Станислав Лем - Кибериада. Повести и рассказы
— Что ж ты молчишь? Может, перед глазами у тебя уже мелькают те круги, о которых я говорил?
Автоматей даже не удостоил его ответом.
— Ага!-продолжал Вух.-Значит, уже не только круги,а, по всей вероятности, наступило и то самое тупое безразличие,которое я с такой точностью предсказывал.Странно,каким неразумным созданием является разумное существо, особенно в тупиковой ситуации.Оно заключено на необитаемом острове, где ему суждено погибнуть,ему доказали как дважды два- четыре,что гибель неизбежна, ему посоветовали,как выйти из этого положения,ему подсказали единственно возможный способ применения своей воли и разума…будет ли оно за это благодарно? Где там- ему нужна надежда;а если ее нет и быть не может, оно цепляется за обманчивую видимость и предпочитает погрузиться в пучину безумия, а не в воду, которая…
— Перестань говорить о воде!- прохрипел Автоматей.
— Мне хотелось лишь подчеркнуть иррациональность твоих побуждений,-ответил Вух.- Я уже ни к чему тебя не склоняю.То есть ни к каким действиям, ибо если ты предпочитаешь умирать медленно или,вернее,не желая вообще ничего делать, идешь на такое умирание,то это следует хорошо продумать. Насколько ложен и неразумен страх смерти- такого состояния, которое заслуживает скорее прославления! Ибо что может сравниться с совершенством небытия? Конечно, предшествующая ему агония сама по себе не является привлекательным явлением, но,с другой стороны,не было еще никого настолько слабого телом или духом, чтобы не выдержал агонии и не смог умереть целиком, без остатка, до самого-самого конца. Так что она не заслуживает особого внимания, раз это сумеет сделать любой заморыш,осел или негодяй.Более того,если она каждому по плечу (ты должен согласиться,что это так; по крайней мере я не слышал ни о ком, у кого не хватило бы сил на агонию),то лучше насладиться мыслью о всемилостивом небытии,которое простирается сразу же за ее порогом.А поскольку после смерти невозможно мыслить, ибо смерть и мышление взаимно исключают друг друга,то когда же,как не при жизни,следует предусмотрительно и подробно представить себе все преимущества,удобства и удовольствия, какие сулит тебе смерть?! Подумай только, прошу тебя: никакой борьбы, тревог и страхов,никаких страданий души и тела,никаких неприятных историй.И пусть все злые силы объединятся и вступят в заговор против тебя- они тебе не страшны! О,поистине несравненна сладчайшая безопасность умершего!А если еще добавить, что безопасность эта не является чем-то мимолетным, нестойким, преходящим, что ее невозможно ни отменить, ни нарушить, тогда величайшее восхищение…
— А, чтоб ты пропал!- донесся до него слабый голос Автоматея,и за этой лаконичной фразой последовало короткое, но выразительное ругательство.
— Как мне жаль,что это невозможно!-немедленно отозвался Вух. — Не только эгоистическое чувство зависти(потому что,как я уже говорил, лучше смерти нет ничего),но и чистейший альтруизм побуждает меня сопровождать тебя в небытие. Но все же это неосуществимо,поскольку мой изобретатель сделал меня неуничтожаемым,очевидно из конструкторского честолюбия. Правда, тоска меня берет, как подумаю,что придется мне торчать внутри твоих заскорузлых от морской соли, высохших останков, распад которых, вероятно, будет происходить медленно,что я буду так вот сидеть и разговаривать с самим собой. А сколько потом придется ожидать,пока прибудет тот,один из четырехсот тысяч, корабль, который,согласно теории вероятности,в конце концов наткнется на этот островок…
— Что?! Ты не погибнешь тут?!- закричал Автоматей, выведенный из отупения этими словами Вуха.- Значит,ты будешь жить,тогда как я… О! Этому не бывать! Никогда! Никогда!! Никогда!!!
И с ужасным криком,вскочив на ноги,Автоматей начал прыгать,трясти головой, изо всех сил ковырять в ухе, делая самые невероятные рывки и броски всем телом, — однако тщетно. Вух все это время пищал что есть силы:
— Да перестань же!Что ты, уже обезумел? Пожалуй,слишком рано! Осторожнее, ты повредишь себя!Чего доброго, что-нибудь сломаешь или вывихнешь!Побереги шею!Ведь это же бессмысленно! Иное дело,если б ты мог сразу,знаешь… а так ты только покалечишься! Ну,говорю же тебе, я неуничтожаем, и баста, так что зря ты мучаешься.Даже если ты вытряхнешь меня из уха,все равно не сможешь сделать мне ничего дурного,то есть я хотел сказать- хорошего, ибо,согласно с тем,что я тебе подробно объяснил,смерть — это состояние, достойное зависти. Ай! Перестань наконец! Как можно так прыгать!
Однако Автоматей продолжал метаться,ни на что не обращая внимания, и дошел до того, что стал биться головой о камень, на котором ранее сидел. Он молотил головой с искрами в глазах и дымом пороховым в ноздрях,и он сам себя оглушил,а Вух внезапно вылетел из его уха и покатился меж камней, издав слабый возглас облегчения.Автоматей не сразу заметил,что его усилия увенчались успехом. Опустившись на раскаленные солнцем камни, он некоторое время лежал неподвижно; затем, не в силах еще пошевелить рукой или ногой, пробормотал:
— Ничего, это лишь временная слабость.Но уж я тебя вытряхну, уж я тебя трахну каблуком, дорогой ты мой приятель. Слышишь? Слышишь? Эй! Что это?!
Он вдруг сел,ибо почувствовал пустоту в ухе. Осмотрелся еще неверным взором, стал на колени и начал лихорадочно искать Вуха, просеивая мелкий гравий.
— Вух! Ву-у-у-х!!! Где ты? Отзовись! — истошно кричал он.
Однако Вух,то ли из осмотрительности,то ли по какой другой причине,даже не пикнул. Автоматей тогда стал манить его самыми нежными словами, уверял, что переменил уже свое решение,что единственное его желание- последовать доброму совету электродруга и утопиться и он жаждет лишь снова выслушать похвалу смерти.Но и это не дало результата:Вух словно воды в рот набрал. Тогда несчастный робот,проклиная все и вся,начал обшаривать берег дюйм за дюймом. И вдруг, собравшись уже отбросить в сторону очередную горстку гравия, Автоматей поднес ее к глазам и весь злорадно затрясся, ибо среди камешков увидел Вуха, металлическое зернышко, поблескивающее спокойным матовым блеском.
— Ага! Вот ты где, моя козявочка! Вот ты где, мой крошка дружок! Попался, дорогой ты мой, вечный!- зашипел он,бережно сжимая пальцами Вуха, не проронившего ни слова.-Ну,теперь посмотрим,какой ты прочный,сейчас проверим, вечно ли тебе существовать… Получай!
Этим словам сопутствовал мощный удар каблуком; положив электродруга на плоскую скалу, Автоматей прыгнул на него да еще и повернулся на подкованном каблуке так, что скрежет раздался. Вух не отозвался, только камень под ним заскрежетал, словно в него вонзилось стальное сверло. Нагнувшись, Автоматей увидел, что зернышко осталось невредимым,а скала под ним слегка выщербилась и Вух лежал теперь в крошечном углублении.
— Что,такой ты прочный? Сейчас найдем камень потверже! — рявкнул Автоматей и начал бегать по всему островку,собирая самые крепкие обломки- кремень, базальт,порфирит.Топча Вуха каблуками, Автоматей то обращался к нему с притворным спокойствием,то осыпал оскорблениями,думая,что электродруг ответит и даже станет молить о пощаде. Однако Вух продолжал молчать. Над островком носились лишь звуки тупых ударов,топот,скрежет дробящихся камней и проклятия запыхавшегося Автоматея.Через некоторое время,убедившись, что Вуху в самом деле не причиняют вреда самые страшные удары, разгоряченный и уставший Автоматей снова уселся на берегу, не выпуская электродруга из рук.
— Даже если мне не удастся раздавить тебя,- сказал он,с трудом скрывая душившую его ярость,-то будь спокоен,я позабочусь о тебе, как полагается. Придется тебе долго ждать корабля,мой дорогой,потому что я швырну тебя в море и ты будешь лежать там до скончания века.У тебя будет предостаточно времени для приятных размышлений в полном одиночестве. Нового приятеля ты не найдешь, уж об этом я позабочусь!
— Добряк ты мой!-отозвался внезапно Вух.-Ну,чем же мне повредит пребывание на дне океана?Ты мыслишь категориями,свойственными существу недолговечному,и в этом корень твоих ошибок.Пойми: либо море когда-нибудь высохнет, либо дно его подымется над водой и станет сушей.Через сто тысяч лет это произойдет или через миллионы- значения для меня не имеет.Я не только неистребим, но и бесконечно терпелив,как ты мог заметить хотя бы по спокойствию, с каким я переносил приступы твоего бешенства.Скажу больше:я не отвечал на твои призывы и позволял искать себя,потому что хотел избавить тебя от напрасных трудов. Молчал я и когда ты топтал меня, чтобы неосторожным словом не усилить твою ярость, которая могла повредить тебе.
Задрожал Автоматей, слыша это благородное признание, от вновь вспыхнувшей ярости.
— Раздавлю тебя!В порошок сотру, негодяй! — рявкнул он, и снова начался неистовый танец на камнях,прыжки, удары каблуками.
Но на этот раз его действиям сопутствовало доброжелательное попискивание Вуха:
