Крэг Гарднер - Плохой день для Али-Бабы
— Ага! — обратился атаман к тем, кого недавно бросил здесь. — Это хорошо, что вы дождались нас, ибо если бы вы этого не сделали, то поплатились бы своими жизнями. — Он умолк и снисходительно улыбнулся. — Я, конечно, понимал, что вы не сможете так быстро управиться с нашими новичками и будете в дальнейшем помехой всем нам во время быстрой скачки, вот и решил, что лучше будет, если мы оставим вас тут. — Он махнул рукой своим конным спутникам. — А теперь вам выпадет честь стать свидетелями нашего триумфа. Покажите им нашу добычу!
Один из разбойников продемонстрировал небольшой, слабо позвякивающий мешочек. Али-Баба был не слишком сведущ в подобных делах, но все же для добычи это выглядело несколько жалко.
— Это все? — воскликнул главарь, словно лишь теперь поняв, насколько все скверно.
— Вы были с нами, о хозяин, — сказал человек, держащий мешок. — Вы видели, как мало ценностей у этих людей, да и то встречались такие сложные случаи, когда приходилось рубить пальцы, чтобы забрать то, что нам нужно.
— Как ты смеешь критиковать мои методы? — Атаман выхватил меч. — Я вырву… нет-нет, я должен помнить про нашу разбойничью численность. Ты просто хотел донести до меня информацию. Плохую информацию!
Разбойник Номер Один снова был близок к тому, чтобы зарубить смельчака, но сдержался и лишь распорол на нем верхнюю одежду и, возможно, немножко кожу. Главарь поскорее вогнал меч обратно в ножны, чтобы снова не передумать. Он умолк и с мольбой взглянул на небо.
— Не так должны идти дела у моей грозной шайки. Не понимаю, в чем тут дело. — Судя по лихорадочному возбуждению на угрюмом лице атамана, Али-Баба сказал бы, что этот человек просто спятил. — Когда нас сорок, нам все должно удаваться. — Он нахмурился пуще прежнего, оглядывая своих людей. — Разве только у нас неправильные сорок разбойников!
Значит, главарь намерен обвинить в том, что их добыча столь ничтожна, своих подчиненных? Али-Бабе сразу вспомнилось, насколько быстро и безжалостно атаман орудует мечом, и дровосек возблагодарил судьбу, что находится от этого ужасного человека на расстоянии по меньшей мере шести длин клинка.
Его радость испарилась, едва он увидел, как смотрит на него Разбойник Номер Один.
— Ага! — вскричал атаман с радостью человека, разрешившего долго мучивший его вопрос. — Теперь мне все ясно! Я действительно вижу одного из членов нашей шайки без бороды?
Глава двенадцатая,
в которой созывают советы и отращивают волосы
Дровосек приготовился к недолгой, но от того не менее неприятной боли, сопутствующей лютой смерти. Однако никакой боли не последовало. Напротив, воцарилась гнетущая, растерянная тишина.
— О, прошу меня извинить, — пояснил главарь разбойников с кривой улыбкой. — Я, должно быть, ошибся. — Он быстро обвел глазами остальных бандитов, словно выискивая нарушителя. — Нет, все мои разбойники вполне бородатые!
«Все?» — подумал с испугом Али-Баба. Означает ли это, что из-за безбородости он исключен из их числа? Подобное предположение представлялось единственно разумным. И хотя ему казалось, что обычно отбраковка в этой компании производится при помощи клинка, но теперь главарь извинился, и рука его даже не потянулась к ятагану.
Как бы то ни было, похоже, Али-Бабе не угрожала скорая смерть. Может, разбойников устроит, что их всего тридцать девять, и они позволят ему вернуться к прежней жизни дровосека?
Он поднял руку, чтобы в задумчивости потереть подбородок, и вскрикнул от испуга. К нижней части его лица что-то прилипло!
Али-Баба подавил желание ударить это странное мохнатое существо, ухитрившееся вцепиться в него. В этом обществе ему не хотелось привлекать к себе лишнего внимания. Но что же такое может свисать с его лица, и почему он не чувствует когтей существа? Или он был настолько перепуган последними событиями, что верхняя часть его тела утратила всякую чувствительность?
Однако — и это было очень странно — ни один из окружающих его разбойников, казалось, не замечал, что к лицу его явно прилипло нечто изрядных размеров. Наверное, если ты разбойник, то можешь делать со своей внешностью что угодно, это твое личное дело. Поэтому дровосек решил последовать примеру остальных и, делая вид, словно все происходящее совершенно естественно, попытался как бы между прочим на ощупь определить размеры того существа, что свисало с его лица.
Существо, несомненно, было пушистое, с густой, кудрявой, растрепанной шерстью, но, как бы глубоко Али-Баба ни запускал руки в эту меховую массу, он не мог нащупать тело. И все же, несмотря на первую неудачу, дровосек не сдался, и это досадное обстоятельство подвигло его на следующий героический шаг. Он стащит с себя эту штуку, чтобы как следует рассмотреть ее! И вот он ухватился за шерсть обеими руками и дернул — резко и без предупреждения.
Предыдущий вскрик Али-Бабы, когда он впервые обнаружил эту шерсть у себя под подбородком, был просто ничем по сравнению с тем воплем, который вырвался из его уст теперь. Каким-то образом эта огромная, грубая, курчавая масса оказалась приросшей к его подбородку и щекам.
Вывод мог быть лишь один. Эта штука у него в руках была на самом деле бородой. Более того, это была его борода. Каким-то образом в мгновение ока Али-Бабе удалось обзавестись тем, чего он не смог отрастить за все годы взрослой жизни. «Воистину удивительно, — подумал дровосек, — на что способно человеческое тело, побуждаемое страхом».
— Теперь у нас есть лишь один выход, — объявил главарь своему разбойничьему воинству. — Мы созовем совет!
— Что такое совет? — спросил Али-Баба, не обращаясь ни к кому конкретно.
— Почему ты спрашиваешь? — отозвался человек в возрасте, в котором дровосек узнал Номер Двенадцать, в прошлом Гаруна аль-Рашида. — А! Ты один из наших новеньких. Ты поступил очень благоразумно, сумев отрастить бороду. Однако я не сразу узнал тебя с таким количеством волос на лице.
Али-Баба был абсолютно согласен с тем, что узнать его, должно быть, трудновато, ибо самому ему в окружении такого множества совершенно одинаковых на вид бород и одежд тоже казалось почти невозможным разглядеть среди разбойников тех, в ком он лишь недавно начал видеть личности.
— Но ты спросил про совет, — наставительно продолжал Номер Двенадцать. — Это время, когда наш предводитель принимает предложения и даже умеренную критику от подчиненных, и те знают, что их предложения не повлекут за собой ни мгновенной смерти, ни даже тяжких увечий. — Номер Двенадцать наклонился поближе и, понизив голос, добавил: — И все же лучше ничего не говорить — всегда. Я не дожил бы до таких лет среди разбойников, если бы рисковал понапрасну. Может, мечами во время того, что нас ожидает, никто специально размахивать и не будет, но просто удивительно, как часто после этих советов некие разбойники становились жертвами несчастных случаев.
— Несчастных случаев? — Али-Баба был поражен искренностью этого человека. — Значит, жизнь среди разбойников настолько опасна?
— Это довольно утомительно, с каждым днем все больше и больше. — Тут старший разбойник вздохнул. — Я не всегда был таким, — сказал он, и в каждом его слове сквозила горечь из-за происшедшей с ним перемены. — Когда-то на душе у меня было легко, я рассказывал остроумные истории про слабости людей и животных.
Дровосек не мог представить, чтобы этого мрачного человека когда-нибудь посещали веселые мысли. Неужели жизнь среди разбойников столь же сильно изменит и его самого?
Один из разбойников достал небольшой гонг и плашмя ударил в него кинжалом.
— Время совета! — возгласил он, хотя и плохо выговаривал букву «с», точнее, присвистывал вместо нее, поскольку у него недоставало большей части зубов.
— Это Номер Два, — объяснил мужчина, которого когда-то звали Гаруном. — Не забывай выказывать ему свое почтение.
— Время совета! — выкрикнул Номер Два.
Али-Бабе показалось, что он понял.
— Он занимает столь высокое положение среди разбойников, потому что наделен мудростью?
— Мало кто из разбойников наделен мудростью, — уныло ответил Гарун. — Но таково еще одно из многочисленных правил нашего атамана: если твой номер меньше десятого, ты имеешь право убивать других. По этой причине лучше не сердить тех разбойников, у которых маленькие номера, — лучше всего с ними даже не разговаривать.
— Время совета! — сообщил Номер Два, вторя гонгу.
Али-Баба отвернулся от своего угрюмого наставника. Каждый миг пребывания в этой гнусной банде приносил ему все новые неприятности. Но, несмотря на совет старшего разбойника избегать лишних разговоров, оставалось еще слишком много вопросов, на которые дровосек хотел бы получить ответ.
— Совет уже начинается! — добавил второй разбойник.
