Баба Яга против! (СИ) - Андерсенн Кейт
— А будешь лезть без дела — поджарю, съем и на косточках твоих покатаюсь, — плюнула она вниз погрознее. И солгала благородно: — Судьбу благодари, Иван-дурак, что я не голодна. Убирайся подобру-поздорову.
И скомандовала избушке:
— Пли!
Только Ивана-дурака и видели.
Кошка с интересом проследила траекторию шумного полета гостя.
— Плакал мой обед, — заунывным мявом прокомментировала она, вперив укоризненный взгляд узких зрачков в «старуху».
Яга пожала плечами и размяла шею.
— Можешь сбегать посмотреть — вдруг повезло и Иван расшибся. Только удостоверься, что у тебя аллергии на человечину нет перед тем, как его останки лопать. Опорожнять желудок только на болотах, пожалуйста. Сор в избу не неси. Да, и лапы не простуди, мышек не лови, медведю не попадись, в лесу не заблудись… Я ни о чем не забыла?
Кошка Мег прищурила один глаз.
— Я тебе ничего плохого не сделала, а ты меня обижаешь!
Яга подняла брови, насколько позволил клей. Кажется, она случайно пару складок на лбу склеила.
— Это у тебя аллергия, — продолжила кошка Мег. — На человечину. На котов. На жизнь!
Яга хмыкнула и развела руками виновато. Шумно втянула фальшивыми ноздрями влажный воздух.
— А хорошо сегодня в Тридевятом… Пойду подогрею свой кофе. Если решишь сбежать, попомни: никто тебя не станет так лелеять, как тетя Иоланта, когда вернется.
— Вот наемся какой-нибудь гадости, будешь потом объясняться!
— Тогда придется в переноске к ветеринару ехать.
Этот довод убил последние кошкины мысли о мести.
— Не хочу к ветеринару.
Она снова посмотрела вдаль задумчиво. Туда, куда улетел Иван-дурак.
— Может, он на что другое сгодился бы?
— На что? На опыты?.. — отозвалась Яга из кухни.
Кошка Мег мяукнула сердито и спрыгнула за порог.
Дождик перестал, в воздухе повис тот самый капельковый туман, который тронь — и рассыплется этим самым дождем. Но пока не трогаешь, а только смотришь и вдыхаешь, под рассеянными лучами солнца летает волшебство. Яга смотрела на болота, над которыми бродили кучками Туманные Призраки, болтала ногами, свесив их с порога, и с самой сладостной улыбкой редкими глотками отпивала кофе из желтой чашки. С молоком. Между глотками отставляла чашку на порог, обеими руками брала бутерброд, откусывала, прожевывала, жмурилась… и начинала ритуал сначала.
Скоро начнется сезон ягод. И можно будет пироги печь. Что хорошо тут, в Тридевятом — так это вот эта лесная жизнь. Уединение. Туман. Деревья. Природа. Тишина. Гуси всякие лебеди…
Яга прикрыла глаза.
Рай для интроверта. Кухню бы еще устроить собственную, без возвращения во владения тети Иоланты, по эту сторону от китайского флюгера-домика. И санузел, ванную. Чтоб полная автономия.
Ага, мечтать не вредно.
Громкое «карр» и хлопанье крыльев: на еловую лапу справа приземлился большой ворон, стряхивая веток добрый стакан дождевой воды на землю.
— Сколько лет, сколько зим! Яга! С возвращением на болота, подруга!
— Всего-то одна зима и пол-весны, — помахала остатками бутерброда наша липовая старуха. — Угощайся, гостем будешь, — сняла остатки окорока с бутерброда и бросила ворону.
Птиц одним взмахом крыльев сорвался за подношением, щелкнул клювом — тут конец окороку и пришел.
— Я видел необычный летающий предмет. Так и смекнул, что это ты вернулась, — изрек ворон.
Яга хохотнула, едва не подавившись глотком кофе.
— Гость незваный пожаловал. Только ничего путного не просил, вот я его и… отправила. Что нового в Тридевятом царстве, Вещий Олег?
Вещим Олегом ворона Яга окрестила, конечно же. Птиц носил имя гордо, выпячивая грудь при каждом удобном случае.
— Жар-птица опять золотые яблоки в царском саду ворует, за ее голову повысили награду, — ворон вытянул кривую лапу и поскреб черепушку. — Царевна в хрустальном гробу во сне перевернулась.
— Она ж мертвая?
— Спит мертвым сном. Есть разница. А у тебя еще есть?
Яга рассмеялась. Это уже относилось к окороку.
— Погоди, — легко вскочила она на ноги и юркнула в избушку. — Принесу.
Вещий Олег в довольном нетерпении заерзал на еловой ветке, но, подумав, одним махом влетел вслед за хозяйкой избушки. Едва не врезался в странное дерево в кадке, метнулся вбок, а там — стена, и вся в каких-то бумажках! Перепуганный вконец Олежка забил крыльями, приземлился на стол, сбив лампу арабскую, обсыпанную бисером зачем-то. Когти скрипнули на тормозном пути по черному длинному столу, гладкому, как мокрый камень, и Вещий Олег едва не разнес костяным клювом в осколки настольное зеркало. Моргнул пару раз. Ворон по ту сторону тоже моргнул. Столько же раз.
Вещий Олег каркнул. Ворон в зеркале молча открыл клюв.
— Яга! — завопил Вещий Олег. — Что это за колдовство такое страшное?!
Седая лохматая голова просунулась в дверную щель. И, узрев беду Вещего Олега, загоготала самым неприличным образом.
— А это для гостей незваных. Говорила ведь тебе «погоди», а не «заходи», как ошибиться-то можно было? Ладно, постой…
Яга протиснулась в дверь, снова закрыв ее на ключ за собой, поставила на стол тарелку с мясной нарезкой. Поставила лампу на место, подушки поправила. Нажала кнопку электрического чайника. Потом сжалилась над съежившимся в углу вороном:
— Это просто зеркало. Не тронет оно тебя.
— Да это я его трону! — вспушил перья отважный Олежка, двигаясь боком на врага.
— Ты видишь свое отражение, Вещий Олег. Как в речке. Вороны — умные птицы, ты разберешься. Смотри…
Следующие минут десять баба Яга и Вещий Олег исследовали возможности зеркала и всего, что в нем отражается, пока птиц не убедился, что это не колдовство, ну, или во всяком случае, более для него не опасное, и не позволил себе умиротворенно смолотить угощение.
— Зря ты так… с гостями незваными… Прежде оно как было — баба Яга и накормит, и напоит, и спать уложит, и в баньку пустит. Советом поможет, опять же. Традиция.
Яга пожала плечами на поднятое вороном указательное перо. Залила на сей раз чаю в кружку побольше. Вещий Олег настороженно проводил взглядом самогреющийся чайник и отодвинулся. Попал в поле зрения зеркала и, занервничав, отлетел на порог.
Яга усмехнулась и пошла вслед за птицем. Уселась, свесив ноги вниз, к курьим ножкам. Посидели, уставившись в туман. Она — сдувая разбухшие чаинки к краю.
— Народ говорит, теряем мы предания народные, баба Яга — и та пропала… — несмело пожаловался Вещий Олег, кося черным глазом.
— Все бы их кто из луж вытаскивал, — вздохнула Яга, отмахиваясь небрежно. — Много дел было в последнее время, но я тоже соскучилась за Тридевятым. Только поить-кормить-укладывать не буду, даже не проси. Зря я что ли отрицательный персонаж? Советом помогу, не вопрос. Это по моей специальности.
Чай был крепкий, горький. С кардамоном и гвоздикой.
— Кого отправила? Царевича? Как же он подвиг совершит, коль ты ему коня богатырского не присоветуешь?
Яга покачала головой.
— Нет, дурак был это. Сказал, ему и жар-птица не нужна — наверное, он про награду и не слышал. Ну, что с него взять, коль дурак. Дурью маялся — счастья искал.
Вещий Олег тихо каркнул себе под клюв. Странная она, эта Яга. Недавно в их краях, но совсем будто неправильная.
— Ты злая. Зачем же за такое в небо отправлять?
Яга хмыкнула и отсалютовала чашкой.
— Ну, искал ведь — пусть и поищет. В другом месте. Там, где приземлился, например. Я ему — не счастье.
И сердито спрятала кривой мясистый нос в чашку. Вещий Олег удивился даже, хотя и жил на свете сто лет без трех недель. За что тут сердиться-то?
— Конечно, не счастье, красна девица ему счастье, Яга! Ты-то при чем?
Яга рассмеялась и пролила чай на курьи ножки. Избушка нервно переступила. До слез Яга рассмеялась.
— Ох, прости, избушка, не удержалась… Прям вспоминаю того психолога…
— Это кто такой?
