Марианна Алферова - Гробницы Немертеи

Стоп! Атлантиду будто окатило из контрастного душа. Кресс — это Крессида. «Троил и Крессида». А Ноэль… Сомнительный археолог-тезка автора детской книжки… Его супруга (или подруга) — тезка шекспировской героини.

Таких совпадений не бывает! Вывод напрашивался сам собой, простенький, как формула неопределенности Гейзенберга: их имена — наскоро придуманные псевдонимы. У Атлантиды не было сейчас связи, чтобы проверить догадку. Да и зачем проверять? Возможно, на эти имена уже созданы нужные файлы, возможно даже, они числятся в каком-нибудь списке Тысяча Сорок Седьмого Университета Галактического мусора, что с того? Все равно эти двое — самозванцы. И вопрос только в том, кто прикрывается неуклюже разработанной легендой. Ответа Атлантида пока не знал. Но ни в коем случае нельзя показать им, что он догадался. Перед ним парочка галактических жуликов экстра-класса. Их обаяние — удобная маска, их аристократизм — наживка. Они используют Платона в своей игре с небрежностью искушенных кукловодов. А вот какова игра — неизвестно. Но ставка в игре — Немертея. И ставка велика — тут сомневаться не приходилось.

Атлантида отложил книгу, будто не приметил странного совпадения. Да и с какой стати ему читать старика Шекспира? В его генетически уплотненной памяти хранится как минимум половина текстов великого англичанина. Говорят, на Британии-7, заселенной в основном потомками выходцев с туманного Альбиона, в школьную программу по литературе включен один Шекспир. Школьники изучают его пьесы с первого по двенадцатый класс. А потом долбят еще пять лет в университете. И эти бедняги не слышали о Толстом и Достоевском, Булгакове и Александре Бушкове. Да, Британия-7 верна традициям, как и все остальные Британии.

Но оставим ее в покое и вернемся к Немертее. В библиотеке специализированных книг по сей планетке не было — не удостоилась Немертея подобной чести. А вот по Малому Магелланову облаку книга нашлась. Платон уселся в кресло и принялся изучать находку. Итак, что мы имеем? Глава по Немертее оказалась крошечной — не больше истории XXI века в школьной программе. Глава, посвященная Ройку, — огромна, как история Второй Галактической Конкисты. Атлантида заглянул в список составителей. Так и есть: профессор Брусковский и здесь приложил свою руку. Труды сего ученого мужа расползались по Вселенной, как плесень по головке рокфора. Профессор Рассольников представил ломтик сыра на фарфоровой тарелке и облизнулся. Да-да, настоящего рокфора с «Галлии-12», на настоящей фарфоровой тарелке с той же планеты. Помнится, один материк там называется «Рокфор», а другой «Камамбер», и уже в космопорте пахнет соответственно…

Атлантида направился к себе. Проходя по коридору мимо комнаты Кресс, остановился. Он и сам не знал — почему. Шестое чувство или гений-покровитель велел: стоять. Говорят, Сократ постоянно слышал тоненький голосок, внушающий ему, что делать.

Вот и Платон, подобно Сократу, порой слышал внятный шепот… Но не в этот раз. Из комнаты хозяев доносились вполне реальные голоса. Но принадлежали они явно не Крессиде и Ноэлю. Говорили какие-то другие люди (или гуманоиды), и язык был Атлантиде неизвестен. Напрасно он рылся в памяти, пытаясь припомнить хоть что-то… Ничего.

Никаких аналогий. Язык, на котором беседовали трое — именно столько незнакомых голосов насчитал Атлантида, — был совершенно чужд всем наиболее распространенным наречиям Галактики. Даже на язык сукки не походил. А уж этот отличается от космолингва больше других.

Платон набрался наглости и без предупреждения распахнул дверь в комнату Кресс. Она сидела на кровати в длинном шелковом пеньюаре. Рядом, заложив руки за голову, лежал Ноэль. Он был наг, если не считать небрежно наброшенного на бедра махрового халата. И, кроме них, в комнате никого не наблюдалось. Компьютер выключен — Рассольников первым делом бросил взгляд на его дисплей. А неизвестные между тем продолжали болтать. Сейчас звучал низкий женский голос. И хотя Атлантида не понимал ни слова из того, что пыталась донести до слушателей неведомая и невидимая девица, он был уверен, что она чем-то чрезвычайно взволнована. Голос ее дрожал от возмущения.

— Вы не очень-то любезны! — воскликнула Кресс, вскакивая с кровати.

При этом полы шелкового пеньюара распахнулись, и на обозрение археологу предстали все ее прелести. Зачем она носит эти дурацкие тряпки? Ее загорелая гладкая кожа была восхитительной.

— Могли бы постучать! — Она окинула его наигранно гневным взглядом и запахнулась, хотя и не слишком поспешно.

В отличие от нее, Ноэль не возмутился, он лишь повернул голову в сторону гостя и дернул плечом — будто тайком вытащил пробку из стоящей под кроватью бутылки. Что означал его жест, Платон не понял. Зато таинственный голос смолк.

— Я услышал женский крик. Показалось, что вы зовете на помощь!

Платон соврал лишь наполовину — женский голос он в самом деле слышал, и в нем звучала явственная мольба. Но вряд ли эти вздохи и всхлипы можно принять за крик…

— Да? Я кричала? — Спросила как-то странно, будто сама сомневалась кричала она или нет. — Ничего, признаться не слышала. Ноэль, а ты?

Тот пожал плечами, давая понять, что вопрос глуп.

— И как же я звала на помощь?

— Кю… бю… р-р-р… сдам… — повторил Атлантида наиболее часто встречавшееся словосочетание среди трагических фраз неведомой особы.

— И что это значит?

— Понятия не имею.

— А я думаю, это значит: убирайся вон!

Она схватила незваного гостя за плечи, повернула и вытолкнула в коридор самым бесцеремонным образом.

Еще одна тайна — Платон почти не удивился. Он пожал плечами — дурацкая привычка Ноэля против воли привязалась к нему — и направился к себе.

— А ну-ка, дружище, — приказал он электронному умнику, — переведи-ка мне на космолингв фразу: кю бю р-р-р сдам… Язык гуманоидной группы — все, что могу тебе поведать. А дальше действуй сам.

— Слишком мало информации для решения задачи, — ответил комп после пятнадцати минут непрерывной трескотни.

— Убожество, и зачем я грохнул на тебя столько кредитов?! — вздохнул Атлантида и занялся найденной в библиотеке книжкой профессора Брусковского. Первым делом он «кликнул» раздел «Немертея».

И вот что прочел:

«Типичный пример посредственной цивилизации, застывшей в своем развитии на тысячелетия. Причина тому — создание массового производства на раннем уровне цивилизации. Унификация и взаимозаменяемость, единая система…»

А дальше прочесть не успел. Потому что злополучное творение Брусковского взорвалось у него в руках. Буквально. В лицо полыхнуло белым светом, и кожу обдало жаром. Рук в первое мгновение Платон просто не чувствовал… Зато почувствовал запах дыма, точнее — горящего армированного трионного хлопка, из которого был сделан комбинезон. Археолог услышал пронзительный визг защитных датчиков, и на него вылилось нечто вроде комбинированного душа — весь комплекс пожарно-защитных экскрементов до смерти перепуганной системы защиты дома. Атлантида брезгливо отряхнулся, как пес после купания. Он всегда считал, что излишнее очувствление жилищных объектов ни к чему хорошему не приводит.

От книги почти ничего не осталось — какой-то обгорелый черный комок, источающий отвратительную вонь. Сам Атлантида, а также пол в радиусе полуметра покрылись хлопьями белой пены с синими вкраплениями биологических добавок. Комбинезон на плечах и груди превратился в лохмотья, а руки… Он глянул на ладони и закричал. Его вопль слился с визгом защитных датчиков еще не успевшего прийти в себя дома. Наконец они смолкли разом — и человек, и служба охраны. Руки начало жечь. Потихоньку. Будто Платон положил их на сковородку, и вот она разогревается…

И тут в комнату вбежала Кресс. Она огляделась, будто искала в комнате еще кого-то.

— Книга… — только и выдохнул Атлантида. — Взорвалась…

Она глянула на его руки. Ахнула, но не слишком громко. Казалось, объяснения Платона ее даже немного успокоили. Она ухватила Атлантиду за плечо и повела из комнаты. Археолог не сопротивлялся. «Сковородка» уже включилась на полную мощность, Платон чувствовал, как к горлу подкатывает отвратительный комок.

Она что-то говорила, но что — Платон не слышал. Уши будто забило ватой. Но Рассольников согласно кивнул. Сейчас он с кем угодно был готов согласиться, лишь бы убрали проклятую «сковороду». Крессида втолкнула его в маленькую комнатку. С их появлением помещение осветилось синим неживым светом. Судя по матовым стенам и наличию большого количества прозрачных и непрозрачных емкостей и гудящих приборов, они очутились в медицинском блоке. Кресс усадила его в кресло и нахлобучила на голову пострадавшему черный совершенно не проницаемый для света колпак. Тут он проявил строптивость.