Терри Пратчетт - Невидимые академики / Unseen Academicals
Пробежав несколько переулков они остановились. В отдалении ещё были слышны вопли, но в городской толпе проще затеряться, чем даже в диком лесу.
- Послушайте, мне, наверное, следует вернуться и принести свои извинения, - начал Орехх. – Я запросто могу сделать новые ворота.
- Жаль тебя огорчать, Гоббо, но я думаю, ты разозлил парней, которым на извинения начхать, - оборвал его Трев. – Пошли дальше.
- Но почему они должны были разозлиться?
- Ну, мистер Орехх, во-первых, тебе не следовало забивать гол, потому что это не твоя игра, ты зритель, а не игрок, - принялась объяснять Гленда. – А во-вторых, твой бросок прошёл прямо над головами болельщиков. Ты мог кого-нибудь убить!
- Нет, мисс Гленда, не мог, уверяю вас. Я специально целился в ворота.
- И что? Ты не мог знать, что попадёшь!
- Гм, я бы сказал, что мог, мисс Гленда, - пробормотал Орехх.
- Как ты это устроил? Развалил ворота на части! Новые на деревьях не растут, знаешь ли! Ты втравил нас всех в неприятности!
- А почему он не может стать игроком? – спросила Джульетта, любуясь собственным отражением в витрине.
- Что? – удивилась Гленда.
- Чёрт возьми! – восхитился Трев. – Да с таким игроком и команда не нужна!
- Тем лучше, меньше проблем, - заявила Джульетта.
- Да что ты говоришь! – съязвила Гленда. – Какой тогда смысл играть? Это будет уже не футбол…
- Извините, что перебиваю, - вмешался Орехх, - но за нами следят.
Трев огляделся. На улице было полно народу, но все занимались своими делами.
- Никому до нас нет дела, Гоббо. Мы далеко убежали.
- Я кожей чувствую, - настаивал Орехх.
- Что, сквозь все эти тряпки? – заметила Гленда.
Орехх обернулся и взглянул на неё своими большими выразительными глазами.
- Да, - просто ответил он.
Орехх помнил, как её светлость развивала в нём это шестое чувство. Тогда упражнения казались игрой.
Он поднял взгляд и заметил крупную голову, поспешно скрывшуюся за парапетом крыши. Ощутил слабый запах бананов. А, он. Он хороший. Орехх и прежде видел его иногда, висящего на руках, уцепившись за трубы под потолком свечного подвала.
- Тебе надо бы свести её домой, - сказал Трев Гленде.
Гленда содрогнулась.
- Неудачная идея. Старик Столлоп спросит её, что она видела во время игры.
- И что?
- И она расскажет. А видела она…
- Она что, врать не умеет?
- Не так, как ты, Трев. Она плоховато выдумывает всякое. Слушайте, давайте лучше вернёмся в университет. Мы все там работаем, и я часто прихожу пораньше, чтобы сделать побольше. Мы с Джульеттой пойдём прямо туда, а вы двое – кружным путём. И мы не видели сегодня друг друга, верно? И ради богов, не позволяй ему сделать ещё какую-нибудь глупость!
- Извините, мисс Гленда, - кротко спросил Орехх.
- Да?
- Вы к кому из нас сейчас обращались?
- Я подвёл вас, - грустно сказал Орехх, когда они зашагали кружным путём к университету, лавируя между расходящимися с матча болельщиками. Точнее, это Трев шагал, а Орехх как-то странно ковылял, словно у него повреждено бедро.
- Не, всё фигня, - утешил его Трев. – Дело поправимое. Поправить можно всё, что хошь. Я поправлятель хоть куда. Что все видели? Просто какого-то парня в форме Дурнелла. Да нас там таких тысячи были. Не волнуйся. Гм, откуда у тебя такая силища, Гоббо? Ты что, тяжести поднимал всю жизнь, или как?
- Вы правы в своих предположениях, мистер Трев. Действительно, я поднял немало тяжестей до своего рождения. Ещё ребёнком тогда был, разумеется.
Они некоторое время шли молча. Наконец, Трев сказал:
- Ты не мог бы повторить? А то я чё-то не врублюсь. То есть, рубильник заело, что ли. Такой здоровенный рубильник, что аж из уха у меня торчит.
- Ах, да. Видимо, я смутил вас своим утверждением. Было время, когда мой разум пребывал во тьме. Потом брат Овёс показал мне дорогу к свету, и я был заново рождён.
- Религиозные дела, значит.
- Так и есть. Вы спрашивали, почему я сильный? Просто пока я жил во тьме кузницы, я постоянно поднимал тяжести. Вначале щипцы, потом молоток, потом большой молот, а однажды смог поднять наковальню. Это был хороший день. В тот день я обрел свободу.
- Почему ты стал свободен, подняв наковальню?
- Потому что я был прикован к ней цепью.
Снова помолчали. Наконец, Трев спросил, осторожно подбирая слова:
- Кажется, тебе круто там пришлось?
- Теперь уже легче, полагаю.
- Да уж, тут поневоле задумаешься о том, что у меня всё не так уж и плохо
- Особенно в присутствии некой юной леди, мистер Трев?
- Именно, раз уж ты спросил. Я всё время о ней думаю! Она мне очень нравится! Но она Долли! – несколько фанатов обернулись на эти слова и он понизил голос до шёпота. – У её братьев кулаки размером с бычью задницу!
- Я читал, мистер Трев, что истинная любовь преодолевает все преграды и смеётся над мастерами замочных дел!
- Неужели? А что она делает, когда её лупят по роже бычьей задницей?
- Поэты не углублялись в данную тему, мистер Трев.
- Кроме того, - заметил Трев, - замочники обычно тихие парни, слыхал об этом? Аккуратные и терпеливые. Вроде тебя. Подозреваю, ты мог бы от них просто отшутиться, если что. Ты, наверное, со многими девушками встречался. Портрет у тебя, конечно, так себе, это факт, зато ты словечки всякие мудрёные знаешь. Они, поди, с руки у тебя ели… после того как ты её мыл, конечно.
Орехх призадумался. Он вспомнил её светлость и мисс Здравопут. Ни одна из них не подходила под определение "девушки". Конечно, там были ещё Младшие Сёстры, определённо юные и, вероятно, женского пола, но они скорее походили на умных куриц, и уж точно не выглядели такими уж привлекательными, особенно во время кормления…. Нет, как ни крути, применительно к ним слово "девушки" тоже не казалось подходящим.
- Нет, я не встречал многих девушек, - наконец, объявил он.
- А Гленда? Она к тебе неровно дышит, помяни моё слово. Только будь осторожен, а то она примется рулить твоей жизнью, если ты ей позволишь. Она со всеми так поступает.
- Мне кажется, между вами что-то было, - заметил Орехх.
- А ты у нас смекалистый, да? Тихий, но вострый. Как нож. Да, пожалуй, можно сказать, что была у нас история. Я бы предпочёл географию, но она постоянно била меня по рукам. – Трев замолчал, ожидая реакции. Напрасно. – Это была шутка, - добавил он, без особой, впрочем, надежды на понимание.
- Спасибо, что пояснили, мистер Трев. Я расшифрую её позже.
Трев вздохнул.
- Теперь я переменился. Джульетта… о, ради неё я готов проползти милю по битому стеклу, лишь бы только подержать её за руку, кроме шуток.
- Считается, что написание поэмы помогает проложить путь к сердцу возлюбленной, - поделился знаниями Орехх.
Трев приободрился.
- О, трепаться я умею. Если я напишу ей письмо, ты ведь передашь его, правда? На шикарной бумаге, что-то вроде, дай смекнуть… "Я думаю, ты клёвая. Как насчёт свиданки? Никаких шуры-муры, обещаю. Цалую, Трев". Ну, как тебе?
- Речь ясная и благородная, мистер Трев. Но может вы позволите мне, гм, улучшить кое-что..?
- Нужны слова подлиннее, да? И предложения позаковыристее? - предположил Трев.
Орехх не обратил внимания на эту речь, глядя Треву за плечо.
- Звучит миленько, - раздался голос у Трева над головой. – Ты знаешь кого-то, кто умеет читать, умник?
В пользу братьев Столлоп можно было сказать только одно: они отличались от Энди. Хотя различие было непросто заметить, особенно в драке, когда кровь заливает глаза. Коротко говоря, Столлопы знали, что грубая сила всегда работает, и поэтому не искали иных путей, тогда как Энди был хладнокровным психопатом, за которым люди шли лишь потому, что стоять за ним было гораздо безопаснее, чем перед ним. Он мог быть даже очень мил, когда постоянно скачущее настроение располагало его к добродушию; самый подходящий момент, чтобы удрать. Что касается Столлопов, то пытливый исследователь быстро обнаруживал, в кого у Джульетты такие мозги. Семейная черта. С точки зрения Трева, у него было пред Столлопами лишь одно преимущество: они воображали себя толковыми, потому что никто не рискнул объяснить им истинное положение вещей.
- Ха, мистер так называемый Трев, - сказал Билли Столлоп, тыкая в него пальцем, размером с сосиску из бегемота. – Ты такой умник-разумник, а значит, скажешь нам, кто забил гол, так?
- Я был в Толкучке, Билли. Ни черта не видел.
- Он будет играть за Дурнелл? – настаивал Билли.
- Билли, даже твой папаша не мог зашвырнуть мяч и вполовину так далеко, как об этом теперь болтают. Ты и сам знаешь, верно? Невозможное дело. Думаю, ворота Ангелов просто сами развалились от старости, а потом анекдотов насочиняли. Разве я стал бы врать тебе, Билли? – Трев умел придумывать на ходу весьма правдоподобную ложь.
- Ага, конечно стал бы! Ты ж Дурнелл!
- Ну ладно, ладно, ты прав, я попался. – сказал Трев, выставив ладони. – Уважуха и всё такое, Билли… Это вот он, Орехх, швырнул тот мяч. Такое моё крайнее слово.
