Нищий Король (СИ) - "Феликс Неизвестный"

Благдетели приуныли, опасливо переглядываясь между собой, почему — то каждому представилось, как их бывший повелитель во главе банды бешенных зайцев врывается в их дворцы и беспощадно придаёт их всяческим истязаниям.

Амтих Амтихович, один, не потерял хладнокровия и поспешил воодушевить остальных:

— Всё не так плохо, — заявил он — да на этот раз Его Величество вышел победителем, но, главное, что коллектора, — его передёрнуло от мерзкого слова — что они, таки, взяли его след, и теперь, стоит Королю вступить в любые товаро — денежные отношения, эти твари сразу почуят его. Меня настораживает присутствие этого загадочного Зайца, возможно, что Величество попытается прорваться к своему тестю.

— Не извольте беспокоиться, — обнадёжил мордастый — для тех, кого преследуют коллектора — границы нашей республики закрыты.

— Это хорошо, — кивнул Амтих Амтихович — но, для надёжности, нужно подать Короля в розыск тайной полиции.

— Будет сделано! — поклонился мордастый и исчез из поля зрения собравшихся.

— Итак, высокочтимые господа, — Амтих Амтихович поднялся, давая понять, что собрание окончено — я буду следить за делом по устранению Его Величества и при необходимости соберу вас вновь.

Яркое августовское солнце было в зените, когда один из его лучей, самым бесцеремонным образом, вонзился в сомкнутые очи Великого Короля Многоземельного, видевшего десятый сон, и вырвал монарха из мира сновидений.

Бурча проклятья, Король сел, щуря глаза от, больно резавшего их, света.

— С пробуждением, Ваше Величество, — произнёс рядом чей — то нежный голос.

Король поглядел и глазам своим не поверил. Прямо рядом с ним, на пне, поджав под себя изящные ножки, сидела Фея, играя указательным пальчиком в небрежно струвшихся по плечам белокурых локонах.

— Ты!? — ахнул Король.

— Нюхаю цветы, — рассмеялась Фея.

— Гадюка! — выругался Его Величество и добавил несколько нецензурных слов — Неужели в тебе совесть взыграла и ты вернулась ко мне!?

— Не выдумывай глупостей! — скорчила брезгливую гримаску бывшая королевская фаворитка — Что с тебя, теперь, взять? Кому ты такой нужен? Кроме, разве, твоей супруги. Кстати, ты же, вроде, отправил её добывать для тебя новое королевство? Хочешь узнать, что с ней сталось?

— Не хочу, — кратко ответил Король — я давал ей срок до вечера, она не уложилась, значит я снимаю с себя всякую ответственность за её судьбу. Теперь мне глубоко безразлично, что с ней будет!

— Только теперь? — вкрадчиво спросила Фея — А до этого, что, было иначе?

— Да нет, — ответил монарх, слегка задумавшись — всегда так было.

— Умеешь ты вскружить голову, — Фея коснулась накрашенным ноготком до широкого приплюснотого носа августейшего — честное слово, будь бы у тебя королевство, я бы, наверное, снова не устояла перед тобой.

— Ты мне зубы — то не заговаривай! — Король отстранился от Феи — Верни мне моё королевство! Всё до последнего клочка земли, до самого распоследнего крепостного! Возврати немедля!

— Ты же сам всё переписал, — возмутилась Фея.

— Ну и что! Хочу переписую — хочу взад возвращаю! Я — король! Мне всё можно!

— Скажу тебе по секрету, ты не первый правитель, который стоит на таких позициях, — Фея провела пальчиком по укрытой чёрной шерстью шерстью щиколотке Короля и коснулась натянутого на огромную медвежью ступню пынехода — а ты знаешь откуда это взялось?

— Что взялось? — не понял Король — Ноги? Я с ними и родился, что бы ты знала.

— Нет, глупенький! — хихикнула Фея — Я про твою обувь, эти дивной работы туфли, — она щёлкнула пальчиком по пынеходу — ведь задолго до твоего рождения, когда — то давно, когда мир был ещё юн, а самые высокие горы были крошечными холмиками…

— И когда тебе было всего сорок два годика? — вставил тонкую придворную остроту Его Величество.

Фея бросила на Короля недобрый взгляд и продолжила свой рассказ:

— Так вот в те времена на далёком — далёком севере было царство, которого давно, уж, нет и, даже, как оно звалось никто не помнит. И правил в этом царстве один царь.

— Логично, — подметил Кроль — какое же царство может обходиться без царя!

— И как положено настоящему царю, — вела рассказ Фея — он своих подданных, с завидной регулярностью, обворовывал.

— Правильно делал, — одобряющее кивнул Его Величество.

— Но в один зловещий день подданные, по наущению иноземных врагов государства, приняли решение, что больше не позволят царю наживаться за счёт их разграбления. Взяли, хорошо смазынный жиром кол и пошли к царскому дворцу.

— Вот же негодяи! — покачал головой Король.

— А царь, что бы его не нашли, вырыл себе норку и забился там. Долго, в кромешной тьме он обдумывал, как ему покарать неблагодарных подданных и, наконец, придумал. Провёл он грандиозную чёрную мессу и призвал себе на помощь силы тьмы, и те сразу ему ответили, ибо царь глубоко закопался, добравшись практически до самой преисподней и его призывы были хорошо слышны. А надо сказать, что этот царь был у повелителя тьмы на хорошем счету, ибо многих своих подданных он доводил до отчаяния и те впадали во грех, и потому их душами обильно наполнялись круги ада. Не хотел повелитель преисподней терять такого помощника и послал, к своему коллеге — царю, суккуба, приказав порочному духу выручить царя из беды.

— Это была ты? — проявил смекалку Король — Это тебя прислали к царю?

— В каком — то смысле, да, — неохотно согласилась Фея — но не в этом суть. Царь, уже, был загнан в угол, бунтовщики пригнали экскаватор и начали выкапывать его убежище. И тогда я заколдовала домашние тапочки царя, единственное, что у него осталось, и стал он в этих тапочках неуловим ни для какого наказанья, к тому же, ещё, он попросил, что бы эти волшебные туфельки делали его на голову выше. Я выполнила и это его пожелание, но при условии, что за это, в будущем, он расплатится со мной средствами из государственного бюджета. И вот, как только, царь обул волшебные пынеходы, в это самое мгновенье ковш экскаватора поднял последний ком земли и чернь, радостно заревев, было кинулась на своего государя, да не тут — то было! Хватают — хватают царя, а ухватить не могут. А царь показал им язык и бросился наутёк. Ну, холопы за ним и погнались, а царь до того шустрый стал, что пока они за ним гнались, он успел землю кругом оббежать и зайти им за спину, и пока они искали его, царь все дома холопьи обобрал до чиста, а благодаря тому, что он высок стал, то смог, даже, до верхних полок шкафов дотянуться, где хлопы завсегда от него свои гроши прятали, ибо знали, что не сможет он до них дотянуться. Зацарствовал царь с удесятерённой слой, ни войны, ни трибунала больше не боится. Никакие враждебные ноты иноземных государей ему, уж, не страшны — всё его обтекает! Шли годы, уже внуки тех кто бузатёрил против власти царской, сами дедами стали, а царь всё правит и правит, и нет тому конца.

— Это как же он столько прожил? — удивился Король.

— Известно, что настоящий царь живёт вечно, до тех пор пока его кто — нибудь не убьёт, и потому надеяться на царскую смерть бессмысленно, — пояснила Фея — так же было и тогда. Множество поколений сменилось, а царь всё один, врагам на зависть — себе на радость. Царстово же потихоньку хирело, чахло, многие холопья в чужие страны сбегали — счастья искать, а те что оставались потомства давали мало, да всё больше хилое, болезненное, подверженное вредным привычкам. В конце концов никого во всём царстве не осталось кроме самого царя. А он за эти века успел вырыть себе огромную пещеру и всё своё богатство спрятал в ней. Но с гибелью царства, сам царь стал более не нужен повелителю тьмы и он потерял всякий интерес к своему бывшему любимцу. А это означало, что пора выжать насосавшуюся пиявку, — Фея игриво выставила плечико из под каскада белых локонов — и я, в лучшем своём наряде, явилась перед царём, — она невинно похлопала ресницами — он любезно предложил мне чаю с икрой и блинами, а после, уже, я, сама, предложила ему покувыркаться в люле. Царь на всю державу слыл большим любителем этого дела, девкам крепостным от него покою не было, так и в этот раз, царь не упустил своего. Правда, оказалось, что он и в люлю волшебных пынеходов не снимает. Проблемка. Но, уж, я смогла изгибнуться, и туфельки с царя стащила. Как он понял, что лишаю я его чудодейственного средства, расплакался, как маленький мальчик, стал пынеходы назад выклянчивать, жалеться, что как только враги родины узнают, что царь, теперь, босый — несдобровать ему. А я, всегда жалостливая была, никогда в просьбе не отказывала, ну и тут, решила горемычного пожалеть. Согласилась ему волшебные пынеходы возвратить, но попросила за них самую малость, что бы царь мне все свои богатства передал. Он, сначала, пытался поторговаться, но жизнь показалась ему дороже, и всё — всё, что у него было он переписал на моё имя.