Терри Пратчетт - Невидимые академики / Unseen Academicals
Энди тихо зарычал. Трев видел, как побелели от усилий костяшки его пальцев, в то время как Орехх продолжал непринуждённо болтать:
- Спортивное братство это наверняка нечто потрясающее.
- Ага, точняк, - проворчал Энди, с трудом вырвав, наконец, свою ладонь из стального захвата. На его лице отразились злоба и удивление.
- Это мой приятель Макси, - поспешно принялся представлять других фанатов Дурнелла Трев. – А это Картер-Вонятер.
- Сегодня я Воньмейстер, - поправил Картер.
- Ага, точно. А это Джамбо. Поаккуратнее с ним. Он вор. Джамбо может обшарить все твои карманы быстрее, чем ты моргнёшь.
Упомянутый Джамбо тут же продемонстрировал небольшой бронзовый значок.
- Я в Гильдии, конечно, - сообщил он. – Если красть без лицензии, они живо твои уши к дверям приколотят.
- Вы хотите сказать, что зарабатываете на жизнь, нарушая законы? – в ужасе спросил Орехх.
- Ты что, про Гильдии никогда не слышал? – удивился Энди.
- Гоббо новенький в городе, - вступился за друга Трев. – И редко выходит на улицы. Он гоблин, с высокогорий.
- Спускаетесь сюда, чтобы занять наши рабочие места? – спросил Картер.
- Типа, ты часто работаешь, можно подумать, - съязвил Трев.
- Ну, однажды, может, и соберусь.
- Ага, тайком подёргать за вымя коров, идущих с пастбища, - предположил Энди, и снова все рассмеялись, как по команде.
К удивлению Орехха, на этом процедура знакомства завершилась. Он-то ожидал, что кто-нибудь обязательно вспомнит про кражу цыплят. Вместо этого Картер достал из карманов две жестяных банки и бросил их Орехху и Треву.
- Поработал пару часов на разгрузке в доках, - пояснил он, словно оправдываясь, будто случайная подработка была чем-то неприличным. – Эти с корабля, приплывшего из Ужастралии.
Джамбо пошарил у себя в карманах и вынул явно чьи-то чужие часы.
- Игра начнётся через пять минут, - объявил он. – Ну что, пошли, потолкаемся… гм, всё нормально, Энди?
Энди кивнул. Джамбо явно испытал облегчение. Очень важно, чтобы с Энди было всё нормально. А Энди, задумчиво потирая руку, продолжал пристально глядеть на Орехха, словно кот на слишком нахальную мышь.
Мистер Ухорез прочистил горло, отчего его красное адамово яблоко запрыгало вверх и вниз, словно солнце, которое никак не может решить, садится оно или встаёт. Орать на публику он умел и любил. А вот публично говорить было ужасно и унизительно.
- Ну, гм, джентльмены, скоро начнётся этот ваш футбол. Главное в футболе, в общем, Толкучка, чем вы, джентльмены, сейчас и займётесь…
- Я думал, мы будем смотреть на две команды, соперничающие за мяч, с целью закинуть его в ворота противника.
- Возможно, очень даже возможно, что именно так оно и должно быть, сэр, - признал бледл, - но на улице, видите ли, в игре ещё и толпы фанатов участвуют, причём с обеих сторон. Они, так сказать, пытаются сократить игровое поле, чтобы, в зависимости от текущей ситуации, как бы дать преимущество своим.
- Вроде как живые стены? – уточнил Чудакулли.
- Типа того, сэр, да, вы правы, сэр, - подобострастно подтвердил Ухорез.
- А как насчёт ворот?
- О, ворота тоже можно двигать.
- Извините? – переспросил Думмер. – Я не понял! Зрители имеют право двигать ворота?
- Прямо в точку, сэр.
- Но это же чистая анархия! Кавардак!
- Ну, некоторые старики утверждают, что футбол катится по наклонной, это правда, сэр.
- По наклонной, до дна, и потом ещё ниже, я бы сказал!
- Значит, он прекрасно подходит для применения магии, - заметил доктор Икоц. – Определённо, волшебникам стоит попробовать смухлевать.
- Вы тонко намекнули на толстые обстоятельства, сэр, - непреднамеренно скаламбурил Ухорез. – Однако если вас поймают, вам кишки на подвязки выпустят. Нынешние футболисты такие типы, вы не поверите просто. Относятся к игре со звериной серьёзностью.
- Мистер Ухорез, я уверен, что ни никто из моих парней не носит подвязки… - Чудакулли замолчал, выслушал то, что шепнул ему на ухо Думмер, и продолжил, почти без запинки: - …ну, может, один, максимум двое. Мир стал бы страшно скучным, будь мы все одинаковы, вот что я имею в виду. – Он осмотрелся и пожал плечами. – Итак, мы на футболе. Хотя от истинного футбола осталась, похоже, лишь сморщенная оболочка. Но лично я не намерен весь день стоять в сторонке и мокнуть под дождём, пока все остальные развлекаются. Пойдёмте, поищем мяч, джентльмены. Мы же волшебники, а это кое-чего да стоит.
- Я думал, мы теперь "парни", - заметил преподаватель Новейших Рун.
- Без разницы, - пробормотал Чудакулли, вытягивая шею, чтобы взглянуть поверх голов толпы.
- Не может быть!
- Ну, - вздохнул Чудакулли, - разве "парень" это не тот, кто предпочитает выпивать с друзьями при полном отсутствии женщин? В любом случае, хватит с меня споров. Стройтесь за мной в боевой порядок. Мы отправляемся посмотреть на футбол.
Успехи волшебников поразили Ухореза и Ноббса, которые до настоящего момента считали своё начальство всего лишь кучкой белых и пушистых толстячков, напрочь оторванных от реальной жизни. Однако чтобы стать старшим волшебником и удерживать свой пост много лет, требовалось открыть в себе немалые источники упрямства, жестокости и завуалированного хамства, каковое, несомненно, является признаком каждого истинного джентльмена, например: "О, так это была ваша нога? Я ужасно извиняюсь!"
А кроме того, с ними шёл доктор Икоц, идеальный компаньон для непростой ситуации, потому что (согласно Уставу университета) он был официальным злым волшебником, а всё благодаря жизнерадостному стремлению НУ решать неприятные проблемы самым простым способом - вовсе отказываясь от их решения.
Менее опытная, чем НУ, организация могла бы вообразить, что её задача - избавляться от таких, как доктор Икоц, и понесла бы при этом существенные риски и расходы. НУ, напротив, дал Икоцу штат, кафедру, бюджет и карьерную перспективу. А также шанс время от времени спускаться в тёмные пещеры и метать молнии в неофициальных злых волшебников. Подобная тактика неплохо работала, пока кому-нибудь не приходило в голову указать, что Департамент посмертных коммуникаций на самом деле, по сути своей, занимается ни чем иным, как н-е-к-р-о-м-а-н-т-и-е-й, верно?
Так или иначе, доктор Икоц получил признание среди коллег как полезный, (хотя и слегка раздражающий) член Совета НУ. В основном потому, что он (согласно Устава) имел право произносить вслух гадости, которые все другие волшебники были бы счастливы озвучить сами, если бы осмелились. В конце концов, человек с вампирской V-образной чёлкой, кольцом-черепом на пальце, зловещим посохом в руках и чёрным плащом на плечах, просто обязан распространять вокруг немного зла (хотя Устав определял допустимое зло где-то на уровне тайком связанных шнурков или краткого приступа почесухи в паху). Может, и не самый идеальный компромисс, но зато в лучших традициях НУ: Икоц любезно занял нишу, которую в противном случае мог бы занять человек, действительно находящий удовольствие в грудах гниющих трупов и горах ободранных черепов. Надо признать, у Икоца был ещё один крупный недостаток: он постоянно навязывал своим коллегам бесплатные билеты на всякие любительские спектакли, в создании которых принимал живейшее участие. Однако, взвесив все за и против, волшебники согласились, что лучшее – враг хорошего, а спектакли всё равно гораздо предпочтительнее ободранных черепов.
Икоц ощущал себя в толпе совершенно счастливым. Тут хватало в избытке не только подлежащих мастерскому перепутыванию шнурков, но и карманов! Которые Икоц отнюдь не собирался обчищать. Наоборот! Он пихал в них рекламки очередного любительского спектакля, изрядный запас которых всегда на всякий случай хранил под своим зловещим чёрным плащом[8].
Для Орехха сегодняшний день выдался определённо загадочным, и оставался таковым, становясь всё загадочней и загадочней с каждой минутой. Вдалеке раздался свисток, и где-то посреди этой пихающейся, топчущей ноги, и, в основном, выпивающей толпы, началась игра. Кажется. Тут Орехху пришлось положиться на мнение Трева. Повсюду раздавались охи и ахи, в соответствии с которыми толпа колыхалась то вперёд, то назад. Трев и его приятели, которые, насколько в общем гвалте смог разобрать Орехх, называли себя "Дурнелловская Мощная Бодяга", использовали каждый удобный момент, чтобы протиснуться поближе к месту загадочной игры: они упирались, когда их толкали назад, и нажимали, когда людской водоворот тащил их вперёд. Толкнуть, качнуться, поднажать… что-то в этом ритме говорило с Ореххом. Неясное чувство поднималось от его стоп и кистей, легко проскальзывало в мозг, согревало его, отрывало от собственного "я" и делало частью живого, подвижного создания, дышащего вокруг.
Потом началась речёвка. Она зародилась где-то на дальнем конце игрового поля, и, чем бы она ни была вначале, постепенно превратилась в четыре кричащих строчки, скандируемых сотнями людей и тысячами галлонов пива. Затихнув, она унесла с собой тёплое чувство сопричастности, оставляя в душе пустоту.
