Ольга Болдырева - Доля отцовская
Весь путь Василий провел в раздумьях о своем положении. Если бы он уделял должное внимание той макулатуре, которой была завалена квартира дочери — то бишь фэнтези, — он бы понял, что не так уж и плохо попал. Способности к антимагии — раз. Компания — два. Если они доедут до столицы, там герцог сможет познакомить его с магами, сведущими в делах межмировых перемещений, а в случае задержки и устроить в хорошем месте. Его же собственное тело привычного пола — три. Отсутствие страшных врагов и долга спасать мир — четыре. Сам мир, весьма спокойный, — пять. И далее, далее, далее… Да, и что его ожидало в собственном мире? Именно эта мысль первый раз подтолкнула Василия задуматься: а не лучше ли будет найти способ сообщить дочери, что он в порядке, а потом попробовать устроиться тут. Руки у него из нужного места растут, голова тоже пока работает. Авось и сгодится такой работник кому. Зато не будет рядом мегеры — бывшей жены.
На полянке его дожидались почти собранные и готовые к отправке спутники. Юля разглядывала какую-то старую книгу, сидя на своей лошади, Маришка запихивала в сумку вымытый и блестящий на солнце котелок. Только Оррен непонятно зачем, присев у самого озера, держал над водной гладью ладони.
— Отец сказал, что вы поедете на лошади Квера. — Юля кивнула на конька раненого лейтенанта, потом осведомилась: — Интересно, а вы хоть верхом ездить умеете?
Хотя она обращалась к нему на «вы» и очень старалась сделать тон вежливым, насмешка и превосходство все равно выглядывали из-за каждого слова. «Ничего, мы люди не гордые», — думал Василий, не понимая, как у мягкого добродушного герцога могло вырасти это… «Но мы и не таких перевоспитывали», — добавлял он, вспоминая особо наглых рядовых.
— Даже если не умею, быстро научусь, — ответил он девушке и, повернувшись, попросил у Маришки что-нибудь, чем можно было бы покормить коника.
По мнению Василия, дружба человека с лошадью начиналась если не с сочного яблока, то с куска хлеба точно.
Маришка, порывшись в мешке с припасами, выдала ему как раз яблоко. Потом добавила к нему морковку. Ее Василий оставил на потом, если яблока не хватит, и пошел знакомиться с животным. Коник против знакомства ничего не имел, с удовольствием захрустев угощением.
— Эх, и звать-то тебя как? — уточнил мужчина, словно надеясь, что животное заговорит.
Этого не случилось, вместо коня Маришка пробормотала что-то невразумительное, будто у него было как минимум имя, отчество и двойная фамилия на неизвестном Василию языке.
— Будешь теперь Тихоном, — решил иномирец, всеми частями тела (а особенно задним местом) надеясь, что характер животного будет соответствовать его новому имени.
Тем временем герцог закончил свое странное занятие и присоединился к компании. Скептически взглянул на Василия и Тихона, конь рядом с иномирцем смотрелся скорее большим пони, чем полноценным конем, покачал головой и спросил, как все прошло.
— Вроде нормально. Парнишку они забрали. Тот, который был в странных длинных одеждах, над ним какие-то пассы поделал, а потом велел двум мужчинам доставить его к лекарю. Меня спросили кто и откуда, я ответил, как ты сказал, — сразу отстали. И все.
— Хорошо. — Оррен объяснял Василию, как правильно забираться на Тихона, и вдруг увидел книгу в руках Юли. — Рылась в моей сумке? — с долей угрозы уточнил он.
— Угу, — флегматично отозвалась девушка, перелистывая страницы. — Бред какой-то. Я такого письма еще не видела… Зачем она тебе?
— Нужна… — отозвался герцог, отбирая книгу и запихивая к себе в мешок. — Так о чем это я? Ах, да. Так вот…
Тут Василию все-таки удалось забраться на конька, и теперь он замер в седле, вспоминая, что когда-то давно вроде бы верхом ездил. Подождав, пока иномирец привыкнет, герцог разрешил всем отправляться. Перед этим он еще раз тщательно проверил место их ночлега на предмет неубранных следов.
— В общем, теперь они, скорее всего, подумают, что я сам бросил Квера — это сразу снимет с него все подозрения в пособничестве проклятому слуге и заставит их задуматься, стоит ли нас преследовать дальше. Если очень повезет, они даже не станут писать в соседнюю деревню, а сразу направят вестника в орден. Пока глава свяжется с императором, — а это сделать они будут просто обязаны, — у нас будет достаточно времени, чтобы приблизиться к столице и самим отправить ему весточку. Тогда-то все точно наладится. А дальше можно будет легко отправить Юльтиниэль на проверку. Главное, убедить орден, что бедным перенервничавшим селянам просто почудилось, что у меня глаза цвет поменяли. Все-таки Ливий, глава ордена, — мой давний знакомый, думаю, он сможет замять недоразумение, если, конечно, не узнает о моей крови.
— Думаешь, твои слова там кого-нибудь убедят? — фыркнула Юльтиниэль.
— Убедят. Видишь ли, считается, что проклятый обязан обладать потенциалом сильного мага. А какой из меня маг, ты прекрасно знаешь. Так что не думаю, что хоть кто-нибудь поверит россказням этого Енре или священника со старостой. Главное, никак не показать проклятье.
— Ну да. Каноны — страшная вещь. Если сказали, что у эльфов уши длинные, значит, что только так и никак иначе, — кивнула девушка. — Хотя, действительно, почему тогда у тебя нет силы? Ее-то ты бы скрыть не мог…
— А Хель его знает! — весело откликнулся Оррен. — Вот такой я уникальный случай. И пока это только мне на руку.
Василий неодобрительно покачал головой. Так уж получалось, что в его мире люди врали друг другу очень часто. И он за свою жизнь успел научиться чуть-чуть разбираться в них. Поэтому теперь мужчина мог с уверенностью в семьдесят процентов сказать, что герцог знал, почему у него не было приписываемых канонами способностей проклятого. Только вот рассказывать не собирался.
Ах да. Стоит добавить, что после небольшой дискуссии было решено ехать лесом параллельно дороге и выдавать себя за отряд наемников — такие часто путешествовали двое на двое.
— Как он? — Священник заглянул в дом к лекарю под вечер.
На самом деле он собирался озаботиться здоровьем парнишки только завтра, но что-то словно тянуло его сюда. Если бы в селении жил хоть средненький маг, он бы обязательно заметил одну странность, но, увы, целитель оказался слабым не обученным колдуном, а от дара самого священника сгустившаяся за его плечами тень смогла мастерски замаскироваться.
Пожилой мужчина подслеповато сощурился.
— Могло быть и хуже. Его рану явно подлечили. — Лекарь как раз успел наложить швы и влить в паренька настои, снимающие жар и предотвращающие заражение крови. — Ты хочешь потом предъявить ему обвинения в пособничестве проклятому?
— Судя по всему, лейтенанта ранил кто-то из наших. А герцог его потом бросил, хотя не могу себе представить, чтобы Оррен Рит так поступил. А впрочем, он сам мог попытаться убить мальчишку и оставить умирать. Особенно если до этого парень не знал о метке его светлости и намеревался того задержать. Сложно все это. Но если я раньше не хотел посылать вестника в соседнюю деревню, то теперь, похоже, придется.
Тень недовольно шевельнулась и запустила тонкий щуп в голову священника. Мужчина странно дернулся, жаль только целитель в этот момент обернулся к что-то пробормотавшему в бреду Кверу.
— Оставь нас, Лерик, мне надо проверить его кровь, — властно приказал священник минуту спустя.
И вновь, если бы не плохое зрение лекаря, он бы обязательно заметил, что глаза мужчины потускнели, став мутными, словно он был болен. Но Лерик только пробормотал, чтобы священнослужитель сразу позвал его, как только закончит проверку, и, тихо шаркая, удалился, прикрыв за собой дверь.
Священник, которого звали Нарит, наклонился над лейтенантом и провел слабо засветившейся ладонью над его головой. Потом скривился, будто это действие причинило ему боль, и резко сдернул с себя дар, замерцавший тревожным красным цветом. Теперь свечение усилилось, перетекая в парня. И сама тень пришла в движение, разделившись на две части. Первая вслед за щупальцем проникла в голову священника, вторая, словно маска, прикрепилась к лицу Квера, медленно впитываясь в кожу.
Лейтенант глухо застонал, дернулся и открыл глаза. В них не было ни намека на разум.
— Запомни: Оррен Рит — проклятый, он напал на тебя, ранил и бросил умирать. Ты хочешь отомстить ему и его семье. — Нарит монотонно повторил эту фразу несколько раз, после чего резким импульсом отключил сознание Квера.
Священник остался доволен результатом и, сделав еще несколько пассов над раненым, позвал лекаря.
— Все в порядке. Можешь дальше им заниматься, — бросил он, подходя к двери.
— Идешь посылать вестника?
— Нет, я передумал: «И с посланием в орден можно задержаться, — тихо прошелестело в голове у мужчины, вынуждая его подчиниться. — А лучше и вовсе забыть…»
