Асия Уэно - Ко(с)мическая опера

Бантики, сердечки, ленточки, россыпи цветов — в корзинках и без… И надпись «Счастливым молодоженам!» на роскошном торте, утопающем в облаках взбитых сливок.

— Что это… все значит? — Слегка задыхаюсь. Но не из-за перенесенной болезни, а от неясного, но очень тревожного предчувствия.

— Уж извини, билеты были только на круиз для новобрачных! — Тетушка, улыбаясь какой-то приклеенной улыбкой, пятится к двери, впрочем, делая это с таким видом, будто шествует по ковровой дорожке на приеме у Консула. — Ничего, вам не так долго лететь: через недельку сойдете на Пятой Пересадочной…

— Недельку?!

Дотягиваюсь до столика, и фужер, предназначенный для шампанского, летит предположительно в Барбару. Разбиваясь о дверь, которую она успевает захлопнуть. Ну, это как раз неудивительно: мне и в здоровом состоянии не удалось бы осуществить покушение на жизнь начальницы и родственницы в одном лице. Хрусталь разлетается сверкающими брызгами, а я слышу в коридоре мурлыкающий голос тетушки:

— Ничего страшного, просто супруга немного волнуется. Сами понимаете, первый раз замужем…

— Супруга?! — Второй бокал отправляется вслед за первым. Ухватившись за край стола, ухитряюсь встать (хотя слаб, как новорожденный котенок) и отправляю в полет длинногорлую бутылку. — Супруга?!

Потом приходит черед конфет и торта. Сливки, испещренные шоколадными пятнышками, образуют на двери причудливый, но очень аппетитный узор. На негнущихся ногах, путаясь в ночной рубашке (кружева и атлас, будь они прокляты!), топаю к съедобному ковру, скрывающему за собой выход из каюты. Черт, а я, оказывается, голоден! Подцепляю клочок одного из сливочных «облаков» и засовываю палец в рот. В этот момент дверь открывается — и я оказываюсь лицом к лицу с Амано. Он несколько секунд смотрит на меня, потом начинает хохотать…

Пятую Пересадочную мы проспали. В прямом и переносном смысле. Я — из-за перегруженной лекарствами крови. Амано — из-за обиды. На Барбару. Как же, нашему Казанове некуда было приложить свои усилия по совращению красоток! Круиз-то был для новобрачных, а мало какие пары ищут развлечений на стороне сразу после венчания.

Эпизод 8

ОСОБЕННОСТИ НАЦИОНАЛЬНОГО БРАКОНЬЕРСТВА, ИЛИ УХ ТЫ, ОСКОРБЛЕННАЯ РЫБА!

Амано Сэна.

Я положительно не понимаю моего напарника! То есть как раз положительного в этом ничегошеньки нет, ибо наша с ним постоянная беседа на разных языках неуклонно рождает двусмысленные ситуации, в которых я — и только я! — почему-то всенепременно оказываюсь виноват.

Ну, вот пример — прямо перед глазами. Можно протянуть руку и потрогать (правда, получив за это по рукам).

Сидит. Надутый как сыч. Ни разу не видел сову вживую: на нашей планете этого семейства вообще нет, но, думаю, сейчас Мо похож именно на те видео, что мне попадались. Глаза большие и печальные. Большие и круглые они у него, положим, по жизни, а печальные — исключительно в последнее время. Я бы даже сказал, исключительно печальные — вот уже месяц. Что не совсем соответствует тому злому и раздражительному виду, который он тщетно старается себе придать.

Обижается он на меня, естественно. И вот тут логика теряется. Ну почему именно на меня? Я, что ли, выдумал наше свадебное путешествие? М-м-м, точнее, наше «свадебное путешествие», не поймите превратно! И торт этот злосчастный заказывал не я. Во всяком случае, выбирай его я, розочки ни за что не оказались бы светло-синими, чтобы не сказать… Тьфу ты, пакость! И вообще, я не рвался жить с ним в общей каюте! Напротив, мне ничто не доставило бы большего удовольствия, чем порядочное количество свободного личного пространства: такая роскошь в культуре моих предков редка, и кому, как не мне, ее ценить. К тому же столько дам на корабле, у некоторых на лице четкими буквами написано «Замужем по расчету», и все такие хорошенькие, свеженькие… эх, да что там говорить!

И, видят ками, не я направил нас в этот забытый заповедник с егерями, насмотревшимися мистической дряни по Cosmo-TV! Дряни, которую мой напарник как раз обожает. Или делает вид, что обожает, дабы меня позлить: за время полета всевозможных кладбищ, заброшенных домов и глухих лесных чащ, в которых гибли группы великовозрастных и не очень кретинов, — в общем, идиотских историй я насмотрелся по самое «не могу». Чтобы по прибытии на место самому стать героем подобного сюжета.

Нет, ну подумать только, я — капитан Отдела Специальных Операций Федеральной Следственной Службы Амано Сэна, обладатель высшего образования в области естественных наук и медицины, — должен слушать эту чушь:

«— Стоит в лес войти помочиться — а они на тебя глазеют!

— Кто — они?

— Глаза.

— Чьи глаза?

— Да ничьи. Просто глаза.

— А зачем смотрят?

— А чаво им еще делать?

— А вы, — говорю, — соблюдайте санитарию вверенной вам особо охраняемой природной территории — и все будет в порядке!».

Или вот еще похлеще:

«— Рыба, так ее растак, на сушу выходить стала. Не иначе, конец света близится.

— То есть как — на сушу? То есть, как выходить?!

— Ясное дело как. Ногами…».

Сердце замирает, ибо моему взору предстает захватывающий образ некоего двоякодышащего рамбулоса, в иных местах давно вымершего. И что мне приносят? Думаете, трупик какого-нибудь тритона с тератологическими изменениями в строении конечностей? Куда там! Мне не приносят ни-че-го! Потому что «кто ту рыбу обидит, вмиг окочурится» — не больше и не меньше.

За дивным созданием местной ихтиофауны — проверять сей стопроцентный бред — отправиться еще предстоит. Когда Морган окончательно придет в себя и желательно станет приветливее. Нет, ну мало ли, какую чушь я тогда ляпнул! Нельзя же из-за всякой ерунды объявлять бойкот собственному горячо любимому напарнику. Ну, пускай и не горячо. Пусть даже и нелюбимому. Но нельзя же! Нет, надо во всем разобраться — до начала следствия. А то рыбалка та еще будет. Утопит он меня, как пить дать!

— А все-таки, почему ты так меня не любишь? — очередной раз осведомляюсь я у подавившегося котлетой пациента. Кормят, кстати, всем натуральным — здорово! Жаль, сладкого нет. Точнее, уже нет. Благодаря усилиям некоторых.

— А почему я должен это делать? — сухо осведомляется он. — Вай, как сурово, друг мой!

— А почему не должен? — продолжаю любопытствовать.

— Да ну тебя!

Опять разозлился. И что ты с ним будешь делать?

Как можно вести совместную работу (и отдых, отдых!), когда один из нас в таком поганом настроении?

— Видишь ли, Мо, — устало отвечаю, — ты не просто мой напарник, ты на этой планете единственный человек, на которого я могу положиться. Сельский воздух — это, конечно, дело хорошее, но расследование происходящих здесь чудесностей пока никто не отменял. А ты сейчас такой… От тебя вся рыба и впрямь разбежится!

Хотя если принять во внимание рассказы о «глазах» в лесу, мой напарник — самое верное средство заставить любую нечисть держаться подальше. Особенно в расстроенных чувствах: по-моему, уже последняя местная собачонка знает, что к Мо лучше без разрешения не приближаться.

На столь трогательной ноте я оставил его одного. Пусть подумает над своим поведением, дитя малое. Честное слово! Первый человек среди моих знакомых, воспринимающий шутки по поводу пола так близко к сердцу. Интересно, с чем это связано? Воспитание или что-то еще? Будет продолжать в том же духе, я его поцелую. Либо Моргана хватит удар, либо он выживет и, если успею на время где-нибудь забаррикадироваться, станет относиться к жизни гораздо легче.

Смакуя в злом предвкушении данную идею, я не заметил, как добрался до озера. Собственно, что там добираться? Пять шагов для паралитика…

Живописное местечко, следует признать. Рыбалку, конечно, сейчас планировать даже и не буду, а вот искупаться — идея хорошая. Климат почти влажный тропический, а вот зловредной ихтио- и прочей фауны, к счастью, не наблюдается. Разве что рыба эта треклятая… Ну что ж, не буду ее обижать, только и всего. По крайней мере, постараюсь. В последнее время, сдается мне, только и получается, что обижать и оскорблять всяких там ни в чем не повинных.

Не знаю даже, что за помрачение на меня нашло! До сих пор диву даюсь. Наверное, от расстроенных чувств, не иначе…

Я сбросил с себя одежду. Если какой егерь мимо и пройдет, то, надеюсь, ничего нового для себя не почерпнет, правда? Зеленовато-серая водичка. Тепленькая! Красота. Подводные струйки течений ласкают тело нежным массажем. Рябь на воде расслабляет и погружает сознание в сладостную медитацию. Какой кайф!

Тр-р-р-р-р…

Это еще что? Допотопная леталка? Нет, звук доносится от воды, даже, скорее, вибрация, нежели звук. Странно… Что бы могло давать такой эффект? У егерей техника наперечет, и я ее видел — на данном участке даже рухлядь, не способная к полету, сошла бы за новый модельный флайер! Интересно, кто это?