Борис Штерн - Недостающее звено
Фургон еще дымился после лихой посадки, а из него уже выбирался сам Адмирал в поношенном скафандре на подтяжках и с банкой пива в парализованной руке. Пиратский череп на его рукаве выглядел особенно зловеще. Главный охотник за черепами был в плохом настроении. Диктофон подбежал к нему и подобострастно отдал честь.
— Все переговоры мой шеф возложил на меня, вот доверенность, — сказал Диктофон.
Адмирал с удивлением прочитал эту филькину грамоту, скомкал ее и тихо спросил:
— Кто дал вам право копаться на Марсе?
— На Марсе никто не копается, — охотно отвечал Диктофон. — Мы копаемся в Марсе. «В» и «на» — разные вещи. Маленькая буква, а меняет все дело. Любой юрист это подтвердит. Мы решили не брать лицензию. Мой шеф зол на всю Вселенную. Он поклялся молчать до тех пор, пока не найдет самого себя. Не знаю, что у него из этого выйдет, зато я наговорюсь вволю. Вы не беспокойтесь — все находки он регистрирует, фотографирует, измеряет и описывает.
Адмирал допил пиво и швырнул банку в Диктофона. Тот увернулся, и банка, гремя, покатилась по Марсу.
— Какие еще находки? — мрачно спросил Адмирал.
— В палатке. Можете взглянуть, но руками не трогать.
В палатке на большом столе была разложена грязная груда человеческих костей. Они еще не были склеены, но скелет уже вполне обозначился. Адмирал растянул подтяжки, стрельнул ими в свой живот и потер ушибленное место.
— Это что? — спросил он и ткнул тростью в какую-то треснувшую пластинку.
— Это великолепный обломок человеческого черепа, — начал объяснять Диктофон. — Лобная кость. Взгляните, какие прекрасные отпечатки мозговых извилин. Какой узор! А вот изумительная берцовая кость. А вот…
— Теперь я знаю, почему на Марсе нет жизни, — задумчиво сказал Адмирал. — На Марсе жизни нет от проходимцев!
Он так хлопнул дверью, что по Марсу пробежал небольшой пылевой вихрь, и похромал к участку, разъяренно колотя себя тростью по голенищам, как лев хвостом перед нападением. Тихов понял: если ему суждено когда-нибудь здесь погибнуть, то это произойдет от руки Адмирала.
Тихов продолжал дробить ломом вечную мерзлоту, когда тень Адмирала упала на дно ямы. Тихов задрал голову, посмотрел Адмиралу в глаза и швырнул ему на сапоги лопату грунта. Адмирал отряхнулся, сел на краю и принялся наблюдать за работой Тихова. Он уважал тех, кто умеет рыть землю. «Палеонтология есть наука, — говорил Адмирал, — в которой главный научный метод в том-то и состоит — бери больше, кидай дальше, копай глубже».
— Я готов верить в безумные идеи, — сказал Адмирал в яму. — Я эти идеи сам сочиняю. Идеи могут быть сумасшедшими. Пожалуйста! Но не их авторы! Нормальные писатели описывают новостройки на Луне, добычу нефти на уране, разведку Плутона, дрейфующие экспедиции к Солнцу… А вы чем занимаетесь? Ищете на Марсе самого себя?
— Побережись! — крикнул Тихов и вывалил на Адмирала очередную лопату грунта.
— Не грубите, — продолжал Адмирал, отряхиваясь. — Я хочу разобраться. По-моему, безумные идеи ученых отличаются от писательских фантазий. Они происходят от точного знания, а дилетанты любят всякие недостающие звенья. В палеонтологии им рай.
В ответ из ямы вылетела грязная банка из-под пива.
— Это что? — спросил Адмирал.
— Банка из-под пива, — с готовностью объяснил Диктофон. — Найдена только что на ваших глазах под камнем возрастом в четыре миллиарда лет. На ней даже сохранилась надпись: «иво жигуле».
— Вы хотя бы знаете, что происходило четыре миллиарда лет назад? — медленно начал звереть Адмирал. — Детство Солнечной Системы! Пространство еще забито первичной материей. Система уже дышит, самообучается, отдельные ее элементы и части нащупывают свои орбиты и функции, ну и, конечно, Московский пивзавод не в стороне от проблем мироздания — как же без пива?! А где дата выпуска? Стерлась. Вот ваши шарлатанские методы!
В ответ из ямы — молчание.
Тихов раскорячился на дне раскопа и расчищал очередную находку: золотой зуб.
«С Марсом пора кончать, — тоскливо думал Тихов. — Это гиблое место. Хватит марсианских хроник, сколько можно!»
Он выбрался из ямы, отбросил лом и огляделся по сторонам, фиксируя пейзаж.
«Я нашел не того, кого искал… — растерянно думал Тихов. — Где же теперь я?»
Кто не был на Марсе — все сюда! Разгар лета, полдень, минус двадцать по Цельсию. Близится Великое противостояние Марса с Землей, они идут на сближение. Марс краснеет, как индюк, Земля невинно голубеет и видна уже даже днем. Марсианский грунт, окисляясь, цветет ржавчиной, из замерзших пылевых сугробов торчат камни и обнажаются гладкие застывшие потоки лавы. Рай для геолога, зато скука для писателя-фантаста — о Марсе столько написано, что он уже не вдохновляет. Из-за обилия в грунте скисающего железа марсианская блекло-красная гамма кажется экзотичной только поначалу, но вскоре взору становится невыносимо скучно, как в глубине Сахары. Здесь не завихряются облака, как на Юпитере, Фобос и Деймос чересчур малы, чтобы соперничать с блеском Луны, и уж никакого сравнения с окрестностями Сатурна, где глаз нельзя оторвать от разноцветной карусели колец и спутников. Безжизненный Марс смертельно скучен, как скучны не заселенные людьми равнины фантастических произведений Тихова. Как оживить эту равнину, он не знает. Нет жизни на Марсе, ни малейшего движения не наблюдается, разве что по утрам низко-низко клубится пыль, возмущенная приливом Земли, да Диктофон бродит у фургона и к чему-то принюхивается.
Тихов развернул платок и показал Адмиралу осколок нижней человеческой челюсти с золотым зубом.
— Как, еще одна челюсть? — удивился Адмирал. — И опять ваша собственная? Сколько нижних челюстей может быть у одного человека?
— Вот что, Адмирал, — ответил Тихов.
— Занимайтесь своей палеонтологией и не лезьте в литературу. Литература нужна для того, чтобы каждый мог найти самого себя, вот и все. Жизнь на Марсе существует в человеческом воображении — значит о ней уже нужно писать, значит, она существует. А это не моя челюсть. И кости в палатке тоже не мои. Я тут кого-то нашел, но, к сожалению, не себя.
— Чьи же это кости? — опять начал звереть Адмирал, потому что уже догадался чьи.
— Эта нижняя челюсть с золотыми зубами лежала рядом с банкой из-под пива под камнем возрастом в четыре миллиарда лет. Если вы откроете рот и покажете свои золотые зубы, то я точно определю, кому эта челюсть принадлежит.
Адмирал был большим светилом в палеонтологии, но иногда у него случались затмения — ум заходил за разум, протуберанцы можно было наблюдать через закопченное стекло, но близко не подходить. Диктофон удрал в палатку от греха подальше. Адмирал зарычал. Вулкан вздрогнул, ледяная лавина углекислого газа с грохотом понеслась вниз и затихла по ту сторону залива.
Почему он, Адмирал, сразу не узнал свою лобную кость и этот прекрасный узор собственных мозговых извилин? Он столько черепов повидал на своем веку, что в этом черепе не имел права ошибиться — все в нем было родное, недаром его неодолимо тянуло на Марс. Это он когда-то погиб здесь с банкой пива в руке; его зашибло вулканической бомбой, а он не делал даже попытки к бегству — с пивом не бегут! Тут она его и настигла…
Одинокая слеза побежала из мертвого адмиральского глаза. Затмение закончилось, ум и разум благополучно разошлись по своим орбитам. Найти самого себя не шутка. А впрочем, обычное дело. Нашел себя, и ладно. Кости современных академиков палеонтологию не интересуют.
— Я оставлю вас наедине, — сказал Тихов и протянул Адмиралу носовой платок.
— На кой черт, — буркнул Адмирал.
Тихову стало ясно, что Адмирал не собирается паковать и тащить на Землю свой скелет, чтобы поставить его в гостиной и предъявлять гостям; и он зауважал Адмирала.
— Открывайте фургон, — с неохотой сказал Адмирал. — Я привез вам Спецлопату.
Диктофон выбежал из палатки, сорвал пломбу и с нетерпением заглянул в фургон. Он давно мечтал познакомиться с этой недотрогой. У него дух захватило: в фургоне расположилась самая очаровательная из всех лопат, которые он когда-либо встречал, — чудное создание с разнокалиберными ковшами, тесаками, манипуляторами и с густым ситом для просеивания породы, которое, как вуаль, прикрывало компьютер незнакомки.
Вулкан величественно поддал дыму.
— Сударыня, прошу! — суетился Диктофон. — Ваш манипулятор! Осторожно, здесь ступенька!
— Вы очень любезны, — отвечала Лопата, грациозно съезжая по сходням на Марс.
— Это Марс! — орал Диктофон. — А вы и есть та самая знаменитая Спецлопата, которая откопала Атлантиду в Антарктиде? Меня зовут Диктофон. Мой шеф ищет здесь самого себя, а я ему помогаю.
— Ох уж эти мне искатели, — вздохнула Лопата. — Перерыли всю Землю, теперь взялись за Марс. Дай им волю, они раскопают всю Солнечную Систему и вернут ее в первозданное пылеоблачное состояние. Тут вскоре соберется целая толпа и сравняет Никс Олимпик с землей. Лопат на всех не хватит, они начнут рыть землю руками… зубами! Жизнь на Марсе? Возникнет! Тут будет кемпинг, там — автостоянка, здесь — танцевальная площадка. Вы умеете танцевать?
