Марианна Алферова - Гробницы Немертеи

Она бесцеремонно отобрала находку, опрыскала герметиком и положила в нагрудный карман комбинезона.

— Но это еще не все… — загадочно улыбнулась Андро. — Идемте со мной.

Она открыла сделанный из пластика люк и указала на ведущую вниз лестницу. Лестница была старинной, ступени высечены из базальтовых плит. Они стали спускаться. Андромаха с фонариком впереди, Платон следом. Атлантида вдруг до боли (почти до физической боли) позавидовал археологине — почему именно она откопала эту лестницу и сейчас ведет своего спутника вниз?! Как обожал он эти, казалось, ничего не значащие находки, когда по крошечным осколкам, по намекам — по вмятинам на штукатурке или по раскопанной караульне — можно выстроить целую теорию.

Лестница шла уступами, ступени становились все более крутыми, спуск все более опасным. Приходилось держаться за стены.

— Здесь… — сказала женщина и остановилась. Перед ними была стена. Андро, ведя раскопки, вырезала в ней дверной проем, прикрытый сейчас куском матовой пленки.

— Прошу… — Она откинула пленочный занавес и ввела Атлантиду в крошечную комнатку.

Под потолком на антигравитационной подставке плавала вечная лампа, которая автоматически загорелась, едва люди ступили в комнату. Стены были сложены из сероватого камня. Ровные стены с двумя пустыми нишами. Две высеченные из голубого немертейского камня колонны подпирали потолок. Посередине стоял огромный, сделанный из местной лиственницы сундук. Обитая тонкими металлическими полосами крышка источила из себя крошечные капельки смолы, которые за минувшие тысячелетия окаменели и превратились в золотистые бусинки. Андро приподняла крышку. Внутри лежали четыре скелета — так, что в каждом углу располагалось по черепу. Бросив беглый взгляд, было нетрудно определить, что скелеты идентичны человеческим.

— Ну и что? — спросил Атлантида.

— Милый мой, ты что, не удивлен? Это единственные скелеты, найденные на такой глубине. Других останков жителей Немертеи практически нет, если не считать захоронения стариков, что нашли Ноэль и Кресс на загородной вилле.

— Думаю, вы еще не добрались до кладбищ.

— Все равно. Обрати внимание на необычность погребения.

— Погребение? Скорее ритуальное убийство, религиозный обряд.

— Да, пожалуй. Но учти — это не храм. Это — дворец…

— Может, и здесь было святилище? Или при закладке дворца укокошили этих бедняг и зарыли как жертву божеству дома. Тоже неплохая гипотеза.

Андро нахмурилась. Он прекрасно понял, зачем Андромаха привела его сюда — она в самом деле не знала, что означают эти четыре скелета, оставленные много тысяч лет назад в сундуке, и надеялась, что профессор Рассольников сможет ей что-нибудь подсказать. Но такие задачки не решаются с наскока. Впрочем, каждая цивилизация имеет свои скелеты в шкафу.

— А глубже копать не пробовала?

— Мы и так на уровне слоя XVII. То есть это Додинастический период… А первый фундамент дворца находится в слое XV.

— Не похоже, что эту комнату сделали прежде дворца. Можно предположить, что немертейцы все же умели рыть подвалы. Так что стоит посмотреть, что же там ниже… Попробуем?

Андро смутилась. То есть она явно хотела поддаться на уговоры. Но что-то ее останавливало. Или даже пугало?

— Хог нас здесь не достанет, — не слишком удачно пошутил Атлантида.

— Хорошо, — согласилась она с внезапной решимостью. — Копаем. Но прямо сейчас.

Кто бы был против! Из контейнера с оборудованием, который Андро держала в храме, притащили мини-бур. Платон обошел комнату. Пол был вымощен булыжником. Все камни казались более или менее одинаковыми, только в одном углу, куда крупнее остальных. Такое впечатление, что здесь их уложили позже, заменив предыдущую кладку. Археолог приказал буру пробить шурф в этом углу.

— А ведь если судить по этим черепам и фрагментам скульптур, — заметил Платон, — немертейцы здорово походили на людей.

— Они гуманоиды. Это давно известно.

— А почему черепа оставили здесь? — удивился Платон. — Надо было взять их к себе, исследовать… определить по костям генетический код. Сравнить с тем, который получен при исследовании останков, найденных на вилле. Ведь, в конце концов, это открытие. И тянет на солидную диссертацию. Неужели не ясно?

— Я не хочу это исследовать! — неожиданно заявила Андро.

— Что — это?

— Их черепа! Их останки! И не будем об этом… — Она нервничала все сильнее.

— Но ты же хочешь открыть все тайны Немертеи!

— Уже не знаю. Может быть, и не хочу.

— Ну и ну! Зачем же тогда торчать на планете?

— Обнаружена пустота! — сообщил мини-комп, управляющий буром.

— Расширить отверстие! — приказал Платон.

Ага! — мысленно воскликнул археолог, ощущая в груди холодок ни с чем не сравнимого азарта. — Вот оно! — Он смотрел, как бур дробит камни. Уже виден провал. Каждая такая пустота сулит невероятное. Дверь в другое измерение, путь в иной мир. Вот уже луч фонарика скользит по грубо обработанным плитам. А там внизу… белое… кости… кладбище?! Нет, не кости. Белая керамика. Белая, а не черная! И этот механический идиот сейчас всю ее переколотит!

— Стой! — закричал он буру. — Отойди…

Атлантида плюхнулся на живот, просунул руку в образовавшееся отверстие. И извлек тарелку. Целую, без единой трещинки. Лепная керамика, то есть сделанная не на гончарном круге, а именно вылепленная. Тарелка была белой с черно-красным узором, нанесенным грубой кистью. Снизу кольцевой поддон. Платон поставил находку на пол и вновь запустил руку в провал. Теперь на свет явилась ваза — опять же лепная, и опять же белая… Профессору Рассольникову она напомнила кипрскую «молочную чашу». Замечательно! Он вновь просунул руку в пролом. Да так и замер… Невероятно! Кто бы мог подумать: керамика с Немертеи похожа на керамику со Старой Земли, с Кипра… А ведь сейчас вылупляется новая теория! Да, да, целая теория. Что, если круг художественных образов ограничен? И художественные решения так же лимитированы, как электронные орбиты… Нельзя изобрести то, что не может лечь на определенную культурную орбиту. То есть в принципе невозможно… И так цивилизации переходят с более низких уровней на более высокие; переходят, накапливая энергию, пока не достигают последней орбиты… А дальше есть только один путь — прыгать с орбиты на орбиту, и так без конца. В третий раз Платон вытащил лепной бокал.

— По-моему, хватит! — решительно заявила Андро. — Я сейчас принесу коробку, мы упакуем керамику. И все! Все! Больше не трогать…

— Почему? Здесь совершенно разные изделия, в отличие от твоих сошедших с конвейера черных кувшинов. И посмотри, как они хороши! Чувствуешь живые руки, живую душу.

— Я — сказала: все! И не спорить! — она повысила голос. — В конце концов, я — представитель МГАО! Мы должны описать находки и тщательно исследовать. Таковы инструкции!

Ах, вот как! Дело плохо, раз в ход пошли инструкции.

— Ты собираешься присвоить мою керамику?

Андро не ответила. Платон поднялся, отряхнул комбинезон.

— Так ты хочешь забрать мои находки? — повторил профессор Рассольников вопрос ледяным тоном.

Она затрясла головой.

— Да нет… нет! Бери их себе. Но пока — все! Больше ничего не трогать. Договорились?

— Ну а завтра я могу продолжить?

Андромаха заколебалась.

— Завтра и посмотрим. Завтра! — почти выкрикнула она и добавила негромко:

— «А то как вдруг Агамемнон покроется чирьями».

— Что? — не понял Атлантида.

— Это старая поговорка археологов. — Она издала какой-то странный, сдавленный смешок. — Ты что, ее никогда не слышал?

После дворца они отправились осматривать Главные гробницы. Платон был в ярости. Лев, у которого из зубов выдрали добычу, чувствовал бы себя точно так же. Лепная керамика это, конечно, не золото. Но тут пахнет открытием. А профессор Рассольников, вместо того чтобы заниматься делом, бродит по развалинам и осматривает то, что раскопали другие, как какой-нибудь восторженный дилетант.

Обнаруженных гробниц, как он помнил, было восемь. Но полностью сохранилась только одна. Андро привела коллегу на участок, мало отличающийся от остального лунно-вздыбленного пейзажа. Отличие состояло в том, что восемь матовых колпаков располагались по сторонам воображаемого квадрата — по два на каждую сторону. Атлантида припомнил, что число «8» было магическим у древних греков исключительно из-за математических свойств. Но эти древние упражнения по умножению и извлечению кубических корней вряд ли могли иметь отношение к раскопкам на Немертее.

— С какой гробницы начнем? — спросила Андро. — С той, что лучше всего сохранилась?

— Нет, с той, что больше всех пострадала. Если и сегодня неведомо откуда прилетит мегаснаряд, то потери немертейской археологии будут минимальными, — справедливо предположил Платон.