Ведьмы не сдаются! - Муращенко Станислава Ростиславовна
«Привидения и их роль в образовательной системе страны». Вообще-то роль, по моему мнению, сильно преувеличена. О загробной жизни они ничего не знают, а так – что с них возьмешь? Об обыкновенной жизни у них тоже представление весьма относительное: они помнят практически только хорошее и могут рассказать лишь о том, что потеряли из-за безвременной кончины, а об этом нам рассказывать не надо – мы все расписываемые ими прелести жизни и так имеем.
Я вчитывалась в бесконечные ряды практических заданий, пока наконец не нашла то, что мне надо – «Вампиры второго типа. Их уничтожение». Возле графы с вампирами, взволнованно перешептываясь, стояли мои многочисленные однокурсники и друзья из параллельных курсов. Криона о чем-то вдохновенно разглагольствовала в компании неизменных подружек, и, судя по тому, как они замолчали при нашем приближении, это была очередная сплетня о нас. На Криону я внимания уже не обращала, хотя на втором курсе она распустила слух, будто я незаконнорожденная дочь нашего короля и он сослал меня в Институт, чтобы глаза не мозолила. На дураков не обижаются, им наколдовывают заячьи уши. В общем, перед доской столпилась половина Института. Растолкав эту самую половину, я пробилась к доске. Там уже стояли Ресент – мой друг с поразительными способностями к магии и полным отсутствием чувства юмора, Эврила – коллега по группе Реса, яркая блондинка с невинным личиком и острым язычком, и Даллема с Зариной. Рес выглядел, как всегда, задумчивым и еще более недовольным жизнью и собой. Судя по всему, ему тоже сильный соперник достался. Зато Зарина просто сияла от радости. Наверное, уже представляла, как будет охотиться на вампиров. А вот и нет, дорогуша, я тебе такого удовольствия не доставлю. Если с Даллемой у нас были довольно теплые отношения, то Зарину я несколько недолюбливала по причине ее мстительности. Нет, я почти уверена, что Даллема тоже не лишена этого качества, но умеет держать себя в руках, в отличие от своей подруги.
– Привет, Лиера, – сказала Даллема, приветливо улыбнувшись.
Да, уж чему я всегда завидовала, так это ее умению контролировать эмоции. Холодная, как камень. Но ничего, и на камень найдется коса. А ведь действительно хороша, я же вижу, она еле удерживается, чтобы не сказать что-то торжественно-высокопарное: мол, победит сильнейший, то есть она.
– Ты уже видела? В этом году мы снова соревнуемся с тобой и твоей командой. Надеюсь, вы достойно выступите.
– Она хотела сказать – проиграете, – невинно улыбнулась Зарина и, поправив темные волосы, поспешила следом за Даллемой.
Мне оставалось только зашипеть сквозь зубы. Еще один минус Зарины – это то, что она бегает хвостиком за своими подругами.
– Почему она меня так достает, а? – раздраженно спросила я у Ресента, наконец добравшись до него.
Да знает, что не она сильная соперница для тебя, а Даллема. Срывать злость на подруге у нее все-таки не хватает совести, и на этом спасибо, но собачиться с тобой ей никто не запрещал, – рассудительно ответил он. – Просто не обращай внимания. Ладно, мне пора, еще надо готовить превращения.
Ну да, ну да, конечно… готовиться к экзаменам ему надо. У него же память фотографическая, прочитал книгу один раз – и готово, может сыпать точными цитатами. Мне бы так… Наверняка пошел читать какую-то дополнительную литературу, знаю я его. Зануда он, конечно, редкостный, но хороший друг.
Я насмешливо показала ему вслед язык, предварительно наведя иллюзию – мой язык показался стоящим поблизости длинным, раздвоенным и зеленым. Благодарная публика заржала, Криона опять что-то отчаянно зашептала на ухо подружке, на этот раз наверняка, что я дочка морского короля, а я театрально раскланялась и удалилась вверх по лестнице, таща за собой недовольную Амели. Такая уж у меня слабость – я просто обожаю работать на публику. Хотя если я выделываюсь со своей магией, то Амели – с яркой одеждой. Эффект в общем-то тот же.
Наина Краса отложила личное дело Даллемы и со вздохом притянула к себе пухленькую папку Лиеры Полуночной.
– Не имела ведьма забот, так леший принес, – проворчала она себе под нос и открыла папку.
Наина, как и многие другие преподаватели Магического института, прожила долгую жизнь. О-о-очень долгую. В Институте она работала, наверно, уже лет тридцать, и ей пока не надоело. Вот только в очередной раз в преддверии экзаменов, изучая личные дела учеников и выясняя, кто из них какую практику «потянет», она с ностальгией вспоминала старые добрые времена, когда ей не приходилось заниматься всей этой ерундой.
Наина снова издала тяжкий вздох – на этот раз наигранный – и сосредоточилась на исписанных мелкой черной вязью листах. Вверху был магический портрет Лиеры. В общем-то обычная девушка, отличающаяся от многих других только рыжими или, скорее, красными волосами и выразительными глазами. Почему-то, рассматривая Лиеру, а особенно ее изображение, Наина всегда вспоминала одно из своих неудачных замужеств. Было у нее их всего девять, но ни одного из своих мужей в таракана она не превратила, а посему охотников до руки ректора хватало и до сих пор. Тем мужем, которого она вспоминала, был правитель демонического мира Цхакг. Симпатичный он был лет двести назад… да и сейчас, наверное, ничего. У него, кажется, есть сын, значит, еще раз женился. Гад. Не мог, что ли, безутешную любовь поизображать хоть пару столетий? Ладно, что у нас тут про Полуночную? Иногда бесконтрольно выбрасывает силу, часто даже самые крошечные заклинания превращает в настоящую катастрофу, но вместе с тем не теряется в сложных ситуациях и принимает командование на себя… Что ж, неплохо.
Пожалуй, лучше послать ее на практику против вампиров – там она хотя бы особого вреда не натворит, а вот если ее куда-то в другое место послать… кладбище и так старое, если она разгромит что-нибудь еще, Институту платить придется.
Наина удовлетворенно кивнула, что-то черкнула в списке фамилий перед собой, отложила папку Лиеры, хлебнула кофе и принялась за следующего третьекурсника.
В экзаменационное помещение нас пока не впускали, и мы толпились в коридоре, старательно вспоминая заклинания и ритуалы. Амели зачитывала по книге тринадцать степеней мощности огненных сгустков. Бьен, кажется, решил пользоваться достижениями магической техники и с невообразимой быстротой начитывал что-то на маленькое звукозаписывающее зеркальце, причем читал с книги Амели, приподнимая страницы и мешая ей. Криона с умным выражением лица, столь ей несвойственным, вслушивалась в объяснения Кранела, нашего любимого «ботаника». Я лихорадочно пролистывала учебник в поисках какой-либо информации про обезвреживание оборотней и кикимор. Боевая магия была одним из моих любимых предметов, но одновременно и одним из самых сложных: в нее входят и элементарные сгустки силы и стихий, которыми маги могли швыряться через два шага на третий, и опасные существа, с которыми, собственно, и надлежало бороться этими методами. Сделав шаг назад в надежде опереться на стену, я наткнулась на Алекса. Он почему-то ничего не повторял, а только в который раз за эти годы разглядывал любопытную мозаику на стене – на ней были изображены престарелый маг с мученическим выражением лица и лозунг «Любите литературу». Если представить, что после чтения книг у нас у всех будут такие бороды и выражение лица, я предпочла бы вообще не подходить к книгам. Алекс приветственно махнул мне рукой. Я слегка улыбнулась и опять углубилась в «Виды нечисти и их обезвреживание». Склерозом я не страдала, но на уровне Реса заучивать материал пока не могла.
Найдя наконец нужную статью и убедившись, что вот уже на протяжении двух тысяч лет оборотней обезвреживают серебром, а кикимор не обезвреживают никак по причине их безвредности, я захлопнула книгу. Положив на нее руку, я прошептала заклинание, и в серебристом сиянии книга исчезла. Я применила телепортационное заклинание, очень надеясь, что книга окажется у меня в комнате на кровати, а не в профессорском туалете, как получилось в прошлый раз. Вздохнув с облегчением, я еще раз оглядела прискорбные результаты умственного перенапряжения моих «товарищей по несчастью».
