и малом, по существу, сводятся к разнице в размерах.
— Давайте оставим его как есть, — сказала она. — Впрочем… нет ли здесь бумаги?
— На столе целая кипа, — отозвалась Нуги.
— Принеси мне один листок, пожалуйста. Доркас, у тебя, кажется, было чем писать.
Доркас пошарил в кармане и извлек из него обломок грифеля.
— Не потеряй его, — сказал он Гримме. — Неизвестно, удастся ли мне когда-нибудь найти другой.
Вскоре вернулась Нути, волоча за собой лист бумаги с пожелтевшими краями. В верхней части его крупными черными буквами было напечатано: «Песок и гравий Сплинбери». Ниже следовало: «Накладная».
Гримма немного подумала и, послюнив грифель, стала писать что-то большими буквами.
— Что ты делаешь? — поинтересовался Доркас.
— Пытаюсь вступить с ними в контакт, — ответила Гримма, старательно, с нажимом выводя на бумаге следующее слово.
— Я и сам всегда считал, что не мешает попытаться вступить с ними в контакт, — заметил Доркас. — Только подходящее ли сейчас для этого время?
— Подходящее, — буркнула Гримма, дописывая последнее слово. — Ну, что вы на это скажете? — спросила она, передавая грифель Доркасу.
Написанное имело отнюдь не безупречный вид, поскольку в нескольких местах нажим был сильнее, чем в остальных. К тому же навыки Гриммы по части правописания не шли ни в какое сравнение с ее умением читать. Но смысл послания был вполне ясен.
— Я бы выразился чуточку иначе, — сказал Доркас.
— Возможно. Но я предпочла выразиться именно так.
— Ну что ж. — Доркас вскинул голову. — Что ж, это определенно некая форма контакта. Да, иным способом установить с ними контакт вряд ли удалось бы. Хорошо.
— А теперь, — сказала Гримма, пытаясь придать своему голосу как можно больше решимости, — давайте осмотрим этот ваш гараж.
Уже через две минуты помещение конторы опустело. Если не считать великана, который по-прежнему храпел на полу.
В его вытянутую руку был вложен лист бумаги. В нем говорилось: «Песок и гравий Сплинбери».
В нем говорилось: «Накладная».
В нем говорилось: «Мы магли вас убить. ОСТАФЬТЕ НАС ВПАКОЕ».
На дворе стало уже совсем светло и снег прекратился.
— Они заметят наши следы, — сказал Сакко. — Даже люди способны разглядеть наши следы, когда их так много.
— Это не имеет значения, — отозвался Доркас. — Собери всех в старом гараже.
— Ты уверен, Доркас? — спросила Гримма. — Ты действительно уверен, что это будет правильно?
— Нет.
Они влились в поток номов, торопливо протискивающихся сквозь щель в покоробившемся железе, и вошли в огромное, отдающее гулким эхом помещение гаража.
Гримма огляделась по сторонам.
Стены и потолок были основательно проедены ржавчиной. По углам и вдоль стен валялись какие-то жестянки, мотки проволоки, причудливой формы куски металла и банки из-под варенья с гвоздями. В воздухе стоял густой запах машинного масла.
