Второе пришествие Воланда - Игорь Будков
– До свидания.
Василий кинулся вниз и сел на окно. По лестнице кто-то поднимался. Майоры покидать квартиру не спешили. Шаги приблизились, и вот появился мужчина, им оказался участковый Николай Николаевич. Он прошел мимо, ответил на приветствие Василия и остановился у квартиры Николая Петровича. Протянул руку к звонку, и в это время из соседней квартиры вышли майоры с шестью рулонами зеленых обоев, обои имели ручку, изготовленную из скотча. В общем, упакованных, как и всегда, для транспортировки.
Василий слушал, как они приветствуют друг друга, как звонят в дверь и как им долго никто не открывает. Наконец он не выдержал и появился на лестнице.
– Его дома нет.
– А где он? – произнесли все после небольшой паузы.
– В психушку увезли.
– Опять? – удивился участковый.
– Нет, – Василий мотнул головой. – Его увезли абсолютно трезвым. Он уже месяц не пьет. Он, когда меня увидел, сказал, чтобы я передал своему дедушке, что он абсолютно трезвый, что это не заговор масонов.
– Про труп что-то говорил? – быстро задал вопрос Буряк.
– Ничего, только то, что его забирают не за Царя, – Василий почесал в затылке. – И еще он сказал, что слишком много знает.
– Масоны? – Рак произнес это с долей иронии. – Откуда они возьмутся?
– Много знает, – произнес участковый. – Он мог видеть вчерашнее нападение на женщину. Да и по трупу, возможно, обладает информацией.
– Что есть, то есть, – произнес Рак и направился к лестнице на четвертый этаж, позвякивая пакетом с бутылками. – Какой номер следующей квартиры?
– 50.
– По Булгакову, нехорошая квартирка.
– Я в это не верю.
– Я тоже.
Ежик – главный
Двух личных секретарей не хватило. В начале рабочего дня и один бы справился, но к одиннадцати часам пришлось к двум имеющимся секретарям приглашать Зиночку из общего отдела. Звонки пошли по нарастающей, как только в других префектурах узнали, что в Северо-Западной префектуре префект и его заместители находятся на рабочем месте. Далее на нее переключили свои звонки из мэрии, затем из федеральных министерств и ведомств.
Каким-то чудом дозвонился главный врач женской консультации и задал вопрос – рожать или не рожать?
– Рожать! – заключил Чертополох, и вскоре в консультацию привезли изъятые компьютеры.
Сидор Артемьевич легко решал любой вопрос, без раздумий. На раздумья не было времени. Он держал в каждой руке по телефонной трубке. Клал левую – и подносил к уху правую руку. С Дальнего Востока представитель аграриев, он и не старался запоминать фамилии, спрашивал, продавать ли китайцам навоз.
– Продадим? – кричали в трубку телефона во Владивостоке.
– Нет, – категорично отвечал Чертополох. – Сами съедим, если продадим. Они его в пищевые добавки пустят и нам же скормят. Пустим по прямому назначению, на удобрения. Ждите. Вам передадут реквизиты на отправку груза.
– Нет. На десять процентов это много, – говорил он уже в левую трубку, а правой чесал в задумчивости затылок. – На пять процентов повышайте цену газа – и в следующем квартале так же.
– Нет в городе соли? Пенсионеры раскупили и вышли на улицы? Хорошо. Поставьте им условие. Либо они не мешают общественному транспорту и расходятся, а мы гарантируем им выдачу следующей пенсии солью… В противном случае, объясните, что мы пойдем на крайние меры и отменим на телевидении сегодня вечером все сериалы. Скажите, под мою ответственность.
Раздался голос Зиночки:
– Сидор Артемьевич, на правительственной линии министр обороны Всемойгу.
– Добрый день, – Чертополох схватил трубку правой рукой. – Что? Война? С кем?
– Нет. Войны нет, – в трубке откашлялись. – Стыдно признаться, но первый раз в жизни не знаю, что делать.
– Говорите.
– Провальный неизвестно где. Ядерный чемоданчик принесли ко мне. Не знают, к кому нести. Ребята в растерянности. Прямо жалко их.
– И что, никто не знает, где Провальный? Кому надо должны знать.
– Кому надо знает. Но боится. Воланд завтра в ночь со своей свитой покидают нас грешных, а он работу потеряет. Его можно понять.
– Оставьте у себя. Раз уж они у вас, не будем ребят гонять. Тем более на метро с чемоданчиком.
– Договорились.
Как только он положил трубку, раздался голос первого секретаря:
– На первой линии Папа Римский.
– Папа?
– Папа. Папа.
– Как мне к нему обращаться?
– Его святейшество.
– Соединяйте.
После обмена любезностями, без соблюдения необходимого этикета Папа Римский перешел к волнующему его вопросу:
– Ну, как он? Гневается?
– Кто? На что?
– Воланд. На нас.
– Не знаю.
– Как? Вы его не видели?
– Нет.
– По всему миру транслируются события, происходящие в вашей префектуре. Прямой эфир. Многотысячная толпа дежурит у здания. И вы его не видели?
– Нет.
– Я смотрю на экран, и они скандируют: «Черт, выходи! Черт, выходи, мы тебя не тронем».
– Да, я слышу, – Чертополох замер, прислушиваясь к доносящимся с улицы дружным возгласам: «Черт выходи!» – Действительно, они так кричат.
– Они не боятся Воланда?
– Наши женщины никого и ничего не боятся, кроме вируса гриппа. – Чертополох вздохнул. – Боюсь, придется к ним выйти.
– Так это вы?
– Я. Я, – мысли Чертополоха перекинулись на толпу. – До свидания. А впрочем, прощайте!
С этими словами он покинул кабинет, оставив за спиной звонящие телефоны. Все три секретаря замерли, глядя на него.
– Пойду, – махнул он в сторону коридора. – Пообщаюсь с девчатами.
– Лучше не надо, – произнесла первый секретарь. – Им крем нужен.
– Я думаю, среди них есть неадекватные, – поддержала второй секретарь.
– Нужно идти, – Чертополох сказал, и все поняли: другого решения быть не может.
– Пообещайте им. Так все делают, – Зиночка два раза кивнула. – Скажите, что вагон вышел из Новосибирска с секретного института.
– Как Бог даст, – Сидор Артемьевич перекрестился и покинул приемную.
Секретари перекинулись взглядами и затараторили в трубки:
– Нет на месте. Вышел.
Сидор Артемьевич размеренным шагом шел к своей участи. То, что русская женщина коня на скаку остановит, известно давно. Но то, что и черту рога пообломает, не мог предположить даже он. Успокаивало обещание: «Черт выходи. Мы тебя не тронем».
– Не тронут. Не тронут, – бормотал он.
Охранник, видя, что он направляется к входной двери, любезно распахнул ее перед ним.
Сидор Артемьевич вышел из здания и, пройдя по широкой площадке как по сцене, остановился в метре от ступенек. Внизу цепь ОМОНа, а далее – гудящая толпа женщин и отдельная кучка мужчин.
Он стоял и не знал, как привлечь к себе внимание. Наконец
