Баба Яга против! (СИ) - Андерсенн Кейт
Вещий Олег, неловко хлопнув крыльями, осторожно опустил кошку, мокрую и грязную, на порог. Кивнул коротко, уклоняясь от когтистой лапы, и улетел. Памятуя, насколько чревато входить или же влетать в избу бабы Яги без приглашения.
Кошка Мег вслед птицу грозно прошипела что-то, раздраженно отряхнулась, резко из-за чего-то перепугалась, подскочила до подоконника, метнувшись стрелой к двери в коридор. И требовательно заорала — понятное дело, было закрыто.
— Домой хочу. Пусти, — потребовала она, оборачиваясь на возлежащую на диване и наблюдающую за ней с ленивым любопытством Ягу.
— А помыться сначала не хочешь?
— Там помоюсь.
— Вообще-то, это следовало сделать снаружи. Это кто наследил?
— Куда твой ворон принес, там и хожу. За шкирку нес, никто меня не уважает! Знаешь, как это стра-ашно?!
И кошка Мег с выпученными глазами, хвост трубой, промчалась прямо к дивану, заскочила с размаху Яге на живот. И мордой вплотную к клеенному мясистому носу продолжила вещать:
— Другие вороны на меня смотрели и точно хотели склевать… У меня шерсть от стресса вся вылезет!
Яга вздохнула и прикрыла глаза. Прогонять Мег — дело неблагодарное. С другого боку придет. И хоть голову под шею, но просунет.
Почесала за ушком. Мег прикрыла глаза и благосклонно заурчала.
— Но если дашь мне вкусняшку, я забуду, так и быть.
— Ты в речку упала, маленькая?
— Да… — с видом мученика подтвердила кошка Мег, поджала вдруг лапы и со всхлипом свернулась калачиком на правом плече обалдевшей Яги.
Тут же ровно задышала, засыпая. Приехали. Яга, вообще-то, в гости к Кикиморе идти собиралась, вот как раз Олежку с Мег в когтях ждала… А тут даже книжку теперь со спинки дивана не достать.
Барышня поверх своего фальшивого носа покосилась на несчастную кошку.
— Тебе бы девицей в беде быть, — посмеялась тихонько и потрепала ее по загривку.
Пошевелилась осторожно, Мег тут же задрала голову кверху, испуганно озираясь.
— Спи, все хорошо, — погладила Яга ее по голове и осторожно сдвинула на подушку. — Ты дома.
— Ну, ладно, — сонно муркнула Мег, демонстрируя при этом изрядную долю скепсиса.
Только котам такой талант и дан.
Яга тихонько похлопала избушку по стене, ласково шепча тихую просьбу, и та припала к земле. Липовая старуха легонько соскочила в траву.
— Спасибо, дорогая, — послала избушке воздушный поцелуй. — Спрячься пока, ладно?
Избушка присела на свои курьи лапки и послушно развалилась окошками. Теперь это был дом-развалина, нежилой дом, поросший мхом и паутиной затянутый. Кусты, будто в сказке о Спящей красавицы, тут же окружили развалюху.
Баба Яга сентиментально помахала рукой своему чУдному дому и юркнула в заросли.
И вовремя: из кустов вывалился, отплевываясь от веток и проклиная болота на все лады, червленый кафтан в золоте. Да шапка ладная, да сапожки сафьяновые, да кудри золотые.
— Ель — есть, большое болото — есть… Все как Иван-дурак описывал. Избушка… — Иван-царевич прищурился, вглядываясь в разваленный дом, виднеющийся в колючках репейника. — А курьи ножки твои где?
Ему показалось, или развалина тихо вздохнула?.. Иван-царевич не был трусом — даже наоборот, но сделалось и ему неуютно.
— А вот был бы конь или, на худой конец, Серый Волк, не так боязно бы было… — пробормотал царевич. — Есть тут кто? — повысил он голос, но тот взял и сорвался.
В окне что-то белое мелькнуло. Иван-царевич зажмурился, но на месте устоял. За меч свой схватился. Кладенец. Ну, ладно, он только его кладенцом и называл, но все же.
Но ничего не случилось. Приоткрыл Иван-царевич глаз. И увидел в окошке дома… всего лишь кошку.
— Фу-ты, ну-ты, — спрятал он меч в ножны. — Кошка.
— Никого нет дома, — громко пропела Мег в щель на створках и повернулась в лесу задом, и к Ивану-царевичу тоже, он ведь на опушке стоял.
А у царевича челюсть-то и отпала.
— Чудеса… — пробормотал он.
— Это вы мне? — заинтересованно обернулась Мег. И постучала по окошку: — Эй, избушка, выпусти меня.
Избушка на минутку подвисла — бабы Яги дома нет, а кто-то приказывает.
— На улицу хочу, говорю! — повысила Мег голос. — Яга браниться будет, если тут нагажу! А я нагажу, предупреждаю…
Окошко тут же открылось. Мег, довольная очередной победой в манипуляции, грациозно вышла к царевичу. Кафтан у него красивый, червленый.
— Ко мне ли ты, царевич? — томно закатила она глазки, забираясь на ель, чтоб смотреть на юношу сверху.
— К… бабе Яге… — пробормотал Иван-царевич. — А ты… ее кошка?
— Ох, что ты, — махнула Мег лапкой игриво, — какая там «ее» кошка. Яга бы от меня избавилась с удовольствием… Сегодня, например, едва не утопила меня в реке Смородине — отправила останки врагов искать, потом воронам своим повелела меня за шкирку таскать.
Кошка Мег, вздохнув, не договорила, а Иван-царевич побледнел и поднес руку к горлу.
— Это за что же?
— Ну, она ведь баба Яга, — тут Мег пожалела, что нет у нее плечей, чтобы ими пожать. — Профессия у нее такая. И призвание — она как раз белый свет ненавидит. Говорит, одни царевичи кругом и дураки. А по-моему, царевичи — это ведь прекрасно, да?
Иван-царевич не знал, что сказать, но на сердце тепло как-то сделалось.
— А с дураками ничего не сделаешь… — продолжила разливаться соловьем Мег, вкусившая уважения да почитания. — Но я-то что поделаю, я маленькая и беззащитная, мне на роду начертано… И сделать ничего нельзя.
Вздохнула еще раз для красного словца. Если можно так выразиться.
Иван-царевич к месту вспомнил Ивана-дурака. И браво блеснул мудростью подслушанной:
— Служба без дружбы — не дело!
— Не дело, — вздыхая снова и снова, согласилась Мег. — А ты куда путь держишь, царевич?
— Жар-птицу ищу, — пригорюнился тот.
Раз баба Яга даже кошку собственную утопить готова, что ж она с ним сделает?.. А без бабы Яги — найдет? И коня бы, ой коня бы…
— Ой, как интересно! — Мег почесала за ушком задней лапой. Птицы — это, вообще, ее страсть и слабость. Если они не носят ее по воздуху за шкирку, конечно. — А возьми меня с собой!
— Да зачем же мне…
— Тут все просто, пригожусь я тебе, царевич, дорогу показывать стану, — предложила Мег. — А ты красну девицу из беды выручишь.
— Это кого же?
— Меня, мурр.
Так Иван-царевичу кошка Мег лапши на уши навешала, он и поверил, будто она — красна девица зачарованная. А, как водится, в поисках счастья да славы девиц красных оставлять в беде никак нельзя. Вот он, глупенький, и согласился на все. Даже пешком.
— Охо-хо, кто к нам пожаловал! Ягуся! А что не в ступе? Быстрей бы добралась, и без грязи на башмаках, дороги ведь у нас… Ну, нету их вовсе!
Кикимора была тщедушной и зеленоватой — жизнь на болоте здоровья не прибавляет — но в целом бойкой и веселой старушкой, несмотря на легенды, какие о ней слагали люди. Если лесной народ не обижать, Кикимора и тебя беречь станет.
Сидела Кикимора у костра в своем домашнем овражке да в котелке варила похлебку.
— И тебе здравствуй, Кики! Знаешь ведь — люблю я пешком ходить, — развела Яга руками. — Французская привычка, для здоровья полезная и фигуры. А вообще, так и не освоила я все эти местные гаджеты, руки не доходят.
— До сих пор, — с укоризной покачала Кики головой. — Уже два лета, как ты у нас обосновалась, а ни с избушкой, ни со ступой… Тебе неинтересно даже?
Яга вытащила из сумы апельсины, бананы, киви. И шоколадку. Без пальмового масла, особую.
— Я медленно адаптируюсь к новым условиям, а притворяюсь хорошо. Знаешь, можно быть на ты, на вы и на «эй ты, козел!». Вот я пока на вы. Но это лучше, чем на «эй, ты козел», правда?
Лицо Кики выражало непонимание, и Яга махнула рукой.
— Это айтишные шуточки, не обращай внимания. В общем, если мои нужды удовлетворены, я дальше лезть не вижу смысла. Вот, гостинцы обещанные.
— Это что ж за диво такое? — поставила Кикимора руки в боки, разглядывая и нюхая разноцветные дары.
